Студентка с обложки

Марк целует меня долго. Он прижимает меня к ограждению, шарит руками по комбинезону, и вдруг что-то — я даже не знаю, что — заставляет меня обернуться.

Танда. Стоит у бассейна и смотрит на нас. Увидев, что я ее заметила, отводит взгляд.

— Не обращай внимания, — говорит Марк. — Танда — пустое место. Дешевка.

Мне обидно за нее.

— Но ты с ней встречался!

— Я бы так это не назвал.

Я напрягаюсь.

— Что, ревнуешь, крошка? Не ревнуй! Ты моя девочка! Ты моя звезда!

А иногда точно знаешь, что делать. Я снимаю руки Марка с себя и резко отхожу от каньона. Я еду учиться. Вот что мне нужно. И это правильно.

К тому же, Колумбийский университет в Нью-Йорке. Там можно и разбогатеть, и прославиться!

Глава 7

УЧЕБНИК СТЕРВЫ

• «Снэп»

• «Элит»

• «Форд»

• «Ликуид»

• «Фэктори»

• «Франсинз»

• «Вильгельмина»

• «Вимен»

• «Золт»

• «Клик»

Я смотрю на список, который Луи только что набросал на салфетке.

— Ты хочешь сказать, в Нью-Йорке имеют вес только эти агентства? Всего десять?

— На данный момент — да.

— А остальные?

Луи берет в рот кусок омлета, тщательно прожевывает и кладет нож с вилкой на поднос.

— Некоторые трактуют слово «модель» слишком вольно, если ты понимаешь, о чем я. Что до остальных… скажем так: если начнешь работать с ними, к резюме смело можешь добавить «официантка», потому что другое тебе не светит.

Я с трудом отрываю стакан с водой от влажной самолетной салфетки и делаю глоток. Когда я вернулась из Эл-Эй с пустыми руками, если не считать роскошных нарядов и серьезной задолженности по кредитке, настало время Плана Б. Надо было найти агентство в Нью-Йорке. Но какое? И как? Я очень волновалась, пока Луи не пришел мне на помощь. В конце августа он пообещал поехать вместе со мной в Нью-Йорк, отказавшись от отпуска в округе Дор.

«В конце концов, печенюшка моя, — сказал он тогда, улыбаясь, — должен я как-то отблагодарить девушку, нанесшую мое агентство на карту моды!»

Если бы не «печенюшка» — после голодания по методу Марка я похудела до ста двадцати фунтов, и это прозвище стало оскорбительным, — моему счастью не было бы предела. У меня есть союзник! И он будет рядом! Я обняла Луи так крепко, что чуть не задушила. Я боялась, что родители вдруг начнут возражать — они собирались отвезти меня на машине, — но вмешалась сама судьба. На следующий день у Томми был первый матч сезона, и они хотели его посмотреть. Так что теперь они там, а я здесь, в тридцати тысячах футов над уровнем моря, и говорю не с матерью, а со своим первым агентом, обсуждаю стратегии и способы выполнения нашей миссии.

— Итак, десять агентств, — подвожу итог я. — Это сколько моделей?

— Ну, давай поглядим… «Форд» и «Элит» — самые крупные, в каждом по паре сотен девушек. Остальные — бутиковые агентства… Хм… Грубо говоря, от сорока до восьмидесяти девушек в каждом. Это значит, что общее количество настоящих моделей в Нью-Йорке чуть меньше тысячи.

— Тысяча моделей?! Это много!

— Думаешь? — Луи отхлебывает кофе. — Не забывай, что эти девушки не только из Нью-Йорка или даже Америки, а со всего мира.

— Что ты имеешь в виду? А как же Париж?

Луи морщит нос.

— Париж? Забудь о Париже. Париж хорош для «от кутюр» — нарядов, которые покупают три дамы из Техаса с толстым кошельком и полным отсутствием мозгов. Нет, на этой планете лишь одна столица моды, и это Нью-Йорк. Если ты топ-модель или приближаешься к этому уровню, у тебя должен быть агент в Нью-Йорке, неважно, испанка ты, шведка или даже латышка. Нью-Йорк — это главное место действия. Так что тысяча — не так уж много, скорее мало. Вообще-то… — Он постукивает пальцами по книжке, которую я читаю. — Готов поспорить, что туда попасть труднее, чем поступить сюда.

Я смотрю, куда указывает Луи (его палец на большой букве «П» в «Путеводителе для первокурсников»), и презрительно фыркаю:

— Что, я буду писать эссе о том, как ходить по подиуму? Или проходить собеседование с Лагерфельдом?

