Когда птицы молчат (СИ)

Может быть, пройтись по меценатам еще раз?

Я думала об этом. Составим список для начала. Я не уверена, что эти люди захотят собираться в нашем зале для заседаний. Придется с каждым встречаться лично. Ира, я могу рассчитывать на тебя?

Конечно, Людмила Владимировна.

Тогда начнем.

Через час у нас обрисовался приблизительный план действий. Вся сложность была в том, что требовалась не одноразовая помощь, а постоянное вливание средств, которые никогда не окупятся и не принесут отдачи.

Я подумала о компании мужа. О Вронском. Но обращаться к нему за деньгами, пусть даже не для себя, было неправильным. У меня создалось мерзкое ощущение, что это будет похоже на то, как шлюшка после секса клянчит для себя немного наличных. Поэтому я выбросила эту мысль из головы.

Мы распределили имена и сели за телефоны. Сейчас я понимала важность своей работы. И от души хотела помочь несчастным людям, на заре жизни несправедливо обманутым. Именно для этого я пришла сюда. Наконец, не обычное перебирание бумажек и составление отчетов.

На завтра у мня было назначено две встречи, у моей начальницы четыре. Разобравшись с текущими делами, я глянула в окно. День пролетел незаметно.

Я набрала Влада.

Привет, ты Женю забираешь?

Нет. Много работы.

Почему не позвонил?

Думал, ты уже договорилась с кем-то.

Не договорилась. Влад, о таких вещах не стоит забывать, несмотря ни на что.

Ира, ты всегда сама распределяла, кому и когда забирать Женю из садика. Вроде как твои обязанности.

То есть твоя дочь не твоя обязанность?

Не начинай.

Влад, я тоже работаю. И я, хочу заметить, без машины. Так что мне сложнее забрать ребенка и вернуться на работу, пока мое отсутствие не вызвало вопросов.

Я не могу сейчас это обсуждать. Позвони моей матери. Или своей.

Он бросил трубку. Меня трясло от ярости. Так всегда! Все, что касается нашего ребенка, должно быть только на мне.

Я набрала свекровь. Она сказала, что сейчас в гостях у подруги и не успеет вовремя. Мои родители сегодня уехали в деревню, навещать родню отца.

Я редко отпрашиваюсь пораньше. Моя работа не предполагает свободного графика. Тем более сейчас, когда навалилась куча дел.

Звоню Владу еще раз.

Никто не может ее забрать. Может быть, все-таки поедешь? Я через час буду дома.

Я не могу сейчас. У меня совещание. Посидит в дежурной группе.

Я в сердцах бросила трубку. Ребенок будет голодным ждать, когда его непутевые родители, наконец, вспомнят о нем?

В тот момент, когда я выскочила из здания, мне уже позвонили и вежливо справились о том, когда я буду в саду. Я ответила, что через полчаса. Мне холодно напомнили, что в это время даже дежурная группа закрывается.

Машины такси, которую я вызвала пятнадцать минут назад, не было. Чертыхнувшись про себя, стала лихорадочно искать в телефонной книжке номер службы, сгорая от стыда и бешенства. Теперь обо мне думали, как о худшей матери на свете.

Ирина Викторовна?

Я оборачиваюсь. Возле серого «Фольксвагена» стоит мужчина средних лет. Смотрит на меня, слегка прищурившись. Я его не знаю.

Меня послал Сергей Петрович.

Я непонимающе смотрю на него. Кто? А потом до меня медленно доходит.

Вронский?

Да.

Зачем?

Он сказал, что услуги водителя вам могут понадобиться.

Я застываю на мгновение. Откуда он узнал? Может быть, был на совещании вместе с Владом, когда я звонила?

Мне было сказано отвезти вас, куда вы пожелаете.

Гляжу на время. Я уже слишком опаздываю, чтобы ждать такси. Киваю и он открывает дверцу.

В салоне приятно пахнет. Прохладная кожа заставляет меня поежиться. В нашей машине сиденья обтянуты текстилем.

Куда едем?

Я называю адрес и объясняю, как проехать к детскому саду. В пути мы не говорим друг другу ни слова. Я думаю о том, что заставило Вронского пойти на такой жест. Наверное, он проявляет внимание к своим любовницам, особенно в начале отношений. Только наша с ним связь должна быть тайной. А он присылает служебный автомобиль к месту моей работы.

