Лукавый сексуальный лжец (ЛП)

ты сегодня весь день проработаешь, а вечер, наверное, захочешь провести с

Оливером, – сжав ее плечо, я добавляю: – И потом, чем еще заняться в такой

замечательный день, если не серфингом?

Он ухмыляется, держа чашку у губ.

– Даже не знаю… Ну там, сходить на свидание, не?

Фыркнув, я закрываю шкаф.

– Очень смешно.

– Лондон, – она толкает меня в бок с серьезным выражением лица.

– Лола, – вторю ей я.

– Оливер упоминал о друге, который скоро приезжает из Австралии.

Может, нам встретиться всем вместе? – она не поднимает взгляд, изображая

повышенный интерес к собственным ногтям. – Сходим в кино или что-то в

этом духе.

– Без вариантов, – говорю я. – Моя дорогая и любимая, мы говорили с

тобой на эту тему не меньше десятка раз.

Лола снова смущенно улыбается, и я со смехом выхожу из кухни. Но она

идет за мной по пятам.

– Ты не можешь винить меня за легкое беспокойство о тебе, – замечает

она. – Ты все время одна и…

Я беспечно отмахиваюсь от нее.

– И вообще-то, быть одной не значит быть одинокой, – потому что как бы

ни была привлекательна идея заняться с кем-нибудь сексом, вместе с ним

неизбежно приходит и куча проблем. У меня и без того достаточно людей

вокруг, что я еле успеваю общаться с Лолой и ее дружной и постоянно

увеличивающейся компанией, а также их половинками. Я еле выучила их

фамилии. – Тебе что, Харлоу шлет мысленные послания?

Лола хмурится, когда я наклоняюсь поцеловать ее в щеку.

– Не беспокойся обо мне, – говорю я и смотрю на часы. – Пойду, а то

через двадцать минут прилив.

***

После долго дня, проведенного в воде, я встаю за стойку бара у Фреда – в

местечке, практически всеми любовно прозванного «Царской Гончей»,

владелец которого Фред Фёрли – и повязываю фартук.

Банка с чаевыми наполнена чуть больше чем наполовину, и это означает,

что день в целом неплох, но и не настолько безумен, чтобы Фред взял еще

кого-нибудь в помощь. У одного конца стойки тихо сидит парочка с

полупустыми стаканами перед каждым. Они настолько погружены в

разговор, что едва поднимают головы, когда я подхожу ближе; и им

достаточно их напитков. Четыре женщины в возрасте сидят у другого конца.

Замечаю хорошую одежду, сумочки. Они смеются и, наверное, пришли сюда

что-то отпраздновать, что вероятнее всего означает забавное зрелище и

отличные чаевые. Делаю себе мысленную заметку подойти к ним через

несколько минут.

Мое внимание привлекают доносящиеся с дальнего конца бара хриплый

смех и ликование, и я замечаю Фреда, несущего несколько стаканов пива

группе парней у бильярдного стола. Поняв, что моей помощи тут не нужно,

решаю перепроверить свой инвентарь.

Я работаю у Фреда всего месяц, и тут, впрочем, как и в любом похожем

месте, очень легко влиться в рабочий распорядок. Здесь кругом сверкающие

витражи, деревянные панели и кожаные диванчики, и бар в куда более

лучшем состоянии, чем тот танцевальный клуб, где я проработала два года во

время учебы в колледже. Еще тут полно мудаков, но для такой работы это

неизбежный недостаток. Не то чтобы я невероятно привлекательная, но у

мужчин в голове что-то перещелкивает, когда они видят девушку по ту

сторону стойки, и даже самые доброжелательные вмиг забывают о хороших

манерах. Помощников бармена у нас тут нет, так что все приходится делать

самой, но Фред – отличный босс, и с ним весело шутить. Еще он в разы

лучше меня умеет общаться с мудаками.

Поэтому именно он обслуживает тех парней у бильярда, а не я.

Обычно я становлюсь дотошной, когда дело доходит до работы, и до

начала смены организую все именно так, как мне нравится: нож, два вида

пиллеров, мадлер, ручная соковыжималка, фигурный нож, джулеп-стрейнер,

барные ложки, мерный стакан. Порядок на столе – порядок в голове.