Луи награждает меня шуточным тычком.

— Ну, ладно, я не имел в виду эссе — но в смысле конкурса скажу, что попасть в нью-йоркское агентство сложнее, — говорит он. — Гораздо.

Моя ехидная ухмылочка испаряется. Надо запомнить, где рвотный мешочек. Раньше я мало знала и просто нервничала. Теперь, когда мне кое-что рассказали, меня вот-вот вырвет.

Новые подробности меня не успокаивают. Агентств — дюжины, котирующихся — только десять, а попасть туда можно только двумя способами: по приглашению, как мы (потому что агенты из Нью-Йорка, подобно Марку, увидели мое лицо в печати и выяснили, что я из «Чикаго инк.»), или прийти с улицы. Второй способ — настоящий кошмар. Открытые кастинги устраивают далеко не все агентства, и то всего пару часов в неделю. Это значит, нужно отстоять в очереди полтора часа, просто чтобы отдать свою фотографию и контактную информацию. Но все дело в том, что эта фотография — скорее всего, черно-белая халтура, снятая фотографом из тех, что обклеивают телефонные будки объявлениями «Профессиональная портретная съемка всего за 150$!» (плюс стоимость пленки и проявки). И она попадает в мусорную корзину. Настоящий отбор происходит, пока девушки стоят в очереди. Младший агент всего раз пробегает по ним взглядом и определяет, есть ли у кого-то шансы. Шансы бывают редко.

— Может, одну девушку в год и находят таким способом. Возможно, — качает головой Луи, чтобы подчеркнуть, как ужасающе неэффективен этот процесс. — Но тогда выходит, что все это время она пряталась под камнем. Знаешь, учитывая, сколько агентов по поиску талантов рыщут по всему земному шару, я бы сказал, что дни неоткрытой красоты прошли.

Я расплескиваю воду на поднос.

— Но как же конкурсы?! Разве на них девушки не находят агентов?

— Ах, печенюшка. — Луи проводит рукой по моим волосам, которые благодаря сухому, как в Сахаре, воздуху салона отправились в самостоятельный полет. — Эти конкурсы — всего лишь маркетинговый трюк. Реклама, которая к тому же позволяет агентствам заработать немного денег. Не более того. Во-первых, агентства, которые проводят их, берут с девушек крупные суммы за участие, за приличные фотографии и так далее. Во-вторых, кто в них участвует? Почти у всех уже есть агентство — обычно то, что проводит конкурс. И можешь мне поверить: если девушка действительно хороша, никто не допустит, чтобы она тратила время и гарцевала в купальнике по какому-нибудь латышскому универмагу вместо того, чтобы работать в Нью-Йорке.

Ну вот, мы снова в бедной неблагополучной Латвии…

— Но победительницы получают контракты на двести пятьдесят тысяч долларов. Вряд ли они уродины.

— Не уродины, но и не суперзвезды. Все это сплошное надувательство. Увы, печенюшка, мы, агенты — всего лишь разрекламированные посредники. Необходимые, да, но все-таки посредники. Мы знакомим тебя с клиентами, а потом забираем двадцать процентов из твоих заработков, берем с клиентов еще двадцать за свои старания — и все. Точка. Конец абзаца. Ни один агент в мире не даст тебе письменную гарантию, что ты получишь заказ, потому что он над этим не властен. Это было бы глупо! Если прочитать то, что написано мелким шрифтом в их контракте на двести пятьдесят тысяч, я абсолютно уверен, что победительнице просто гарантируются услуги агентства. В котором она может заработать двести пятьдесят тысяч — или не заработать. К сожалению, это их уже не волнует. А тут еще и «проклятие победительницы»…

Передо мной проплывают образы серийных убийц, душащих девушек в тиарах цепями от «Шанель».

— Что еще за «проклятие победительницы»?

— Победительница конкурса никогда не добивается успеха. Никогда. Можешь мне поверить: если в «Вог» узнают, что девушка победила в одном из этих конкурсов, они даже не захотят с ней встречаться, а уж тем более работать. Потому что у нее будет слишком коммерческая внешность для звезды. Так же подумают «Мадемуазель», «Закс Пятая авеню»… И «Л'Ореаль». Ей повезет, если она найдет работу в дешевой сети вроде «Пенни». И вообще… что мы за разговор завели? Тебя это не должно беспокоить. Мы входим самым лучшим способом из возможных: через парадное.