Назад в ад (СИ)

— Марина?! — голос сорвался на крик, вбирая всю боль, что он так долго хранил. У него было видение. Он сходил с ума...

— С-стефан? — ее же голос, наоборот, потерял свою высоту и яркий окрас. Кровь отхлынула от лица, окисляясь в венах. Мираж, лишь мираж.

Она притянула его к себе, ближе к свету и вскрикнула. Это был ОН. ОН!!! Сердце радостно запело и трагично завыло одновременно. Вскочив, она попятилась к двери. Прочь от него. Галлюцинации... Обман... Ложь.

— Наима, — прошептала она у дверей, впиваясь в него взглядом, словно острой бритвой. Запомнить каждую черточку, каждую линию, морщинку... Запомнить свою любовь.

— Нет! Стой!!! — кричал он, срываясь с места, желая догнать ее. Но... ее и след простыл.

Болью окрасилось небо Востока в тот день, болью двоих. Кровавый закат плакал кровью их любви, пачкая облака и отбрасывая зловещую тень на землю. Сколько это небо видело слез и боли молодых девочек? Ему было все равно... уже.

Глава 1.

Июльское солнце припекало даже сквозь плотные шторы. Девушка потянулась на постели, нежась на шелковой простыне. Шелк дарил ее коже ни с чем не сравнимое удовольствие… Мужские губы коснулись тонкой шеи в ласковом поцелуе.

— Опять ты не спишь, — пробормотала Марина, прижимаясь к нему теснее. — И не только ты…

— Рядом с тобой мы никогда не можем спокойно спать, — прошептал мужчина и слегка прикусил чувствительную кожу шеи.

Поцелуи начали спускаться по плечам, лямки ночного топика съехали в сторону, и Стефан припал к ее коже в жадном поцелуе. Боже, как же он любил ее. Она была его всем, его жизнью и смертью, кислородом и отравляющим ядом. Каждое утро, просыпаясь в ее объятиях, он читал молитву небесам за то, что она рядом. Пусть всегда ее нежные ручки гладят его, пусть ее звучный голос станет гимном его жизни. Пусть она просто всегда будет рядом.

— Ну, ты прямо как кот, — улыбнулась девушка, когда Стефан вернулся наверх и зарылся лицом в ее волосы, потерся носом.

— Прошу у своей хозяйки чего-нибудь вкусного.

— Дал бы хоть одно утро своей хозяйке поспать.

Марина ворчала, но не могла сдержать умиленной улыбки. И он тоже знал, что она улыбается. Мужчина видел, как ее губы растянулись в усмешке, прорезая щеку милой ямочкой. Стефан глубоко вдохнул, втягивая носом цветочный аромат девушки. Его любимая розочка…

В это время его руки нашли лямки топика и сняли его, даря телу девушки горячие прикосновения. Он заметил, как ее кожа покрылась мурашками. Его розочка так и осталась маленькой девочкой, стесняющейся каждого его движения.

— Может, хозяйка погладит котика? Он уже не знает, как ей намекнуть, — сказал Стефан, обвивая талию Марины рукой, с трепетом касаясь изящного животика. Он мечтал узнать однажды, что здесь живет его сын или дочь.

Марина засмеялась и, резко повернувшись, оседлала Стефана. Ее шелковистые волосы цвета зрелой пшеницы коснулись его лица. Она наклонилась к нему, их губы слились в медленном танго, в искреннем порыве страсти. Поцелуй углублялся, и уже они танцевали румбу, борясь за право быть главным.

— Я люблю тебя, Стеша, — весело произнесла Марина, зная, что даже спустя два года их отношений он терпеть не мог «Стешу».

— И я тебя, моя любимая девочка, — Стефан вернул себе позицию лидера, нависая над ней и прожигая ее плавящимся льдом своих глаз. Подарил ей короткий поцелуй, издавая громкий чмокающий звук, на что Марина хихикнула, и вмиг посерьезнел. — А вот за Стешу ты ответишь! Я подумываю о том, чтобы имя сменить.

Его голова уже была на уровне ее груди. Губы втянули сосок правой груди, и Марина выгнулась ему навстречу. Стефан еле ощутимо прикусил твердую горошинку, выпустил изо рта и снова поцеловал. Проделал то же самое с левой грудью. Спина Марины выгибалась, подаваясь вперед, максимально близко к нему, к источнику ее наслаждения и живительной силы, и снова опадала на прохладную ткань простыни, остужавшую ее кипевшую кровь.

