Услышать тебя...

— Прощай, свобода! — крикнул он. — Мать, посмотри на меня холостого в последний раз...

Сын умчался, оставив на дороге медленно расползаю­щийся клубок пахучей гари, а мать, чувствуя, как тре­вога постепенно сжимает сердце, смотрела невидящим взором на залитую солнечным светом зеленую улицу, и слезы капали из ее глаз.

В загсе все свершилось быстро и без всякой торже­ственности. В маленькой комнате прямо на полу были свалены кипы папок, пачки связанных бланков. В углу громоздились два письменных стола, поставленных друг на друга.

— Подождали бы недельку-другую, и мы вас торже­ственно обвенчали бы во Дворце бракосочетаний,— ска­зала женщина в коричневом строгом костюме.

— Мне здесь нравится, — улыбнулся Сергей.

— Уже четыре пары согласились подождать, — про­должала уговаривать словоохотливая женщина. — Через две недели открытие Дворца. Из газеты и радио будут представители... Ну как, молодые люди, согласны подо­ждать?

— Конечно, стоит подождать, — поддержал ее Бутрехин. — Во Дворце уж если обвенчают, так навек...

— Замолчи, провокатор! — негромко сказал Сергей и повернулся к женщине:

 —Действуйте.

— Как хотите, — улыбнулась та и уселась за письмен­ный стол. — Ваши паспорта.

Валя Молчанова, мрачно взиравшая на все это из-за спины Бутрехина, выступила вперед.

— Я тоже за Дворец, — сказала она.

— Двое свидетелей против, — заметил Бутрехин.

Женщина полистала паспорта и, отложив их в сто­рону, взглянула на молодоженов. Лиля теребила замше­вую сумочку, смотрела в окно.

— Это что, заговор? — взглянул на свидетелей Сер­гей. — В таком случае мы с невестой садимся на мото­цикл и уезжаем регистрироваться в другой город.

Женщина вздохнула и, состроив на лице приветли­вую улыбку, стала задавать необходимые в таком случае вопросы. Когда все было закончено и молодожены полу­чили новенькое хрустящее свидетельство, а женщина по­здравила их с законным браком, в соседней комнате от­купорили бутылку и выпили из высоких бокалов шам­панское.

С чувством облегчения вышли из пыльной и непри­ветливой комнаты. Женщина проводила их до порога и любезно пожелала счастливой супружеской жизни. У крыльца остановился грузовик, из кузова спрыгнули двое рабочих и, грохоча сапогами, пошли в загс. Цара­пая стены и задевая за дверь, вытащили оттуда черную крышку письменного стола и с грохотом швырнули в кузов. У приземистого кирпичного здания горсовета стояли два мотоцикла. Зеленый и черный. По тротуару шли про­хожие. Никто даже не взглянул в сторону молодоженов. Впрочем, молодожены ничем особенным и не выделялись, если не считать небольшого букета красных и белых роз в целлофановой обертке, который Лиля держала в руке.

— Почему она в коричневом костюме? — задумчиво спросила Лиля.

— Здесь не только регистрируют браки,— ответил Бутрехин, — но и разводят, выдают метрики о рождении и свидетельства о смерти... Поэтому и костюм такой, нейтральный. Ко всем случаям подходит.

Молчавшая до сих пор Валя хихикнула.

— Да, я ведь вас еще не поздравил, — спохватился Николай. Остановился, церемонно обнял Сергея. — Дело сделано.. . Как говорится, дай вам бог счастья!

Пожал Лиле руку, поколебавшись мгновение, поцело­вал осторожно, в щеку.

— Такого друга тебе отдал, — сказал он. — Един­ственного.

На этот раз и вправду в его глазах что-то заблестело, хотя губы улыбались.

Валя тоже подошла и холодно поздравила. Не глядя Сергею в глаза, смешно встряхнула руку, Лилю небреж­но клюнула остреньким носиком в щеку.

— Как у вас все быстро, — сказала она. — Даже не верится, что это серьезно. ..

Повернулась и пошла по тротуару, часто и звонко по­стукивая острыми каблучками.

— Чего это она? — удивилась Лиля.

— Девушки всегда болезненно переживают замуже­ство своих подруг, — сказал Николай.

— А парни? — спросила Лиля.

— Вы же видите, я чуть не плачу...

— Чуть все нам не испортил! — сказал Сергей.— Я уж было пожалел, что взял тебя в свидетели...