Я собралась нарезать фрукты, когда на стойку облокачивается клиент и

просит два «Белых русских» – один со льдом, один без. Я киваю и беру два

больших стакана, когда ко мне сзади подходит Фред.

– Дай знать, если ребятишки будут себя плохо вести, – говорит он,

кивком показывая в сторону бильярдного стола, где стоит компания и с

громким улюлюканьем слушает рассказчика.

Они выглядят типичными студентами UCSD, которые тут завсегдатаи:

высокие, привлекательные и загорелые. На ком-то футболка с принтом, на

ком-то классическая рубашка. Смешивая напитки, я поглядываю в их сторону

и, судя по росту, телосложению и загару, делаю вывод, что они играют в

водное поло.

Один из них, темноволосый и с таким ртом, при взгляде на который

мысли только сексе, смотрит на меня, не отводя глаз. Он хорош собой –

вообще-то, если честно, они все там хороши – и что-то в нем заставляет меня

снова поднять на него взгляд, не желая опускать.

Он так непостижимо великолепен, но, к сожалению, с явным

самолюбием до небес.

Что напоминает мне о прошлом, и я тут же теряю интерес.

Поворачиваюсь к Фреду и, достав из-под стойки стеклянную банку с

надписью «Автомобильный фонд», ставлю ее перед ним.

– Думаю, мы оба знаем, что тебе не стоит обо мне беспокоиться, –

говорю я, и он, улыбаясь и покачивая головой, бросает взгляд в сторону

банки, пока готовит напитки. – Так значит, сегодня мы тут с тобой вдвоем?

– Думаю, да, – отвечает он и ставит два пива на стойку. – В эти выходные

никаких больших соревнований нет. Так что будет тихо и малолюдно. Может

даже успеем сделать переучет.

Я киваю и, закончив с напитками, даю знак подойти, после чего мою

руки и оглядываюсь, не забыла ли я что-нибудь сделать. Позади меня кто-то

покашливает, и, обернувшись, я обнаруживаю, что нахожусь в полуметре от

глаз, которые всего пару секунд назад смотрели в мою сторону с того конца

бара.

– Что могу предложить? – с дружелюбной и при этом профессиональной

улыбкой вежливо интересуюсь я. Он прищуривается, и хотя не скользит

взглядом по моему телу, у меня складывается впечатление, что он уже

проанализировал меня и оценил так же, как делают большинство мужиков:

трахабельная или нет. По опыту скажу, у них только эти две категории и есть.

– Повторите, пожалуйста, – с неопределенным жестом отвечает он.

У него в руке вибрирует телефон, и он что-то быстро пишет в ответ,

после чего снова смотрит на меня.

Я достаю поднос. Не знаю, что они заказывали, пока здесь был Фред, но

с легкостью могу догадаться.

– Хайнекен? – спрашиваю я.

Он прищуривается и делает вид, что оскорблен, от чего я смеюсь.

– Ну ладно-ладно, не Хайнекен, – виновато подняв руки, говорю я. – Что

вы пили?

Теперь, когда я присмотрелась к нему, замечаю, что вблизи он гораздо

красивее: карие глаза обрамлены такими ресницами, за которые компании-

производители туши отвалили бы приличное состояние, чтобы иметь такую

модель, темные волосы, такие мягкие и густые, что, я уверена, погрузиться в

них пальцами было бы просто потрясающе…

Но, думаю, он и сам об этом знает: его уверенность в себе заполняет

собой все помещение. Его телефон вибрирует снова, и он, бросив на экран

быстрый взгляд, игнорирует его.

– А почему вы предположили Хайнекен? – интересуется он.

Я кладу на поднос несколько подставок под бокалы и снова пожимаю

плечами, пытаясь пресечь разговор на корню.

– Просто так.

Но покупаться на это он не собирается. Уголок его рта слегка

приподнимается, и он говорит:

– Колись, Ямочка.

Почти в это же время я слышу «Черт возьми!» Фреда и с готовностью

протягиваю свою руку, когда он со шлепком вкладывает в нее хрустящую