Стефан остановился у пупка, подул на кожу и поднял взгляд на Марину. Она посмотрела на него затуманенным взглядом своих изумрудных глаз. Он готов был утонуть в этих ярко-зеленых омутах страсти.

— Знай, Марина, что я люблю тебя так сильно, как никто и никогда не любил. — Поцеловал животик. — И рано или поздно здесь будет жить наша дочурка. Правда?

— Я не знаю, Стефан, — немного раздраженно ответила она. Опять двадцать пять!

— Что значит «не знаю»?! Марина!

— Все! Не хочу снова ругаться и что-то выяснять.

Девушка быстро встала с кровати, резким движением схватила халатик и, накинув его, вышла. Стефан упал на подушку и громко вздохнул. Ударил по ней кулаком и смял в руке. Черт, черт, черт! Сколько она будет убегать от этого разговора и уходить в отказ? Он был решительно настроен поговорить с ней.

— Марина, давай поговорим. Хватит прятаться от меня. Почему ты не хочешь понять, как это важно для меня? — обратился к ней через дверь.

Она стояла по ту сторону двери и молчала. Что она могла ему сказать? Что бывшая шлюха, хоть и ставшая миссис Хейз, не могла переступить невидимые барьеры у себя в душе? Не могла смыть с себя всю прошлую грязь? Марина приложила руку к двери и закрыла глаза. Она, безусловно, любила его, безумно и самоотверженно, но была не готова стать матерью, не готова дать кому-то жизнь.

— А ты не хочешь понять меня, Стефан.

— Марина! Мои слова бьются о стену, так и не доходя до тебя. В чем смысл убегать от проблем? Их надо решать. Можем сходить к врачу.

— Я не сумасшедшая, чтобы голову лечить! Я просто не хочу ребенка! Ты меня уже достал с этой темой.

— Мне почти сорок, а я до сих пор имею только дом и дерево. Я хочу сына, Марина. От любимой женщины.

— Найди, значит, другую женщину и полюби ее, только от меня отстань, — выпалила она и сразу пожалела.

Отрезать бы ей дурацкий язык!

— Я тебя понял, — тихо произнес он и ушел.

Марина вздохнула и потерла лицо ладонями. Он не мог понять ее до конца, хоть и казалось, что они делят одну душу на двоих. Ему не понять, как больно и горько в душе от осознания своей испорченности. Он не знает, как душу опутывают противные щупальца сомнений и угрызений совести, даже за то, в чем она не виновата…

Стефан пил в кухне чай, читая свежие новости в интернете. Марина подошла сзади и обняла его. Ей было так стыдно за свои глупые слова! Он никак не отреагировал на ее появление.

— Стеша, прости меня, — прошептала она ему на ухо и прикусила мочку.

— Девушка, что вы себе позволяете? — Он отодвинулся от нее. На ее вопросительный взгляд продолжил: — Я еще не нашел женщину и не полюбил ее. Только моя любимая может так называть меня.

— Ну ладно тебе. Прости меня. Я дура, знаю, — удрученно сказала она и села напротив него, в глазах читалась грусть.

— Ты дурочка, да, но лишь по одной простой причине: ты не хочешь понять и принять тот факт, что кто-то любит тебя такой, какая ты есть! Кто-то не может без тебя дышать, ты же постоянно перекрываешь ему кислород своими отказами и детскими поступками. Я уже устал задыхаться, Марина.

Она молчала, уставившись в деревянную поверхность стола уставшим взглядом. Дико надоело с ним ссориться, но они никак не могли найти общий язык.

— Я тоже задыхаюсь, Стефан. И ты только больше душишь меня день ото дня. Почему ты принуждаешь меня? Я не хочу становиться матерью.

— Мариша, ты будешь прекрасной мамой. Ты уже стала прекрасной женой, самой лучшей, — ласково произнес он и погладил ее по руке.

— Не знаю, за что ты меня полюбил…

— Может, хватит уже?! Я полюбил тебя не за что-то, не за красивые глаза или большую грудь. Я полюбил твою душу, все остальное на ее фоне меркнет.

— Ты всегда был каким-то сказочным рыцарем, Стеша, — пробормотала Марина, поджимая щеки руками.

— А ты сейчас похожа на хомяка, — пошутил Стефан и подмигнул ей, — злого, недовольного хомяка.

— Прекрати, — отмахнулась от него Марина и встала, чтобы сделать себе кофе. — Скоро уже Ди привезут, а я еще в халате хожу.