Жара в Архангельске-1

Впечатлительная и изнеженная Аня после таких слов почувствовала, что съеденный ею пирожок запросился наружу. Ей до смерти захотелось домой, где всегда есть свежая и качественная еда в «Рамсторе», и нет этих жутких и безликих серых домов, а главное — унылой и безнадёжной запущенности Оливиной квартиры.

— Ну что, может, домой?

Настя понимающе кивнула. Уж в чём-в чём, а в этом она была полностью солидарна с Аней.

А Даниил тем временем стоял возле университета и ждал Дениса, у которого отменили последнюю пару. Он что-то задерживался. Даниил прошёл к корпусу ИИТ, где учился Денис, и увидел его у входа в обществе одногруппников.

Денис не сразу заметил приятеля, т. к. в его компании вовсю шло обсуждение предстоящего футбольного матча. У ИИТшников был свой футбол, и команда Дениса тоже играла за кубок факультета.

— Привет, так ты вот где, — сказал Даниил, тронув Дэна за плечо, — А я тебя там жду…

— А, здорово, — рассеянно отвечал Денис, и продолжил мысль, обращённую к своим собеседникам, — Так вот я и говорю, что самое то обидное — гол был нечестный, Рональдо рукой закинул, вот урод…

— Да и не говори! Куда только судьи смотрят! — добавил одногруппник Дениса по кличке Росси.

— Но всё-таки надо отдать должное бразильцам, — вмешался Юра Астафьев, — Сколько у них чемпионских титулов? Вот так. Нам до них ещё очень далеко, а сыграли вполне достойно.

— Да какая разница, сколько у них титулов? — возразил Денис, — С ними вполне можно играть и даже выигрывать!

— Пойдём уже, футбольный фанат, — потерял терпение Даниил, — А то и до завтра будем тут стоять.

— Ага… — Денис оторвался, наконец, от обсуждения матча с Бразилией, — Ладно, ребят, тогда до завтра…

— В среду, в 16:00, не забудь! — крикнул Юра вдогонку Денису.

— А что будет в среду в 16:00? — поинтересовался Даниил у Дениса, когда приятели уже вышли от университета на улицу Розы Люксембург.

— Как что? Играем с МФ3 за четверть финала! — не без гордости произнёс Денис.

— А как с шансами? — прищурясь, спросил Даниил.

— Шансы на победу есть всегда. Но соперники они, конечно, достойные. Играют, надо сказать, вполне реально.

— А вы?

— Ну, мы, конечно, тоже стараемся держать марку. Без этого никак!

— Ясно. Ты куда после обеда?

— Я на тренировку. А ты?

— Я? Пока не знаю… Наверно, к Никки.

— К Никки? — переспросил Денис, — Извини, конечно, это не моё дело, но… тебе не кажется, что ты пересаливаешь? По-моему, нельзя так злоупотреблять доверием девушки. Ни к чему хорошему это не приведёт.

— Друг мой, — насмешливо произнёс Даниил, — Я всегда держу ситуацию под контролем. Девушек не надо любить. Ими надо пользоваться.

— А если б с тобой поступали точно так же?

— Со мной? — он горько усмехнулся, — А со мной уже поступили. Неважно, кто это был. Но теперь я дал себе установку не влюбляться.

— Хорошо, но при чём тут эти девушки? Никки, Олива… Они-то в чём виноваты?

— Ни в чём, — сказал Даниил, — Они хорошие девушки. Но я не собираюсь влюбляться ни в одну из них.

