Вернуться домой

– Дорогой сосед, я надеюсь, от чистого сердца, что этот день для тебя прошёл менее напряжённо. И ты в нём разобрался получше моего.

Она покачала головой, поражаясь своей глупости, и сделала ещё глоток. Тиндейл пробыл почти до темноты, они вдвоём проверяли и перепроверяли чертежи на предмет последних изменений. Поскольку она сама финансировала проект, не требовалось согласовывать с кредитором какие-либо поправки. После того, как Роксанна и Тиндейл приняли вариант постройки в задней части дома кровельных террас, они остались довольны проектом.

– В понедельник нас ждет великий день, – сказал он перед тем, как сесть в машину.

Роксанна счастливо вздохнула:

– Да, верно. Не могу дождаться. Чувствую себя так, будто получу одновременно и Рождество, и день рождения и все сбывшиеся мечты.

Сэм засмеялся:

– Держись за эту мысль – как только мы начнём разбирать этот домишко на кусочки и приступим к строительству с неизбежными всевозможными помехами и задержками, – ты запоёшь по-другому.

Она отрицательно покачала головой:

– Не-а. Тогда я просто найду тихое местечко и скажу себе, что оно того стоит.

– Хороший план.

Он сел в машину и тронулся с места, крикнув из окошка:

– Удачных выходных. Увидимся в понедельник.

Оставшись одна, Роксанна повернулась и медленно побрела к дому. Выбрала себе на обед банку консервированного томатного супа и поджаренный бутерброд с яйцом, отчаянно стараясь сосредоточиться на выполнении простых задач, лишь бы не возвращаться мыслями к Джебу Дилэни и утреннему инциденту. Минуя кухню по пути на веранду, девушка остановилась, зацепившись взглядом за столешницу, и уставилась на поцарапанную поверхность, всё ещё не в состоянии поверить, что занималась на ней сексом… с этим субъектом. У Роксанны получалось не думать о Джебе, обедая на улице, но вот когда она всё съела…

Роксанна снова глотнула воды. Никак не получалось осознать происшедшее между ними. Они вели себя как животные. Спаривались подобно норкам, решила она с кислой миной. И не предохранялись. Сглупили оба. Она прикусила губу. Нужно предупредить Джеба, что она совершенно здорова, и разузнать есть ли основания ей самой беспокоиться. Женщина нахмурилась, представив выражение его лица. О, ужас, она вообще не хотела разговаривать с ним на такую тему – да ни с кем не хотела, а уж с ним тем более. Она приложила холодную бутылку ко лбу. Что на неё нашло? На них?

В одном Роксанна была уверена наверняка –она вернулась в Долину не ради того, чтобы заводить бурную интрижку и впутываться в сложные отношения с противоположным полом. Пришла пора заняться домом, своей новой жизнью; она так много всего напланировала, и мужчины находились в самом в конце её списка. Особенно Джеб, из-за которого она совсем потеряла голову.

С одной стороны, невозможно отрицать, что Джеб привлекательный мужчина. Ладно, более чем привлекательный. Очень мужественный. Пока не произошёл тот случай с косячком, она даже немного грезила о нём. Роксанна скорчила гримасу. Как и большинство женщин в долине. «Пожалуй, это всё объясняет», – размышляла она. Возможно потому, что так много женщин сохло по нему, вкупе с её досадой и унижением, вызванными его обращением с ней из-за курения марихуаны, она решила, что никогда не станет восторгаться доморощенным секс-символом. Конечно, она не собиралась ни прощать Джеба за то, что поставил её в неловкое положение, ни доказывать, что совсем не запугана и не впечатлена им, а начала иронизировать, показывая, что вовсе не считает его таким уж крутым и распрекрасным. Что он просто грязь под её ногами. Все другие могли бегать за ним, но не она. Не Роксанна Боллинджер.