— Вот что, ребята, — посерьезнев, сказал Николай. — Все, что я вам говорил до... вот этого маленького до­мика, очень прошу — забудьте. Возможно, я и ошибался. И потом, как пишут в вашей газете, вы сами творцы своего счастья. Не подумай, Лиля, что я это из подхали­мажа... Хотя на твоем месте такого вредного типа, как я, на порог своего семейного дома не пустил бы..,

— Я уже все забыла, — улыбнулась Лиля. — Друзья Сергея —теперь и мои друзья..,

— Слышал, Сергей, я отныне друг вашего дома!

— Знаю я этих друзей дома...

— Он уже ревнует! — рассмеялся Николай. Вдалеке прогрохотало. Свежий порыв ветра весело прошумел в листве. По тротуару лениво протащилась смятая коробка из-под сигарет. Лиля взглянула на небо, по которому бежали наперегонки низкие облака.

— К добру ли это? — кивнула Лиля на небо.

— Я не знал, что ты такая суеверная, — рассмеялся Сергей.

— Дождь всегда к добру,—-сказал Николай, за что был награжден благодарным взглядом Лили.

Громовой раскат заглушил рев заведенных мотоцик­лов. Договорившись вечером встретиться и вместе поужи­нать в ресторане, приятели разъехались в разные сторо­ны. Становилось все сумрачнее, зеленоватые всполохи озаряли шоссе. Вот-вот должен был хлынуть дождь.

На Торопецкой Сергей захотел с шиком развернуться у своего дома, съехав на обочину, круто взял руль влево, и в одно мгновение все втроем — Сергей, Лиля и мото­цикл — очутились в глубокой пенистой луже. Даже не вы­ключив мотор, Сергей бросился поднимать жену. Вид у нее был самый плачевный: лакированные туфли в гря­зи, широкая юбка мокрая и в желтых разводах.

— Это меня бог наказал, —сокрушался Сергей.— Какого черта я стал тут разворачиваться? ..

— Мог бы и такси по такому случаю взять, — упрек­нула Лиля. Она стояла на тротуаре и чуть не плакала.

— Извини, но мне это и в голову не пришло, — сказал Сергей.

Он заглушил мотор, поднял с земли машину и своим ходом покатил к калитке. С его нового костюма ручьем стекала грязная вода. Мокрая, растрепанная Лиля ковы­ляла сзади. В довершение всего у нее каблук сломался.

— Как я в таком виде покажусь твоим родителям на глаза? —сказала она.

Из калитки вымахнул Дружок и радостным лаем при­ветствовал их. Подбежал к Сергею, потыкался носом В колени, потом кинулся к Лиле.

У дверей Лиля взяла мужа за руку:

— Мне почему-то страшно…

— Вот увидишь, тебе понравится моя. .,

Сергей не успел закончить: дверь с треском распах­нулась, и мимо них стремглав пролетел взъерошенный Генка. Сергей успел заметить, что правая щека братишки ярко пылала. Вслед за Генкой на пороге с тряпкой в руке появилась разгневанная мать.

— Вот тебе, дрянь такая! — воскликнула она и шлеп­нула мокрой тряпкой не успевшего отклониться Сергея.

— Из огня да в полымя, —потирая ухо, усмехнул­ся он.

— Куда он, стервец, удрал?! — чуть поостыв, спроси­ла мать. Серые глаза ее все еще метали молнии.

— Познакомься, моя жена, — сказал Сергей.

Они все еще стояли в коридоре. Из распахнутой две­ри, которую загородила полная фигура матери, падал рассеянный электрический свет. Лиля робко выступила из-за спины мужа. В наступившей тишине слышно было, как, срываясь с юбки, шлепались на деревянный пол уве­систые капли. Некоторое время женщины пристально смотрели в глаза друг другу. Лиля улыбнулась и хотела что-то сказать, но в этот момент тряпка глухо шлепну­лась на пол, плечи матери опустились, губы задрожали, а глаза заблестели слезами. Проведя рукой по косяку, будто ища опоры, она тихим голосом сказала:

— Ты что, хочешь меня в гроб вогнать? Какая еще жена?!

— Законная, мама, какая же еще? — Сергей взгля­нул на Лилю. В сумраке блестели ее глаза, и непонятно было, улыбается она или собирается заплакать.

— Мы в лужу упали, — негромко произнесла Лиля. — Я и Сережа.

— Уходи! — повысила голос мать, растерянно глядя на сына. — Уходи, чтоб и глаза мои тебя не видели... И на порог не пущу!.. Жених беспорточный! Подумал, куда ты ее привел? Тут и так негде повернуться... Со­баку навязал на мою шею, теперь...