Удивительная женщина

Эбби заколебалась, затем качнула головой и закрепила подпругу. Воровать — так миллион, любить — так королеву! Ведь именно так сказал бы отец, подумала она и засмеялась. Кроме того, если бы мистер Йоргенсен действительно хотел купить жеребенка, он бы перезвонил. Бухгалтерские книги требовалось привести в порядок, просмотреть счета на закупку кормов. Но это она уладит позже. Сейчас же ей хотелось мчаться как можно быстрее куда глаза глядят.

Два конюшенных кота покружили вокруг нее, затем уселись в сено, наблюдая, как она выводит из конюшни чалого мерина. Он шумно пыхтел, пока она перепроверяла его подпругу.

— Едем, Джадд! — Жестом опытной наездницы она вспрыгнула в седло и поскакала на юг.

Быстрой езды не получится: снег, грязь, слякоть. Несмотря на холодный, тяжелый влажный воздух, ее не покидало счастливое предчувствие. Грядут перемены, а разве не об этом мечтает каждый человек?

Вероятно, согласие на интервью для этой книги даст ей некоторую свободу. Она очень надеялась на это. Но сомнения все-таки одолевали ее. Правильно или неправильно она поступила и каковы будут последствия? В любом случае ей придется взять ответственность на себя.

Она ехала по земле, которую любила, но все же никогда не считала своей.

Снег таял на пастбище. Еще месяц, подумала она, и жеребята смогут играть на свежей траве. Она будет заготовлять сено и сеять овес, и в этом году, может быть, наконец, в этом году, она, наконец, получит прибыль.

Чак никогда ни о чем не беспокоился. Он никогда не думал о завтрашнем дне, только о следующем моменте. О следующих гонках. Она понимала, почему он купил ферму в сельской Виргинии. Вероятно, всегда понимала. Но сейчас она могла принять его жест раскаяния за жест надежды. Способность находить нить надежды и держаться за нее не раз помогала ей за последние восемь лет.

Чак купил землю, но прожил на ней с перерывами лишь несколько недель. Он был слишком неугомонен, чтобы сидеть и смотреть, как растет трава. Энергичный, беспечный и эгоистичный Чак. Она знала это еще до того, как стала его женой. Вероятно, именно поэтому она и вышла за него замуж. Она не могла требовать, чтобы он притворялся кем-то другим. Просто она смотрела и видела то, что хотела видеть. Он ворвался в ее жизнь, как комета, и она, ослепленная и зачарованная, готова была пойти за ним на край света.

Восемнадцатилетняя Абигайль О'Харли была потрясена и увлечена романом с эффектным Чаком Рокуэллом. Когда он завоевал Гран-при, его имя не сходило со страниц газет. А еще он снискал себе славу завзятого сердцееда. Но юная Абигайль не читала бульварных газет.

Очарованная и ослепленная, она попала в водоворот его жизни в Майами. Он возбуждал ее. Возбуждение и свобода от ответственности. Не успела она перевести дыхание, как стала его женой.

Заморосил дождичек. Эбби остановила коня. Она не возражала, чтобы дождик намочил ее лицо и куртку. Он привносил акцент, который сегодня ей был так необходим. Изоляцию. Она понимала, что все это трусость, но она никогда не считала себя смелой. Она думала и будет думать только об одном — как выжить.

Местами покрытая снегом и окутанная туманом земля мягко оседала под копытами коня. Когда Джадд нетерпеливо бил копытами, она успокаивала его, похлопывая по шее. Какая красота! Она побывала в, Монте-Карло, Лондоне, Париже и Бонне, но, прожив здесь почти пять лет и работая от зари до зари, по-прежнему считала это место самым прекрасным на свете.

Дождь не переставал, значит, дороги скоро станут грязными и непроходимыми. Если температура ночью упадет, дождь превратится в снег, а на нем образуется скользкая и опасная корка льда. Но было красиво. И этим она была обязана Чаку. И даже гораздо большим.

Он был ее мужем. Теперь она его вдова. Перед тем как сгореть, он жестоко подпалил ее, но оставил ей самое главное в жизни — двоих сыновей.

