Незнакомка из Пейроля

Единственным преимуществом этого неожиданного и нелепого развода было возвращение Паскаль домой. Это ее временное решение, к величайшей радости Анри, растянулось на три года. Он принял ее с распростертыми объятиями.

Уйдя от Самюэля, Паскаль целиком погрузилась в работу. Казалось, она интересуется лишь своими пациентами, а не собственной жизнью, что весьма огорчало Анри, который считал, что она понапрасну растрачивает свою молодость. Работа в легочном отделении с утра до вечера, не считая ночных дежурств, не могла быть пределом мечтаний тридцатилетней женщины. Когда однажды утром он увидел ее в джинсах, кроссовках и свитере с большим воротом, то невольно подумал, что немного кокетства и легкомыслия ей бы не повредили. Кроме того, по мнению Анри, женщины были созданы вовсе не для того, чтобы делать карьеру и удовлетворять таким образом свое тщеславие. Возможно, его взгляды отставали от жизни, но это была его собственная дочь, и он сожалел о том, что она жертвует своим женским предназначением ради профессии и карьеры. Но стоило Паскаль уделить внимание своей внешности, как все тут же замечали, насколько она была красива. Он неоднократно брал ее на приемы, где собиралась врачебная элита, и каждый раз она выглядела потрясающе. В платье или в костюме, на высоких каблуках, с умело наложенным макияжем и замысловатым шиньоном, она становилась совсем другой: идеальный силуэт, совершенный профиль, в котором нелегко было распознать ее смешанное происхождение. Все мужчины были просто очарованы ею, и тогда Анри, представляя дочь коллегам, с удовольствием уточнял, что она также пневмолог.

Сначала Анри думал, что она бросит учебу на медицинском факультете, что все это из желания попробовать заниматься тем же, чем занимается он и Адриан. Он полагал, что Паскаль не сможет осилить этот слишком длинный путь. Но она упорно продолжала идти дальше, проявляя свое обычное упрямство, получила степень доктора медицины и выбрала пневмологию. Польщенный ее успехами, но все еще сомневаясь в мотивах, Анри предложил ей работу в Сен-Жермен, хотя на тот момент вакансии пневмолога в его клинике не было, но она отдала предпочтение большой провинциальной больнице. Ей, как она говорила, хотелось «встретиться с реальной жизнью».

Деловое чутье никогда не подводило Анри: двадцать лет назад он правильно вложил деньги в эту клинику в предместье Парижа, и теперь она приносила солидный доход. В то время ему отчаянно хотелось уехать из Альби и поселиться в столице. Камилла уже переживала глубокую депрессию, и он хотел увезти ее из привычного окружения в надежде, что она избавится от навязчивого состояния. В общем, семейные причины совпадали с его желаниями и профессиональными амбициями. Не раздумывая, он вложил основную часть своего состояния в клинику, а также влез в долги, чтобы приобрести эту роскошную квартиру, окна которой выходили на чудесный парк. Камилле очень понравилось это место, и новая жизнь на время успокоила ее.

Внезапно раздавшийся телефонный звонок заставил его вздрогнуть; перед тем как снять трубку, он машинально надел на нос свои маленькие очки.

– Папа, это ты? Ты получил мое сообщение?

– Да, Адриан… Я буду ждать тебя в ресторане возле театра через полчаса.

– Хорошо. Я выезжаю.

Анри повесил трубку и улыбнулся. Адриан был пунктуальным, внимательным и ответственным. И хотя у него и без того была куча дел, он стремился утешить отца в его горе, делая это прежде всего из чувства сыновнего долга. Паскаль осталась на юге, и Анри не хотелось безмолвно бродить из комнаты в комнату по огромной квартире.

