Фрак для ковбоя

Она с тоской посмотрела на окно ванной. Но, во-первых, только полный идиот может бежать через окно в полуголом виде, а во-вторых, она все равно не попадет домой: ее сумочка и ключи в кабинете Уэйда.

Дыша тяжело, хоть и спокойнее прежнего, она оправила рубашку и, стараясь возвратить себе чувство собственного достоинства, вышла в зал. Уэйд сидел на диване, явно дожидаясь ее и держа в каждой руке по стакану вина.

В дверном проеме она остановилась: ей захотелось схватить заботливо сложенную им одежду, но вот беда — одежда лежала рядом с Уэйдом на диване. А она не могла заставить себя сделать еще хоть шаг по направлению к Уэйду.

Даже в том состоянии отупения, в котором она находилась, Ли одним взглядом охватила его обнаженную мускулистую грудь, застегнутые на молнию, но не на ремень, джинсы, стройные бедра и сильные ноги; голые ступни — и те не ускользнули от ее внимания. Кем, однако, надо быть — вот так, стоя в дверях, любоваться голыми ступнями? — спросила она себя.

— Не будешь ли ты… гм… столь любезен, не подашь мне одежду? Я бы хотела одеться, прежде чем начать… разговор.

— Нет, не буду столь любезен.

— Что? — изумилась Ли, уверенная, что она ослышалась.

— Я сказал, что не подам. Одевшись, ты сразу станешь элегантной деловой дамой, и тогда мне ни за что не вытянуть из тебя правды. Костюм и прическа — твоя броня.

Почему-то его слова придали Линде уверенности и силы — она распрямила плечи и кольнула его уничтожающим взглядом.

— Вот уже не ожидала, что когда-нибудь меня в такой скрытой форме обвинят во лживости.

Уэйд растерянно провел по лицу ладонями, прежде чем продолжил:

— Этого я не хотел. Ты и сейчас уже так далека от меня, что на космическом корабле и то до тебя не долететь. А одевшись, ты вдобавок как бы воздвигнешь между нами кирпичную стену. Вот это я и имел в виду.

Она поняла аналогию, хотя ей было неприятно.

Цепляясь за остатки собственного достоинства, Ли, усаживаясь в кресло напротив Уэйда, тщательно подобрала под себя рубашку. Едва она села и сложила руки на коленях, волосы ее рассыпались и буйным каскадом упали на плечи.

— А знаешь, — проговорил он вдруг осипшим голосом, каким недавно говорила и Ли, — ты дьявольски соблазнительна, когда сидишь вот так, в одной моей рубашке, с распущенными волосами.

Тело ее, вмиг ставшее горячим и влажным, с такой готовностью отозвалось на его реплику, что ей было не до ответа. Еще никогда она не попадала в столь неловкое положение, а вот поди ж ты — опять умирает от желания. Нет, бежать отсюда, и поскорее!

— Знаю, Уэйд, тебе хочется поговорить по душам, но я не могу. Прости меня, я пыталась себя заставить, но ничего не получается.

Сдерживая набегающие слезы, она сжала кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Сегодня она вела себя как последняя дурочка и повторения не желает.

Подняв глаза, Ли испытала облегчение — видно было, что ее слова не прошли мимо его ушей. И в самом деле, Уэйд поднялся и отдал ее одежду.

— Одно я хотел бы знать, — сказал он, глядя, как она прижимает юбку и блузку к груди. — Чем я провинился?

Ли глубоко вздохнула, одна непокорная слезинка вопреки ее воле выкатилась и сбежала по ее щеке. Наконец она смогла взглянуть на него.

— Ты ни в чем не виноват. Это было… это было невероятно.

— Тогда скажи, ради всего святого, почему ты сидишь здесь с такой миной, будто опасаешься, что я тебя вот-вот изнасилую? — не в силах больше сдерживаться, прорычал он.

Ли встала, попятилась, сделала несколько шагов к двери и, уже почти в коридоре, ответила:

— Потому что с тобой я потеряла самообладание. — Но он не понял, это было видно невооруженным глазом. — Неужто до тебя не доходит? Нынешней ночью я бы выполнила любую твою прихоть. Я бы потворствовала всем твоим желаниям, сделала все, что ты хочешь, не задумываясь о том, какие последствия для моей души это может иметь. Никто никогда не доводил меня до подобного состояния. И впредь ни за что никогда не доведет.