Ради них она в конце концов согласилась принять писателя. В течение более чем четырех лет она отклоняла предложения издателей. Но тем не менее несанкционированная биография Чака Рокуэлла вышла в свет, а на страницах газет то и дело появлялись заметки о нем. После нескольких месяцев переосмысления своей жизни Эбби в конце концов пришла к выводу, что если она согласится сотрудничать с писателем, хорошим писателем, то сможет контролировать конечный результат. Тогда у ее сыновей останется об отце хоть какая-то память.

Дилан Кросби был очень хорошим писателем. Эбби понимала, что в этом есть как преимущества, так и недостатки. Он начнет совать свой нос в так называемые запретные зоны. Ну и пусть! Когда он это сделает, она ответит ему в своем духе и, наконец, закроет эту страницу своей жизни.

Ей придется быть благоразумной. Тряхнув головой, она пришпорила коня, и они продолжили путь. Проблема заключалась в том, что она никогда не была благоразумной, в отличие от Шантел, сестры, старшей всего на две с половиной минуты. Та всегда умела планировать, манипулировать и добиваться своего.

Была еще Мадди, другая сестра, моложе на две минуты и десять секунд. Дружелюбная, обычно добивавшаяся всего с помощью напористости и воли.

Но она была Эбби, средняя из троицы. Спокойная. Ответственная. Зависимая. От этих эпитетов она всегда морщилась.

Ее проблема заключалась не в ярлыке, присвоенном ей раньше, чем она научилась ходить. Сейчас ее проблема заключалась в Дилане Кросби, бывшем репортере, ставшем автором биографических книг о знаменитостях. В двадцать с небольшим лет он написал разоблачительную книгу о знаменитой мафиозной группировке, что помогло уничтожить один из крупнейших бандитских семейных кланов Восточного побережья. Ему не было и тридцати, когда он разрушил карьеру сенатора, обладавшего незаявленным счетом в швейцарском банке и метившего на более высокий пост. Теперь с ним придется иметь дело ей.

И она с ним справится. В конце концов, он будет на ее территории, под ее крышей. Она будет снабжать его информацией. То, что она хочет сохранить в тайне, скрыто у нее в голове и в сердце. А ключ находится только у нее.

Если даже она ничему не научилась, как средняя дочь двух странствующих артистов, то уж играть-то она умеет. И добиваться своего. Она твердо решила разыгрывать перед Диланом Кросби спектакль.

«Никогда не говори всей правды, девочка. Никто не хочет ее слышать» — так всегда твердил отец. И эти слова, с улыбкой подумала Эбби, ей придется напоминать себе в последующие несколько месяцев.

Несколько неохотно разворачиваясь на размытой дождем пустынной дороге, Эбби повернула коня и направилась обратно. Наступала пора действовать!

Проклиная дождь, Дилан снова протер ветровое стекло насквозь промокшей тряпкой. Стеклоочиститель на его стороне только гонял по стеклу струи воды, соседний и вовсе вышел из строя. Водителю одной рукой приходилось держать руль, другой поминутно протирать стекло, из-за этого ледяной дождь заливался в рукав пальто. Было безумием покупать такую старую машину, хоть это и классика. Спортивный двухместный «шевроле-корветт» почтенного возраста выглядел божественно, но ездил кошмарно.

Вероятно, ехать из Нью-Йорка в феврале было не самой лучшей идеей, но ему не терпелось прокатиться на собственной машине, какой бы она ни была. В Делавэре шел снег, переходящий в дождь по мере того, как он продвигался на юг. Дилан снова выругался, когда капли дождя проникли в открытое окно и попали ему за воротник.

Могло быть и хуже, говорил он себе. Он не мог точно сказать, что именно, но, вероятно, могло. В конце концов, он вцепился зубами в проект, которого добивался в течение трех лет. По-видимому, Абигайль О'Харли Рокуэлл решила выжать из издателя все, что можно.

Смышленая дамочка, думал он. Захомутала одного из самых успешных и богатых автогонщиков. А ведь она была совсем еще ребенок! Ей не исполнилось и девятнадцати лет, а она уже носила норковую шубу и бриллианты, а также крутила рулетку в таких местах, как Монте-Карло. Тратить чужие деньги нетрудно. В этом он убедился за восемнадцать месяцев благословенно короткого брака со своей бывшей женой.