Водитель без дополнительных подсказок находит нужный заезд. Когда выхожу, благодарю его за помощь. Он молча кивает.

Женя сидит абсолютно одна в коридорчике, где стоят шкафчики. Воспитательница дежурной группы поджимает губы, когда я рассыпаюсь в извинениях. В конце концов, мне надоедает унижаться. Я не проспала, не забылась в пьяном угаре, я просто не смогла уйти с работы. Об этом я и заявляю заносчивой девушке.

Женя немного расстроена, но не тем, что ее не забрали вовремя, а моей перепалкой с воспитательницей.

Я беру ее за теплую ручку, и мы идем домой. Больше не чувствую никакой связи с мужем. Презрение, отвращение, желание собрать его вещи и вышвырнуть на улицу.

Ребенок всегда вызывал во мне какие-то безумные, животные инстинкты. Когда он не мог правильно удержать ее, чтобы она срыгнула воздух в младенчестве, когда по его недосмотру она падала с кровати, когда он забывал ее покормить, пока меня не было дома, я всегда набрасывалась на него. И теперь мое терпение опять лопнуло.

Я в сообщении поблагодарила Сергея. Дома сделала Жене сырники с клубничным вареньем и попыталась успокоится.

Влад вернулся около десяти вечера. Дочка уже спала, а я переписывалась с начальницей, обсуждая возможные кандидатуры тех, кто может оказать помощь с Домом престарелых.

Когда дверь за Владом захлопнулась, я встала и вышла в коридор. Он молча прошел мимо на кухню и открыл холодильник.

Тебе совсем безразлична твоя дочь?

Ира, ты всегда занималась тем, кому забирать ее из садика. Если забыла, не перекладывай с больной головы на здоровую.

Я действительно могла забыть. Забыть напомнить ему. Но обычно он заезжал за ней, если мы не оговаривали перед этим, что ее заберет кто-то из бабушек.

Сегодня все, как всегда. Я тебе не сказала, что ее заберут, значит по умолчанию ты должен был это сделать сам.

Ира, не выноси мне мозг. Сказал же, работа. У тебя, между прочим, тоже не получается уходить раньше. С чего тогда злишься? Ну, посидел ребенок немного дольше, ничего страшного не произошло!

Я замолкаю. В чем-то он прав. Может быть, я слишком остро реагирую не него? Придираюсь? Когда любят, на много закрывают глаза. Я же, наоборот, стараюсь отыскать любые недостатки, разжигаю в себе гнев.

Обреченно вздыхаю и ухожу к ноутбуку.

Как мы будем жить, если едва миримся с тем фактом, что находимся рядом? Может быть, развод?

Эта мысль меня пугает. В первую очередь, я переживаю, что не потяну одна Женю. Скоро закончиться садик, начнется школа. Это уже абсолютно другие затраты.

Эта квартира — наша совместная собственность. Ее придется делить. И вряд ли мы сможем разменять ее на две отдельные квартирки без доплаты. И сбережений у нас нет.

Будет ли помогать Влад? Наверное, хотя я не знаю, чем заканчиваются разводы. Иногда люди живут бок о бок десятилетиями и потом расстаются злейшими врагами, готовыми убить друг друга при встрече.

Как холодно я рассуждаю о разводе, меня аж в дрожь бросает. Но, похоже, Влад об этом и не задумывается. Привычно стучит вилкой по тарелке, потом кладет грязную посуду в раковину и садится за компьютер.

Я подавляю в себе огромное желание запустить в него подушкой. Нет, вазой. Чтоб хоть как-то нарушить его невозмутимость.

Обе мои встречи провалились. Никому не было дела до стариков, никто не хотел тратить огромные суммы на их содержание. Судя по лицу Людмилы Владимировны, у нее была та же история.

Это только начало, Ира. Мы еще может что-то сделать.

Я согласилась с ней. Впереди еще череда меценатов и богачей. Найдутся же среди них хотя бы несколько человек, которые смогут расстаться с деньгами ради благого дела? Я на это надеялась.

Вронский позвонил мне тогда, когда я выключала рабочий компьютер.

Привет.

Привет.

Как твои дела?

Выхожу с работы.