Она сощурилась. Разумеется, он не облегчал ей жизнь, напомнила она себе. Презрительно называл её «принцессой» и смотрел свысока, будто вляпался в кучку кошачьего дерьма. Он всегда вёл себя с ней немного по-свински; случай с марихуаной оказался ни первым и ни последним в череде их противостояний. Просто запомнился ей ярче всего, но в памяти всплывали и другие моменты, когда Джеб читал ей нотации даже за самое малое нарушение, в то время как другие дети получали улыбку и дружеское предупреждение. Да уж. Он всегда придирался к ней, прилагал все усилия, чтобы обидеть и вывести её из себя, – неспроста он ей не нравился. И когда она стала знаменитой, и о её личной жизни стали писать все те возмутительные истории… Брезгливое выражение на красивом лице каждый раз, когда их пути пересекались, заставляло её испытывать безумное желание ударить самодовольный оплот нравственности! Можно подумать, она, вроде современной Иезавели [10], соблазняла каждого мужчину на своём пути и оставляла за собой погубленные жизни и разрушенные семьи. Кто, чёрт побери, Джеб Дилэни такой, чтобы судить её?

К тому моменту, как Роксанна легла спать, в ней окрепла уверенность, что при следующей встрече с Джебом  благоразумия и самообладания ей будет не занимать. Лёжа на двуспальной кровати, она вглядывалась в потолок, раз за разом напоминая себе каким гадом он являлся… Но то, что он представлялся ей высокомерной задницей, не объясняло утреннего инцидента на кухонном столе. Она нахмурилась. «Скорее всего у меня предменструальный синдром», – решила она. Это могло бы объяснить многое. Ну да. Ожидались критические дни, и Роксанна находилась во власти гормонов – они свели её с ума и сделали сексуально озабоченной. Отлично. Звучит логично. И совсем не исключено, сонно подумалось ей, что из-за всей этой гормональной активности от её тела исходили особые феромоны, которые заставили и Джеба потерять голову от желания. Она кивнула и усмехнулась в темноте. Да. Замечательно. ПМС объяснял произошедшее. Всё, что нужно делать, – постараться никогда в будущем не оставаться наедине с Джебом Дилэни накануне критических дней!

Разрешив к своему удовлетворению мучающий её вопрос, Роксанна уснула глубоким сном без сновидений.

* * *

Она рано проснулась субботним утром и обнаружила, что прогноз касательно критических дней сбылся. Они наступили, сопровождаясь сильными болезненными спазмами. Жалея саму себя и мечтая, чтобы мужчины ежемесячно испытывали не меньшие мучения, она бродила по дому, собирая те немногие вещи, которые планировала взять с собой. Как только Роксанна упаковала пожитки и перепроверила, что ничего не забыла, то вновь поразилась, сколько вреда причинили хулиганы.

Когда она впервые увидела это место, полы оказались выломаны, окна выбиты, шкафы перевёрнуты вверх дном, в стенах зияли дыры – будто по дому пронёсся ураган. И если полагаться на слова Дэнни Хаскелла, одного из местных представителей власти, то правонарушители еще не раз сюда возвращались, усугубляя ущерб. Это не имело особого значения, поскольку лишь малая часть первоначального строения останется нетронутой, но от вида брешей в стенах и наполовину выдранной изоляции она невольно хмурилась. Повсюду в коттедже – и наверху, и внизу – обнаруживались одинаковые повреждения. Она не утруждала себя ремонтом стен в связи с предстоящим строительством, но проломы в полу залатала, приколотив гвоздями листы фанеры, – мысль о змее или скунсе, пробравшимися ночью в дом из-под пола, вызывала у неё нервную дрожь.

Роксанна вынула из холодильника немного свежих продуктов, уложила их в сумку-холодильник и загрузила скарб в «джип». На сборы ушло не так много времени, хоть она вспотела и чертыхалась к тому моменту, как разобрала кровать и втиснула большую её часть сзади машины – кусок боковой панели высовывался из окна. Пружинную основу и матрас она с трудом взгромоздила на крышу «джипа» и закрепила там. Роксанна усмехнулась. «Джип», казалось, явился прямиком из времен депрессии: матрас наверху, светильник и прикроватная тумбочка ненадёжно устроены на пассажирском сидении, а чемоданы небрежно навалены на каркасе кровати, умещённом на заднем сидении. Она фыркнула. Посмотрели бы на неё сейчас нью-йоркские друзья.

Собрав все вещи в машину, Роксанна прошлась ещё раз вокруг здания. Новый холодильник на некоторое время перекочует в старый гараж, а остальное имущество из дома будет выброшено за ненадобностью. Она немного расстраивалась, вспоминая о Дирке Астоне, построившим коттедж. Всё здесь изменится до неузнаваемости, и останется лишь малая толика от его кропотливой ручной работы.