Он покинул кабинет, погасил везде свет и вышел на улицу. Ресторан находился неподалеку, и, несмотря на прохладный вечер, он отправился туда пешком. Прогулка позволяла ему поразмыслить, как по-новому устроить свою жизнь. Скоро он достигнет пенсионного возраста, однако ничто не принуждало его покидать клинику. Но хотел ли он продолжать работать? Ради кого и ради чего ему теперь надрываться? Адриан ни за что не возьмет на себя управление клиникой. Выйти на пенсию – значит обречь себя на бездействие. Несколько партий в гольф, воскресные прогулки не заполнят пустоту недель, месяцев, лет, которые ему предстояло прожить. Может, завести любовницу? Почему бы нет… Он уже делал несколько попыток, разумеется тайных, но они не сделали его счастливым. Он очень любил свою жену, и его никто больше не интересовал, но своей сдержанностью и стыдливостью Камилла сама провоцировала его на поиск связей на стороне. К тому же в течение последних десяти лет она почти постоянно отказывала ему в близости. С возрастом же у нее и вовсе стало проскальзывать какое-то враждебное чувство по отношению к нему. А может, оно и раньше было, просто ей лучше удавалось скрывать свою неприязнь?

Он толкнул дверь ресторана и сразу же увидел Адриана, сидевшего за стаканом шабли.

– Есть новости от Паскаль? – спросил Адриан, вынимая бутылку из ведерка.

Налив отцу вина, он закурил, сделал глубокую затяжку и разогнал рукой облако дыма.

– Прекращай отравлять себя, Адриан, – поморщился Анри.

– Не беспокойся, я курю все реже и реже, это везде теперь запрещено.

– Слава богу! Твоя сестра возвращается завтра или в воскресенье утром. Волноваться нет причин, Самюэль позаботится о ней.

Анри видел, с какой нежностью Самюэль обращался с ней там, на кладбище. Он обнимал Паскаль за плечи, был очень внимателен и в конце осторожно увел ее оттуда.

– Ты думаешь, он все еще любит ее?

– В любом случае не он был инициатором развода.

– Боже мой! – прошептал Анри, чувствуя, как облако скорби вновь окутывает его, и понимая при этом, что должен сделать усилие и вырваться из него. Он посмотрел на сына. Адриану сорок, и он все еще холостяк, но его жизнь полна разнообразных любовных романов, и он не собирается, судя по всему, ставить в этом деле точку. Блондин с голубыми глазами, он не походил ни на кого, и менее всего на свою мать, черты лица которой Анри почти забыл. Камилла растила Адриана с двух лет, и они обожали друг друга. Он был прекрасным, счастливым и цветущим ребенком.

– Пройдет время, и ты будешь думать об этом все меньше и меньше, папа, – произнес Адриан с печальной улыбкой.

Да, это вполне соответствовало истине, как ни трудно было ему это признать. Анри не был безутешен в своем горе, но приближающаяся старость и потеря Камиллы на время лишили его сил и оптимизма. Может, теперь его будут мучить угрызения совести? Нет, он поступал так, как было нужно, он думал о благе всей семьи, включая и Камиллу… И он не хотел вспоминать об этом, тем более сегодня.

– Ты уже придумал, как проведешь выходные? – заботливо спросил Адриан.

– Я хочу привести в порядок дела твоей матери…

– Подожди, пока вернется Паскаль.

– Нет, я не хочу обременять ее этим. Завтра же и начну, чем раньше – тем лучше.

– Тогда я помогу тебе.

Анри поблагодарил сына кивком головы. Они всегда прекрасно ладили друг с другом, включая и работу в клинике, но он не хотел посвящать Адриана в некоторые дела.

– Будет лучше, если мы продадим владения в Пейроле, – внезапно сказал он. – Сейчас там никто не живет. Я узнал через агентство, что дом в хорошем состоянии, хочу попросить их сделать оценку.

– Никто из нас за все эти годы ни разу не был в тех местах, – произнес Адриан. – Слишком уж далеко.

На самом деле в Альби было очень легко попасть самолетом или скоростным поездом до Тулузы, а затем взяв напрокат автомобиль. Тем не менее Анри решительно порвал с прошлым и, как ему казалось, расстался с Пейролем, где родился он сам, где родились его дети, где прошла жизнь трех поколений Фонтанелей. Покидая этот дом двадцать лет назад, он уже тогда знал, что не захочет вернуться сюда.

Он сдавал Пейроль разным посторонним людям, и деньги, поступавшие от них, полностью уходили на ежегодный ремонт дома. В конце концов он вообще утратил к этой семейной собственности всяческий интерес. Жить в Париже ему казалось намного интереснее и выгоднее, чем в провинции.