Чувствуя себя последней трусихой, Ли снова побежала в ванную, оделась с рекордной быстротой и облегченно вздохнула полной грудью: хоть, не имея заколки, она не могла подобрать рассыпавшиеся по плечам волосы, но была, по крайней мере, одета.

Сумочка и туфли ожидали ее в зале, куда она заскочила на один миг. По дороге к черному ходу она всунула ноги в лодочки и вытащила из сумки ключи от машины. Почти у самой двери Уэйд поймал ее за локоть. Она подскочила, но отнюдь не из страха — одно его прикосновение действовало на нее как удар электрическим током.

— И все-таки нам необходимо поговорить.

Она беспечно помахала длинным ремешком сумки и так же беспечно произнесла:

— Завтра утром пришлю сюда моих ребят, они закончат уборку.

— Не в уборке дело. Я и сам прекрасно справлюсь.

— Нет, зачем же, я…

— Ах, Ли, перестань. Я позвоню тебе завтра, а об уборке не беспокойся.

Она холодно кивнула и прошествовала к машине, довольная тем, что приятный ночной ветерок охлаждает ее разгоряченную кожу. Лишь проделав по шоссе шесть миль, Линда свернула на обочину и дала волю слезам.

По дороге в спальню Уэйд всюду выключил свет. Стянув с себя джинсы, он улегся между прохладными простынями. Недоумение не покидало его. Естественно, она потеряла самообладание! Словно лишившись рассудка, она стенала не хуже дикарки. Но ведь это и есть хороший секс.

Страстный отклик Ли на его ласки не только польстил мужскому самолюбию Уэйда, но и доставил ему недюжинную радость. И вот все это перечеркнуто выражением ужаса, появившимся потом в ее глазах.

Он не Дон-Жуан, но достаточно знаком с сексом, чтобы доставлять удовольствие себе и партнерше без столь мрачных последствий, как сегодняшние.

Его обидела, глубоко ранила в самое сердце реакция Ли. Почему на ее лице появилось такое выражение, точно ее загнали в угол?

Одно Уэйд знал наверняка: он не допустит, чтобы она ушла от него или стала избегать встреч с ним. Нет, нравится это ей или не нравится, он докопается до разгадки этой маленькой тайны.

Глава восьмая

Придя утром в салон, Ли не стала никому плакаться в жилетку — это было совершенно не в ее натуре. Чем перебирать воспоминания о вчерашнем вечере, куда лучше с головой уйти в привычную работу, благо ее хоть отбавляй. Не прислушиваясь к укорам совести, Ли велела помощнице не звать ее к телефону и погрузилась в изучение горы бумаг, громоздившихся на ее столе.

За делом она даже не заметила, как промелькнуло время. Предложение помощницы пойти позавтракать отверг ее содрогнувшийся от отвращения желудок. Выпив прохладительного, она вернулась к письменному столу, не обращая внимания на множество обращенных лично к ней сообщений, скопившихся на автоответчике.

Но вот салон почти опустел, солнце переместилось на другую сторону здания — это означало, что время близится к шести. Однако Линда в запале даже и не думала о том, чтобы уходить. Если у нее хватит сил продолжать в том же духе до полуночи, она хотя бы сможет потом заснуть.

Тут распахнулась дверь и показалась голова Ронды.

— Привет! Когда ты выползешь из убежища?

— Завтра. Я по шею в этих делах, — весело отозвалась Ли, махнув рукой в сторону папки с надписью «Исходящие».

— Ничего не скажешь, впечатляет, даже если знать, какой ты трудоголик.

Ли пожала плечами и закончила писать лежавшее перед ней письмо. Она надеялась, что Ронда поймет намек и удалится, но ничуть не бывало. Подняв голову от стола, она увидела, что Ронда вошла, закрыла за собой дверь и, всем своим видом выражая нетерпение, уселась напротив.

— Так ты собираешься рассказать мне про вчера?

— Что рассказать?

— Не строй из себя святую наивность! Вчера произошло нечто, чем ты очень и очень расстроена. Давай выкладывай.

— Ничего такого не произошло. Мне просто нужно отдохнуть.

— У тебя ведь был с ним секс?