Погоня (СИ)

— Ну, Кинсли, ты выглядишь великолепно, как всегда, — проворковал Брюс Хеллман.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и его прикосновение было почти таким же отвратительным, как и у его сына. Я ненавидела, как он смотрел на меня, прижав свой язык к нижней губе, и сканируя меня с ног до головы. Это было отвратительно, и, что еще хуже, Джейс, похоже, не возражал.

Джейс и его отец были влиятельными людьми, не только богатыми, но и с хорошими связями. Любой человек в Майами без колебаний дал бы им то, в чем они нуждались, независимо от того было ли это законным. Скрывать их ошибки было легко, когда даже закон на их стороне, и переходить им дорогу было бы самоубийством.

— Спасибо, — ответила я и отошла, нервно переступая с ноги на ногу.

— Контролируй себя, дорогая, — Джейс схватил меня за локоть и скрутил его достаточно, чтобы причинить боль. — Я не буду повторять, и советую тебе перестать волноваться. Они всегда смотрят на нас. Не вынуждай меня, Кинсли.

Я подняла голову и увидела, что Брюс с гордостью смотрит на сына. Как будто образ его сына, управляющего невесткой, возбуждал его. Я не удивлялась, что Брюс был одинок. После смерти матери Джейса, он больше не женился. Однако у него было много женщин, которые были более чем счастливы дать ему то, что нужно, в обмен на более красивые вещи в жизни.

— Мы проходим через это каждый раз, когда находимся на публике. Тебе уже следует знать без напоминаний, чего я жду от тебя, — прошептал Джейс, но даже в его мягком голосе, слышалась ненависть.

Мои руки начали дрожать, вспоминая все предыдущие моменты, когда он причинял мне боль, но одна ночь навечно засела у меня в голове — та ночь, когда мой муж показал мне человека, которым он в действительности был. В ту ночь, я оцепенела и решила повиноваться ему, так как это был единственный способ выжить в аду, в котором я оказалась, выйдя замуж, чтобы защитить и обеспечить моего отца, единственного человека, который когда-либо действительно любил меня.

Глава 2

Я чувствовала напряжение с того момента как мы сели в лимузин после вечеринки. Я сделала все, что он велел. Я улыбалась в необходимых случаях, вела светскую беседу со всеми, кто обращался ко мне. Я не знала, что заставило меня думать, что в этот раз будет по-другому. Все, что бы я ни сделала, этого всегда было мало. Я была его марионеткой, но всегда умудрялась сделать или сказать то, что его злило.

Когда водитель завел двигатель, я посмотрела на Джейса, и от выражения его лица меня бросило в дрожь. Очевидно, он ждал, пока мы останемся одни, чтобы он смог отчитать меня за проступки, допущенные в течение вечера и наказать за то, что поставила его в неловкое положение, хотя я понятия не имела, что я натворила.

Я попыталась скрыть трясущиеся руки, сжав материал своего дорогого шелкового платья в кулак. Мое сердце заколотилось так, что закружилась голова.

Поездка продолжалась в тишине, и чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше меня трясло. Я старалась успокоиться, но это было тщетно. Я чувствовала, что мне будет плохо.

— Сегодня был чудесный вечер, — сказала я, надеясь улучшить его настроение.

Джейс проигнорировал мои слова, продолжая смотреть вперёд, и я поняла, что это лишь вопрос времени, когда он выместит свою злость на мене. Я ничего не могла сделать. Он был на грани срыва, и расплата ждет меня, когда мы приедем домой. Я молилась об отвлечении. Все что угодно, лишь бы он отвлекся от того, что он считал моими ошибками. Сейчас я была бы рада небольшой аварии, чтобы мы застряли на обочине дороге.

Кто молится за такие вещи? Кто настолько отчаян, что пожелает страданий другим? Но я шла ко дну, и не было пути к спасению.

Когда лимузин медленно остановился под навесом нашего экстравагантного дома, я предприняла последнюю попытку успокоить его.

— Прости, если сделала что-то не так. Я не хотела смущать тебя, — мой голос дрожал от страха, хотя я пыталась это скрыть.

