Зверь (СИ)

========== Глава 1 ==========

Эллен собрала все вечерние пробки, пока добралась до ресторана, чтобы встретиться с Трэвисом Хартом. От отеля до ресторана было больше часа езды, а с учётом запруженных машинами улиц она едва управилась за два. Трэвис выбрал самое приличное заведение города и долго убеждал Эллен, что ей надо развеяться. Она не хотела ехать на эту встречу, но в последний момент передумала. Рвать нити, связывающие её с родным Берлингтоном, нужно было раз и навсегда, и Барр не хотела делать этого по телефону.

«Давай сделаем перерыв» можно было смело назвать девизом их с Трэвисом отношений. Эллен не хотела ограничивать его свободу, пока месяцами пропадала в разъездах, и отказывать себе в новых впечатлениях не желала тоже. Наверное, она просто никогда его не любила. Трэвис был удобен, как старый поношенный свитер. Соседский мальчик, который всегда под рукой. Возвращаться Эллен не собиралась и тащить его за собой не планировала — он, словно пережиток прошлого, тянул её назад в болото горечи утраты, из которого она так отчаянно жаждала выбраться.

Эллен проехала почти весь центр с черепашьей скоростью. Она запоминала город, в котором родилась и выросла: дома из красного и белого кирпича, площади и улицы, выложенные брусчаткой, острые башенки Университета, стремившиеся в низкое, дождливое небо. Тихий, живописный городок на берегу озера, казалось, никогда не был ей родным, в нём всегда было тесно, а сейчас просто невыносимо. Какая-то патологическая жажда движения гнала её вперёд, словно кнутом. Барр знала, что сумеет скинуть с себя тупое оцепенение, лишь ступив на трап самолёта, и после сможет забыться в работе.

— Эллен! — Трэвис махнул ей рукой, как только она появилась на пороге.

Она отдала плащ метрдотелю и направилась к маленькому круглому столику в центре зала, аккуратно огибая другие столы, разбросанные по помещению в порядке хаоса. Зал был забит под завязку, играла живая музыка и было душно, несмотря на распахнутые панорамные окна и промозглую погоду.

— Как ты? — Харт поцеловал её в губы и отодвинул стул, помогая присесть.

— Сойдёт, — Эллен отмахнулась от разговоров о себе и нетерпеливо стукнула ладонью по звонку, вызывая официанта. — Ужасно есть хочу.

Она не знала, как обозначить своё эмоциональное состояние и как донести до Трэвиса свои решения. Он увлеченно что-то рассказывал ей, а Эллен изредка кивала и вставляла междометия, старательно притворяясь, что ей интересно. Глухая апатия расползалась внутри, словно тяжёлая туча с градом и снегом. Эллен чувствовала себя полой куклой, которая не умеет ни плакать, ни радоваться. Она словно застыла в перманентном состоянии безразличия ко всему живому, и это пугало её больше, чем мысль, что у неё больше никого не осталось.

— Нам нужно поговорить, — Трэвис прервал непринужденную беседу. Его тон стал серьёзным.

— Да, ты прав, — Эллен отодвинула остатки ужина и взглянула ему в глаза.

Пауза затянулась. Трэвис явно нервничал, и Барр решилась первой взять слово.

— Нам нужно разойтись окончательно, Трэвис.

— Ты выйдешь за меня?

Они сказали это одновременно, и только сейчас Эллен ощутила, как тихо стало вокруг. Посетители смотрели только на них, в дальнем конце зала послышались жидкие аплодисменты, которые никто не поддержал, потому что Эллен молчала. Словно из ниоткуда перед ними возникли два скрипача и заиграла их песня, под которую они танцевали на выпускном и под которую впервые поцеловались.

Эллен прикрыла глаза ладонью. Хотелось провалиться сквозь землю — фееричное расставание под оркестр с пятью десятками свидетелей не было в её планах. Трэвис изумленно смотрел на неё, сжимая в кулаке бархатную коробочку, которую так и не успел открыть, и Эллен почувствовала, как внутри нарастает волна раздражения. Прозвучали последние аккорды и музыканты замерли у их столика, ожидая ответа. Их лица сияли.

— Вы закончили?

 Эллен взяла сумочку и бросила на столик пару купюр.

— На чай.

Она так резко поднялась со стула, что ножки оглушительно царапнули пол, привлекая к ней ещё больше внимания. Не поднимая взгляда, Эллен бросилась прочь из зала. За секунду до того, как за ней закрылась дверь, она услышала, как возобновился звон столовых приборов, и снова заиграла музыка, будто ничего не произошло. Зажигательным латино оркестр стремился сбить неловкость, повисшую в зале гробовой тишиной, но гости ещё долго обсуждали этот провал за бокалом вина. Барр была уверена в этом.

От злости у неё дрожали руки, Эллен никак не могла выудить из сумочки ключи от машины. Она злилась на Трэвиса за его глупость — спустя всего два месяца после смерти родителей замужество было последним, о чём она думала. Она вообще об этом не думала. Эллен поймала себя на мысли, что никогда не хотела замуж. Жена в разъездах — плохая жена.

— Я хотел поддержать тебя.

На парковке возник Трэвис. Он был расстроен и потерян, как дворовый пёс, которому ни с того ни с сего дали под зад. Харт кусал губы и мялся, и ярость покинула  Эллен, оставив после себя лишь голую пустоту.

— И выбрал самый нелепый способ, — она нащупала в сумке заветный брелок и в последний раз взглянула на сутулую фигуру бывшего возлюбленного. — Я уезжаю. Продаю дом и уезжаю. Теперь навсегда.

Она, наконец, сказала это вслух, и поняла, что ей стало гораздо легче, словно всё встало на свои места. Эллен даже удалось улыбнуться ему на прощание.

— Ты просто убегаешь, Эллен.

Барр не ответила. Выруливая с парковки, она ни разу не оглянулась. Прошлое осталось в прошлом.

Она не хотела думать, насколько Трэвис был прав. Под ней всегда словно горела земля, вынуждая двигаться всё быстрее и дальше. В детстве мама ругала её за излишнюю суетливость и неусидчивость, и по её настоянию Эллен выбрала профессию, которая требует большой концентрации, но и тут она сумела выкрутиться. После окончания учёбы она отказалась корпеть над переводами в стенах Университета и согласилась на предложение от лингвистической лаборатории Нью-Йорка, связанное с частыми командировками. Это произошло через год после исчезновения брата, и Эллен была почти рада вырваться из плена безнадежного горя, в который превратился их дом.

Это было сложно вынести. Когда Натаниэль перестал отвечать на звонки и письма, она поняла, что ничего уже не будет, как прежде. Внутри что-то бесповоротно сломалось, и когда полиция развела руками, включив его имя в список пропавших без вести, Барр осознала, что потеряла свою семью. Общение с родителями было сведено к ежедневным сводкам их личного расследования,  и со временем отчуждение между ними выросло до размеров пропасти. Она пыталась заставить их жить дальше, превозмогая боль, но родители лишь винили её в чёрствости. Эллен ничего не могла с этим сделать, она ступила на путь смирения в одиночку. Согласно статистике ежегодно пропадает без вести более тысячи человек и возвращаются живыми единицы, а Эллен не верила в счастливый случай. Под эти мысли Барр свернула на дорогу, ведущую к дому. Нужно было разобрать коробки с личными вещами, которые ей передали в участке после окончания расследования автомобильной аварии, унесшей жизни её родных.