Любовь в тени платанов

— Пойдем, Энни.

Эти слова словно пробудили ее от оцепенения.

— Не прикасайся ко мне, — огрызнулась она. — И не относись ко мне покровительственно. Много воды утекло с тех пор, как мы… мы расстались, я успела повзрослеть.

— Может, ты и повзрослела, — сказал он, задумчиво глядя на нее, — а может, и нет.

В его синих глазах застыло загадочное выражение, которое всегда заставляло ее сердце биться сильнее. Она как последняя трусиха боялась этого завораживающего взгляда… Вот почему так долго тянула с письмом, откладывала принятие решения. Мучительно было осознавать, что Гейл все равно возьмет верх.

Она молча двинулась вслед за ним по длинному, извилистому спуску, выложенному белыми камнями. Сгущались сумерки, окрашивая небо в пурпурные и фиолетовые цвета. Когда они, наконец, спустились к набережной, ей пришлось опереться на каменные перила, чтобы преодолеть внезапно нахлынувшее головокружение.

— Ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросил Гейл.

Сжав зубы, она утвердительно кивнула.

— Спасибо, все отлично. Я недавно переболела гриппом, вот и все…

Только поэтому и нахожусь сейчас здесь, в Греции, хотелось ей добавить. Если бы не болезнь, она была бы уже в другом уголке земного шара, где даже всесильный Гейл Стикс не сумел бы ее выследить…

— Гриппом! И давно?

Они добрались до уличных кафе, которые располагались на широких тротуарах так близко друг от друга, что трудно было различить, где кончалось одно и начиналось другое.

— Не делай вид, что тебя волнует мое здоровье! — ответила она с холодным вызовом. Они остановились у кафе с низенькими плетеными столиками и стульями под полотняным полосатым навесом.

— Энни, — сказал он очень строго, когда они выбрали столик поближе к воде и уселись друг против друга, — терпение мое на исходе. Два года назад ты ушла от меня. И с тех пор ухитрилась буквально кануть в небытие, избегая всяких контактов со мной. И вот еще что: откуда тебе знать, что меня волнует, а что — нет?

С большим трудом она выдержала взгляд его сощуренных синих глаз, потом опустила веки. Уж очень опасно они у него блестели.

— Я не желаю говорить с тобой об этом, — сухо ответила она. — Господи, я же прекрасно знаю, как ты ведешь свои дела. Как ты умеешь их устраивать. Знаю, как твои проклятые деловые партнеры становятся тебе близкими и родными…

— Энни! — Гейл попытался перебить ее.

— Нет. Что я говорю?! — поспешно поправилась она. — Деловые партнеры становятся тебе гораздо ближе и роднее, чем какие бы то ни было родственники, не так ли, Гейл?

Появившийся молодой грек, официант, вежливо склонился над их столиком. Его темные глаза скользнули по стройным, загорелым ногам Энни.

— Мне, пожалуйста, воды, — попросила она.

Гейл насмешливо поднял бровь.

— Принесите нам, пожалуйста, бутылку минеральной воды и рюмку водки, да побыстрее, — сказал он официанту.

— Ты высокомерен, как всегда, — вяло бросила Энни, когда официант отошел от их столика.

— Естественно.

Мужественное лицо Гейла с правильными крупными чертами было мрачным. Вертикальные линии от крыльев большого носа к уголкам губ, казалось, стали глубже с тех пор, как она последний раз видела его. Эти линии придавали его лицу несколько циничное выражение. Неожиданно Энни вспомнила и его сильные ласковые руки, и все сокрушающие, дурманящие поцелуи, и жар его тела…

Вздрогнув, она нервно передернула плечами и обхватила себя руками, несмотря на теплый вечер.

— Забавно! Ты обвиняешь меня в том, что я исчезла, — начала она с некоторой запальчивостью. — Допустим, хотя это совсем не так. Но тебе ничего не стоило меня найти. Черт возьми, да ты запросто мог узнать, где я нахожусь!

— А тебе, конечно, хотелось, чтобы я принялся тебя разыскивать и в конце концов нашел, правда? — неприязненно ответил он вопросом на вопрос.

— Нет. — Она постаралась произнести это слово как можно равнодушнее. — Нет. Да и зачем?