Денис подозрительно посмотрел на приятеля. Даниила он знал с детского сада; также знал он, что до этого лета у Даниила, что бы он там ни говорил и как бы ни напускал на себя маску эдакого донжуана, девушек не было вообще. Оно и понятно, семнадцать лет — не возраст, к тому же до того момента, пока у него не появился Интернет и прилегающие к нему возможности, Даниил вёл очень замкнутую жизнь. Может, он, конечно, и влюблялся, но кто уж там мог поступить с ним подобным образом — этого Денис не знал. Впрочем, решил он, Даниил, наверное, просто напускает на себя маску эдакого разочаровавшегося в жизни мужчины и для форсу пускает пыль в глаза, приписывая себе тот горький опыт отношений с женщинами, которого у него на самом деле нет и не было, но ему, этому юнцу желторотому, для солидности очень хотелось бы его иметь.

— А я думал, что Олива… понравилась тебе, — осторожно сказал Денис, — Во всяком случае, мне показалось в тот день, когда тащили монитор.

— Видишь ли, она хороший друг, так же как и Никки… Но, повторяю, ни к кому из этих девушек любви в том контексте, как понимает её общество, я не испытываю.

— Зря, — сказал Денис, — Очень даже зря.

Даниил только улыбнулся и ничего на это не ответил. Дойдя до перекрёстка, приятели распрощались: Денис пошёл к себе, а Даниил свернул на Садовую улицу и направился к дому Никки.

…А Никки ждала Даниила. И Олива продолжала любить его на расстоянии, плакать по ночам и писать стихи:

Гл. 17. Придурок

Настя пришла домой, поставила на плиту макароны и села за компьютер. Зашла в аську — 42nteller был в сети. Увидев её онлайн, он тут же поздоровался, и они начали болтать.

Вот уже несколько дней она вела переписку с 42. Точнее, вёл он, а она лишь поддерживала беседу. Но поддерживала-таки.

Разговоры шли в основном о магии и эзотерике. Даниил, оставив НЛП и гипноз, который он изучал весной, с головой погрузился в своё новое увлечение. Всё-таки хорошая штука Интернет, думал он, столько всего интересного можно там найти. Вот только то, что Интернет этот не его, а Никкин, ему на ум шло в самую последнюю очередь.

А Никки и Олива просто возненавидели друг друга. Олива — явно, Никки — тайно, где-то в глубине души. Ведь Даниил сказал ей, что надо любить всех. В этом ведь заключается истинная мудрость бытия, доступная лишь избранным, к коим он причислял себя и Никки — на это Даниил особенно сильно напирал. Никки настолько любила Даниила, что готова была согласиться на всё, что он скажет. Он попросил её не говорить Оливе про их отношения — она дала слово, что не будет ей ничего говорить. Но любить эту Оливу по-настоящему, Никки чувствовала, что — нет, не может. Она сама себя убеждала в том, что любит эту девушку так же, как убеждала себя её тётя, помешанная на здоровом образе жизни, что овсяная каша по утрам и пророщенные злаки — это вкусно. Олива чувствовала затаённую ненависть к себе этой Никки, прикрытую маской любви, как вообще имела способность чувствовать даже на расстоянии любую фальшь, и с каждым разом эта девушка, возомнившая себя ангелом, становилась ей всё более неприятна.

А Даниил, словно бы специально, то и дело стравливал их. И обе девушки, ненавидевшие друг друга, были несчастливы. Обе хотели забрать себе всё внимание Даниила и обе плакали в подушку по ночам от ревности и сознания собственного бессилия. И Никки, и Оливе казалось, что соперница отбирает её счастье. Хотя Даниил, по большому счёту, не принадлежал ни той, ни другой. Он играл обеими девушками как хотел, и их страдания и раздоры вызывали в нём лишь самодовольную улыбку: «Ну вот, я так и знал, что вы из-за меня перегрызётесь…»

Настя видела, что творится с её подругой, но что она могла поделать? Никакие доводы, никакие уговоры не действовали на Оливу. Втемяшила себе в башку про любовь, и не хочет видеть очевидного. Вот и теперь впала в депрессию — перестала есть и пить, а на все попытки подруг втолковать ей, что не стоит он того, огрызалась и начинала грубить им. Особенно доставалось Насте: Олива знала, что она общается с Даниилом в аське, и ей это не нравилось.