Когда дверь лимузина открылась, все мое тело содрогнулось в ответ. Я приросла к сидению, боялась двигаться, пыталась сдержать слезы, жгущие глаза. Плач только бы усугубил ситуацию, потому что Джейс действительно наслаждался моим страхом. Ему нравилось провоцировать, а затем запугивать, пока я не буду молить о пощаде.

Когда Джейс вышел из лимузина и остановился у открытой двери автомобиля, оглядываясь на меня своими темными глазами, я знала, что не стоит задерживаться. Поэтому, тяжело вздохнув, я медленно двинулась к нему. Он подал мне руку, помог выйти из машины и повел к двери. Он даже не взглянул на водителя, отчаянно пытаясь повести меня внутрь и показать, как он недоволен мной.

— Увидимся утром, Пол. Спокойной ночи, — пренебрежительно сказал он шоферу, пропуская меня в дом.

Как только дверь была закрыта, он указал на лестницу, не сказав ни слова. Чувствуя себя пойманной в ловушку и связанной, я поднялась по длинной, извилистой лестнице, в нашу огромную спальню, которая была размером с большинство семейных домов. Она должна была стать надежным убежищем, но воспоминания обо всех происходящих в ней ужасах, заставляли меня дрожать.

Когда я встретила Джейса, он был самым потрясающим человеком. Он был нежным и любящим, и я почувствовала себя ценной и защищенной. Но вскоре все изменилось, мы поженились, и он получил контроль над медицинскими и финансовыми делами моего отца. И вот что он и его отец сделали. Они прилетели, играли в героев и хорошо относились к нам, пока не стали держать нас в своих руках без единого шанса убежать.

Мало того, что он проделал большую работу, чтобы одурачить меня, он обманул и моего отца. К тому времени, как я узнала, к какому типу людей он относится, я была уже замужем, и держала в неведении об этом своего отца. Его состояние здоровья было слишком плохим, чтобы заставлять его волноваться. В глазах моего отца Джейс защищал меня, и у меня была та жизнь, о которой он мечтал для меня. Мой отец умрет вместе с этим образом. Я не стану разбивать ему сердце.

Я стояла в центре нашей спальни на ватных ногах спиной к двери, ожидая наказания, которое, как я знала, приближалось, — кара за мое неизвестное преступление. Иногда я думала, что Джейс придумывает мои проступки просто для того, чтобы наказать меня за них. Он был больным человеком с темнотой внутри, которая меня пугала. Я никогда не пойму, как кто-то может внушать такой страх другому человеку и гордиться этим.

Щелчок закрывающейся двери и звук проворачивающегося ключа в замке следом, заставили мой желудок сжаться.

— Повернись, Кинсли, — сказал Джейс хриплым голосом.

Я собралась с духом, чтобы повернуться. Я стала невосприимчива к большинству вещей, которые он ежедневно проделывал, но подготовка пугала меня. Меня не волновали больше те слова, которыми он обзывал меня, смеясь и развлекаясь. То, что он вынуждал меня чувствовать себя менее представительной, не смотря на то, что я часами приводила себя в порядок, прежде чем выйти в свет, более не заставляло меня чувствовать себя неполноценной.

Он сравнивал бы мой размер груди и изгиб моей задницы с другими женщинами, медленно, по частям лишая меня уверенности в себе. Он даже дошел до того, что предложил мне понаблюдать, как его ублажает другая женщина, потому что мне есть чему поучится в этом вопросе. Он ни разу не задумывался над тем, что наша плохая сексуальная жизнь может быть связана с его жестоким обращением со мной. Прикосновение к нему было наихудшей формой пыток. От ощущения его рук на мне, мое тело покрывалось гусиной кожей.

— Тебе понравилось танцевать с ним? — Спросил Джейс, когда подошел ближе, касаясь пальцем лямки моего платья. Прежде чем я успела ответить, он оттянул ее в сторону, заставив ткань упасть.

— Ощущение его рук на твоей коже, тела крепко прижавшегося к тебе. Тебе понравилось? Выставлять себя напоказ, не осмелившись остановить его?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — В этот вечер я танцевала с несколькими мужчинами, но только потому, что настаивал Джейс. Он часто делал это, вынуждая меня делать что-то, а затем наказывал за то, что я делаю это. Каждый день моей жизни был безвыходной ситуацией, и действительно не было спасения.