Подчинение (СИ)

— Я… нет. В смысле, не замужем…

Большего я из себя выдавить не смогла. Максим Александрович неожиданно нахмурился:

— Хорошо, потому что у меня на вас есть планы. Но бегать я ни за кем не собираюсь, поэтому говорю сразу прямо. И отказ не отразится на вашем положении в фирме.

— Планы?

Возможно, моя реакция его начала раздражать — от улыбки не осталось и следа:

— Да. Но все должно быть по полному взаимному согласию. Я люблю — как бы выразиться, чтобы вы тут же в страхе не сбежали? — эм-м… доминировать. Долго наблюдал за вами и пришел к выводу, что вам прекрасно подойдет… подчинение.

— Подчинение?

— Да! — он повысил голос. — В постели. В сексе. В жизни.

Я охнула. Вот это неожиданно и неприятно! Оказывается, ему понравились вовсе не глаза или фигура, а моя зажатость! Господи! Это последний гвоздь в крышку моих комплексов. Последняя капля моих многолетних страданий! Я в самом деле провожу впечатление человека, которого хочется заковать в наручники и отшлепать?! Никакой тебе любви, никакой нежности — а только жуткий БДСМ? Черт возьми! Черт меня раздери на куски, чтобы я от стыда перестала существовать!

— Елена? Я ни в коем случае не требую ответа сейчас. Мы могли бы узнать друг друга…

— Нет! Ни за что! — я кричала, но причиной тому было не только текущее настроение — это копилось несколько дней. Сейчас пришло самое время кричать в полный голос, а иначе накопившееся меня бы разорвало. — Кто я, по-вашему?!

— Подождите… — он говорил мягко. Взял меня за запястье, но тут же отпустил и поднял открытую ладонь вверх: «Не трогаю, не трогаю». — Я понимаю, что с нуля — это всегда кажется слишком, но хочу предложить вам просто попробовать. Поверьте, ничего против вашей воли не случится…

— Нет! — рявкнула я. — Да вы мне вообще никогда не нравились! А уж после такого… Это же в голове не укладывается! В нормальной голове такое не укладывается, слышите? Да вы же просто…

Я скривилась от отвращения, а потом вылетела из машины. Только в подъезде остановилась и начала дышать. И тут же себя винить — какая глупая детская реакция! Максим Александрович открылся и ни к чему ведь меня не принуждал. Достаточно было ответить спокойно: «Меня это не интересует». Или что-либо другое! А я его фактически в лицо извращенцем назвала. Да еще и так истерично. Это просто нервы — нервы сдали в самый неподходящий момент. Завтра обязательно зайду в его кабинет и извинюсь. Просто скажу: «Извините за вчерашнее», и на этом вся история будет закончена.

Но утром, когда я положила бумаги от Маргариты Ивановны шефу на стол и сказала запланированное, Максим Александрович совершенно без эмоций глянул на меня и ответил:

— Не извиняйтесь. Вы мне вообще ничего не должны, если это выходит за рамки рабочих обязанностей.

Я улыбнулась облегченно и вышла из кабинета.

Как Максим Александрович и обещал, его отношение ко мне не изменилось. Или нет? Со временем шутки в коллективе стали стихать, будто отмирали сами собой без подпитки. И однажды Аня, забывшись, мечтательно сказала — совсем как в самом начале:

— Интересно, у него есть невеста? А то все в работе, в работе. Такое тело без дела пропадает!

— Ага, — поддакнула Маргарита Ивановна. — Я уж думала, он к нашей Леночке неравнодушен, да уже как-то и не смотрит на нее… Девочки, а может быть такое, что он гей?

— Не-е-ет! — возмутилась Маша.

— Да-а-а, — в тон возразила ей Катя. — С этой мыслью жить намного легче!

Татьяна тоже в стороне не осталась:

— Никит, а ты как думаешь, наш красавчик гей или не гей? У тебя глаз на такое не наметан?

— Не знаю я. И я женат, если вы не в курсе! — буркнул Никита. Все были в курсе, просто мало тут кому приходило в голову, что и без подколок можно прожить.

Через месяц никто про нас шефом не фантазировал — ни в качестве шутки, ни с ревностью. Потому что Максим Александрович перестал давать малейший тому повод.