Гейл промолчал. Официант принес воду и рюмку водки и молча поставил на стол. Энни уставилась на своего мужа, не в силах отвести глаз.

Белая футболка облегала его мускулистые плечи и грудь; подтянутый живот исчезал под ремнем поношенных шорт, довольно откровенно обрисовывающих его мужские достоинства. Длинные сильные ноги в черных парусиновых туфлях загорели до цвета красного дерева. На одной голени был заметен только что заживший шрам…

— Прошу. — В его глазах Энни заметила холодный вызов, когда он наклонился, чтобы разлить минеральную воду по стаканам. — Когда кончишь пялиться на меня, выпей глоточек. Расслабься.

Энни вспыхнула. Дрожащей рукой она кое-как подняла стакан, вдруг показавшийся ей невероятно тяжелым, и отпила немного воды, пахнущей анисом.

— Хочу предупредить тебя, если я расслаблюсь, то, пожалуй, наговорю такого, о чем, наверное, потом пожалею.

— Звучит интересно. Надеюсь, что-нибудь хорошее обо мне?

Энни решила, что его реплика даже не заслуживает ответа. Устроившись поудобнее на плетеном стуле, она скрестила свои длинные ноги и неуверенно посмотрела на него поверх стакана.

— Что у тебя с ногой? — нехотя спросила она. Какое-то время Гейл недоумевающе смотрел на нее, потом глянул вниз, словно припоминая.

— А… да поскользнулся на яхте… недели три назад. Внезапно налетевший порыв ветра застал меня врасплох.

— Ты плавал вокруг островов три недели? — в замешательстве спросила она.

— Даже немного дольше, — спокойно ответил Гейл. Он откинулся на стуле, слегка ссутулив свои могучие плечи. По его улыбке она поняла, что Гейл заметил ее смущение.

— Но я думала… — Энни осеклась. А что она, собственно, думала? Что он появился здесь из-за ее письма? Да, именно так ей и казалось, хотя оно вовсе не содержало приглашения приехать…

И если Гейл плавал так долго, то никаких гарантий, что он его вообще получил, не было.

— А что ты думала? — мягко спросил он.

— Я… я думала, что ты никогда не найдешь времени для приезда, — неубедительно заявила она.

Гейл прищурился и покачал головой.

— Я нашел на это время три года назад, когда встретил тебя, — хладнокровно напомнил он. — Или ты уже забыла?

— Нет, не забыла, но, честно говоря, и не особенно вспоминаю, — солгала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Да? Представляю себе… — с горечью, как ей показалось, сказал он.

Энни отпила еще глоток воды и безнадежно прикрыла глаза. Хорошо бы сейчас выпить чего-нибудь спиртного, чтобы прогнать этот холод в груди.

— Зачем ты здесь, Гейл? — произнесла она наконец. — Зачем пришел ко мне?

Последовало короткое молчание.

— Все очень просто, — спокойно ответил он. — В Афинах у меня были дела. Заехав в Киклады, я решил зайти повидать Луизу и Герберта и вдруг вижу, что на террасе ресторана крутится в качестве официантки не кто иная, как моя маленькая беглая женушка!

— Перестань острить, Гейл!

На его смуглом лице сверкнула белозубая улыбка. Но ей было не до смеха.

— Ладно. Я вовсе не хотел задеть тебя. И все-таки, где ты пряталась последние два года, Энни?

— Я не пряталась, — упрямо ответила она. — Я… я работала то тут, то там.

— Но не моделью?

Энни покачала головой. Она заметила, что он задумался, наверное, над тем, чем же еще она могла заниматься. Гейл всегда считал ее безмозглой дурочкой, она это прекрасно знала. Он всегда относился к ней снисходительно и обращался как с капризным ребенком.

— Ты не всегда была здесь, я знаю — время от времени виделся с Луизой.

— Ну и что?

Небрежный тон вопроса не понравился Гейлу, на его переносице появилась поперечная морщинка.

— А то, что ты все еще моя жена, Энни, — отрезал он.

— Так ты желаешь знать, где находится твоя собственность? — насмешливо спросила она. — И в каком она состоянии?

Рассердившись, Гейл поджал губы, его лицо потемнело.

— Вот именно, — сухо согласился он.

— Скажи-ка мне, — неуверенно попросила Энни. — Ты плавал вокруг островов один?