Самый яркий свет

— Что? — изумилась Эбби. — Но ведь это вопрос месяцев. Ты не можешь… мы не можем… Нет, Сэм, нет… Это невозможно.

— Нет ничего невозможного, — возразил Сэм. — Трудное — да, глупое — да, неудобное — да, но невозможное — нет.

Глядя в его насмешливые глаза, прислушиваясь к голосу, Эбби против своей воли ощутила, как к ней возвращается чувство юмора, унося куда-то напряжение и злость. Она улыбнулась в ответ, хотя и постаралась побыстрее убрать улыбку с губ, напомнив себе, что именно этот человек причинил ей в прошлом неимоверную боль. Страх вновь испытать эту боль довольно часто определял ее поведение в последующие годы.

Ночью в объятиях Сэма она как будто забыла обо всем плохом и помнила только об остром наслаждении, которое они дарили друг другу во время физической близости. Однако Эбби не позволяла себе обмануться насчет прошедшей ночи. Это не любовь.

— Мы не можем, Сэм. Я не могу… Это слишком тяжело.

— Легче сказать Кэти правду?

Эбби взглянула на него и тяжело вздохнула, поняв, что не может сказать «да».

— Нет. Но я не смогу врать напропалую и делать вид… делать вид, будто у нас отношения, которых нет и быть не может. — На лице ее была написана мука мученическая. — Здесь мой дом, моя семья, мои друзья, мои деловые партнеры, а я должна буду всех их обманывать. Тебе проще, разве нет? Ты можешь взять и уйти. И…

— Что «и»? Во второй раз доказать, какой я плохой? — мрачно улыбнулся Сэм. — О, да. Мне отлично известно, что именно будут думать обо мне. Мужчина, который так сильно ревновал свою жену и так страшился ее потерять, что все испортил своим дурацким поведением. Ладно, — вдруг рассердился он, — ты врать не можешь. Тогда предложи что-нибудь. Скажи правду, наконец… Она молчала.

— Ну же! Или у тебя есть другое решение? Послушай, Эбби, — смягчился Сэм, — ты сама знаешь, как для Кэти важно, чтобы мы были вместе. Зачем портить ей жизнь и городить кучу проблем, требуя от нее понимания того, чего она не хочет понимать? Почему не позволить ей какое-то время верить в то, во что она хочет верить? А хочет она верить в наше желание восстановить наши отношения. Так давай не будем ее разочаровывать. В конце концов, месяцы, оставшиеся до свадьбы, и так будут для девочки нелегкими… Я ведь вижу, как ты нервничаешь, да и с матерью Стюарта отношения явно не складываются. Тебе же хочется, чтобы Кэти вышла замуж за Стюарта? Хочется?

Сэм пристально смотрел на нее. Слишком пристально, подумала Эбби, отворачиваясь.

— Кэти любит его.

— Да, любит. И он любит ее, — подтвердил Сэм. — Эбби, что тебе не дает покоя? Только не говори, что ничего. Мы черт знает сколько не виделись, но это ничего не меняет. Я не разучился читать по твоему лицу…

Господи, не может быть! Этого еще не хватало! А вдруг правда, но тогда Сэм возьмет меня голыми руками… Боже, помоги мне!

— Эбби…

— Ладно. Если тебе так хочется знать, то меня беспокоят отношения с миссис Эшли. У нее очень большое влияние на семью.

— Неужели? — не поверил Сэм. — А у меня сложилось впечатление, что Стюарт сам принимает решения. Он любит Кэти и…

— Ты прав. Сейчас он любит ее, — подтвердила Эбби. — А представь, случится так, что Кэти придется полностью положиться на него, испытать его верность. Хватит ли тогда у него сил поддержать ее, защитить… Любить ее, что бы там ни было? — разволновалась она.

— Ты ведь говоришь не о Стюарте и Кэти, правда? Ты говоришь о нас. О себе и обо мне. Ты говоришь о том, что произошло с нами много лет назад, и считаешь, что я вел себя недостойно, что мне не хватило ни сил, ни мужества, ни доверия к тебе…

— Давай не будем отвлекаться на то, что давно прошло, — возразила Эбби. — Думаешь, Стюарт и Кэти любят друг друга? Мне тоже так кажется, но ведь мы тоже когда-то любили… По крайней мере, верили, будто любим, друг друга, и посмотри, что из этого вышло. Чтобы брак был крепким, физического желания недостаточно. В конце концов мы же сами доказали сегодня ночью, что возможно желать, страстно желать и не…

— Не хочу, чтобы Кэти постигла моя участь! — потеряв терпение, выкрикнула Эбби, не в силах больше ничего объяснять и ни в чем убеждать Сэма, понимая, как с каждым произнесенным словом она теряет власть над своими чувствами. — Не хочу, чтобы, проснувшись однажды утром, она обнаружила, что мужчина, которого она любит, мужчина, которому она всей душой верит…

— Совсем не тот мужчина, — подсказал Сэм, когда она умолкла.