Глава 2

Денис, мой брат, с подросткового возраста приносил одни только неприятности. А еще говорят, что все зависит от воспитания. Ха! — только и ответила бы я таким грамотеям. Разве нас с Денисом воспитывали разные люди в разных условиях? Но он, будучи младше на три года, уже с первого класса отставал в учебе, а с десятилетнего возраста чуть ли не ежедневно огорошивал родителей очередной неприятной новостью: то он подрался, «защищая честь прекрасной дамы», то совершенно заслуженно обматерил учителя, то случайно попался полицейским, когда они с друзьями разбирали беседку в детском саду, чтобы развести костер.

Ни о каком институте родители даже не заикались, и без того были рады, что Денис хотя бы аттестат получил и до сих пор не вляпался во что-то на самом деле серьезное. Самым же удивительным было то, что и родители, и я его безумно любили. Вот бывают такие люди, в которых ничего на первый взгляд хорошего не найдешь, но в их присутствии будто все оживают. Возможно, брат не отличался излишней серьезностью, но при этом всегда был добродушным пареньком, умеющим извиняться и признавать свои ошибки. Быстро забывалось и то, что ошибок накопилось уже столько, что пора бы кому-то о них и вспомнить… но стоило Денису улыбнуться и извиниться, как очередной счет обнулялся.

Но в середине сентября раздался тревожный звонок от мамы — Денис куда-то пропал. Он часто пропадал раньше, на пару дней, но на этот раз о нем не слышно уже неделю. Телефон отключен, ближайшие друзья не в курсе… В полиции заявление приняли, но участковый, который про моего непутевого родственничка знает не понаслышке, без зазрения совести ухмылялся. Мама не злилась на него — тоже надеялась, что поводов для паники пока нет.

Само собой, первой в голову пришла мысль, что брат наконец-то догнал свои неприятности, которые так долго и упорно догонял. Я места себе не находила, и на работе была рассеянной.

— Елена, будьте любезны, соберитесь, — сказал Максим Александрович, когда я в очередной раз неправильно набрала текст.

Я извинилась, это в последние пару дней уже вошло в привычку. Девочки, давно забывшие про старое напряжение, узнав о проблеме, пытались поддержать.

Кажется, я подсознательно ждала плохих новостей. А если этот балбес явится, как ни в чем не бывало, точно врежу ему от всей души! Я за пару дней накрутила себя до состояния натянутой струны. И, когда посреди ночи в мою дверь отчаянно задолбили, подскочила, успев за долю секунды представить самое худшее. На пороге стоял Денис! Я сначала обняла его, а уже потом осмотрела: брат был живой, но не в полном смысле этого слова. Лицо разбито в кровь, щека ненормально раздулась и лопнула на скуле, а руку он болезненно прижимал к груди.

— Что…

Он ввалился внутрь и здоровой рукой захлопнул дверь. Я мгновенно собралась, сейчас не лучший момент для обморока:

— Иди в зал, я аптечку принесу. Рука сломана?

— Наверное, — протянул Денис. — И дышать больно. Но нет, в больницу мне пока нельзя!

Об этом я и без его комментариев догадалась. Села рядом, достала вату и смочила вонючей перекисью — хоть раны обработать, потом стянем БФ-клеем. Будет жутко больно, но Денис заработал и не такое наказание. Зато к утру он уже будет выглядеть намного лучше, вот только что с рукой делать? Поскольку вопросы я так и не сформулировала, Денис начал объясняться сам:

— Вляпался я, сестренка. По самые помидоры! И теперь не знаю, что делать — хоть с балкона твоего сигай.

— Первый этаж. Подождет. Утром матери позвонишь, она места себе не находит! И потом уже сигай.

— Ленчик… Я это… короче, вляпался!

— Это я уже слышала. Жду подробностей.

Он скривился, увидев в моей руке тюбик, но возражать против экзекуции не стал. Через пару минут пытка осталась позади.

— Короче, слушай. Андрюха работенку подогнал — ну… Ты только сразу не ори, а до конца дослушай. Короче… это… мет толкать.

— Наркотики?! — я вытаращилась на него.

— Угу. Добро пожаловать в реальный мир, сестренка. Но дело вообще не в мете… Дали мне, короче, место — возле ночного клуба: стоишь себе, не отсвечиваешь, клиентура сама знает, где искать и сколько стоит. Думал, просто подзаработаю на хату, от родичей съеду — все им полегче. Короче…