— Я знала, что ты не поймешь.

— Наоборот. Я даже слишком хорошо тебя понял, — мрачно заметил он. — Но Стюарт — не я, а Кэти — не ты. Их надо оставить в покое, чтобы они могли сами найти свое место в жизни. Мы можем только любить наших детей и поддерживать.

— И ты считаешь, пусть Кэти верит, будто мы намерены воссоединиться?

— Да.

Заметив, что он собирается встать, Эбби быстро отвернулась, не в силах смотреть, как Сэм покидает ее. Ночью все было иначе, все было как будто правильно, а теперь, едва наступило утро, ей надо принимать последствия собственного нежелания видеть правду.

Сэм обратил внимание на торопливое движение Эбби и подумал, что она окончательно отвергает его, как ранее отвергло ее сердце.

И с чего я взял, что эта ночь может что-то изменить в наших отношениях? Конечно же нельзя отрицать, что Эбби хотела меня, и, Бог свидетель, я хочу ее, но, видно, все обстоит иначе. Я хочу ее сердцем и душой, а она… Она даже не понимает, как трудно мне дается молчание, как хочется мне сказать ей о своей любви, выстраданной за много лет и лишь окрепшей в разлуке.

Надо же быть таким дураком, укорил он себя уже не в первый раз. Наверное, ночью мне удалось расшевелить Эбби, пробудить в ней воспоминания о том, как мы были счастливы вместе, но утром она вновь вернулась в свою скорлупу. Утром ею завладела боль, которая никогда не покидала ее сердце.

— Ага, вот и ты, — усмехнулась Эбби, услышав в трубке голос Фрэн.

Подруга наверняка узнала, что Сэм провел ночь в доме Эбби, и позвонила в надежде услышать подробности.

— Знаешь, я не очень-то удивилась, — затараторила Фрэн. — Несмотря на все твои многолетние уверения, я подозревала, что ты все еще любишь Сэма. В конце концов, вы ведь, в самом деле, сильно любили друг друга, поэтому ты и не смогла избавиться от этого чувства. Наверное, ужасно романтично вновь оказаться вместе. Словно вернулась моя молодость… Только еще лучше. — Фрэн вздохнула. — С твоей-то фигуркой…

— Секс от фигуры не зависит, — буркнула Эбби.

— Возможно, но некоторые комплексы сильно мешают, — хмыкнула Фрэн. — Взять, к примеру, меня. Мне бы гораздо больше нравилась постельная гимнастика, если бы я не стеснялась своего животика и жировых складочек. Хочешь знать мое мнение? У двадцатилетних есть одно преимущество перед сорокалетними. Они могут принимать любые позы, не заботясь о том, что их обнаженное тело будет выглядеть, не эстетично и вызовет у партнера отвращение. Все у них на месте, все соблазнительно, не то, что у нас…

— Фрэн, нам ведь еще далеко до восьмидесяти.

— Значит, все было хорошо? Я слышала, когда Кэти вас обнаружила, вы были совсем без сил и не могли оторвать головы от подушки. А Сэм выглядел так, словно первым ступил на Луну…

— Мы не были без сил, мы были смущены, — перебила Эбби. — А где ты слышала… о Сэме? То есть…

— В супермаркете, — живо отозвалась Фрэн. — Помнишь прелестную пышечку с конским хвостиком? Вот она и…

— Лесли, — в ярости прошипела Эбби. — Я задушу ее собственными руками…

— Зачем? — поддразнила Фрэн подругу. — А почему смущены? Держу пари, Сэм отнюдь не был смущен. Готова спорить, он…

Эбби не выдержала.

— Извини. Мне пора.

Когда она положила трубку, ее всю трясло от злости и растерянности, подогреваемых тем, что ей никак не удавалось ни внутренне, ни хотя бы внешне контролировать события, все более напоминающие катящуюся с гор лавину.

Звонила не только Фрэн, любопытных оказалось гораздо больше, чем можно было предположить. Но к середине дня у Эбби истощилось терпение, и она уже хотела отключить телефон, как позвонила Кэти.