Приму твою любовь

— Ужин готов, — объявила она. — Пока вы тут спорили, приехала мисс Уилли. Когда она услышала, что вы тут разговариваете, она предпочла подождать и побеседовать с Хатчем. Она попросила выпить чего-нибудь покрепче. Хатч тоже попросил. Я принесла ему лимонаду покрепче. Если мы тотчас не сядем за стол, сахар может слишком опьянить его.

— Иди накрывай на стол, — кивнул Тай, — мы сейчас придем. — Когда дверь за ней закрылась, он снова обратился к Кэссиди:

— Наш разговор еще не закончен.

— Я сама догадалась. — Она поставила кресло на место. К ее удивлению, Тай не пытался приблизиться к ней. — Теперь, когда ты поговорил с Хатчем о Джорджии, ты понимаешь, что отношения между нами невозможны.

— Посмотрим, — ответил он. — Пошли есть?

— Меня ты не проведешь, — пригрозила она.

— Готовишься к войне? — улыбнулся он.

— Что-то вроде.

— Не беспокойся, я предпочитаю сытого противника. — Он немного помолчал. — Но это тебе не поможет, эту войну я все равно выиграю.

К облегчению Кэссиди, ужин прошел прекрасно. Уилли развлекала их историями из практики своего брачного агентства. Вдруг она прервалась на полуслове и посмотрела на Хатча.

— Боже мой! По-моему, молодому человеку пора на боковую.

Кэссиди взглянула на сына. Он спал, положив голову в тарелку. Очки сползли ему на нос, делая его совсем ребенком. Мисс Мопси под его стулом тихонько поскуливала и посматривала на хозяина.

— Отнесу его в одну из смежных спален, — предложил Тай. — Думаю, барак может подождать.

— Спасибо. — Кэссиди откинулась на спинку стула. — Не понимаю, что с ним такое. Никогда прежде не видела его таким усталым. Можно подумать, что он весь день проработал, а не прогулял.

— Ну, ему было чем заняться, — усмехнулся Тай. — Привыкай, Кэссиди. Жизнь на ранчо более трудна, чем та, к которой он привык, но она ему не повредит.

Этот ответ успокоил ее материнские чувства.

— Наверно, ты прав. Ему это только полезно. — Она смотрела, как Тай бережно поднимает ее сына. На глаза навернулись слезы. Она закашлялась, стараясь скрыть их. — Он мало бывал на свежем воздухе.

— Ну-ка ответь мне и помни про наше соглашение, — потребовал Тай. — Ты признаешь, что жизнь на ранчо полезна для ребенка?

Она наморщила нос.

— Я признаю, что девяносто девять процентов совпадения должны иметь какие-то конкретные проявления.

— Девяносто девять и четыре десятых, — с довольным видом поправила ее Уилли.

— Простите, — удивленно повернулась к ней Кэссиди.

— Я перепроверила вашу заявку с исправлениями, и на этот раз получилось девяносто девять и четыре десятых совпадения. Результат только улучшился.

Ну и ну! — Ну, может… — протянула она. — Но все равно есть один процент разницы.

— Шесть десятых, — поправил ее Тай. — Это меньше, чем раньше.

— Согласно компьютеру, — уточнила Кэссиди и снова обратилась к Уилли:

— Я так понимаю, что ваша машина снова не выдала никаких дополнительных кандидатур?

— Никаких. Похоже, что вы идеальная пара для моего внука. — Уилли подняла свой бокал. — Чертовы штучки, я так это называю.

— Эй! Ты на чьей стороне? — возмутился Тай. Праздный вопрос — конечно, Уилли нравилось это совпадение, как Таю и Хатчу. Она держалась в стороне и не показывала виду, но исподтишка все же старалась направлять события в нужную сторону.

— А что вы будете делать, если обнаружите лучшую кандидатуру? — спросила Кэссиди.

Тай лениво усмехнулся и пошел к выходу. Его ответ ее позабавил:

— Я приглашу их на ранчо, — говорил он, пока они шли по коридору, — и таким образом смогу убрать их с дороги, прежде чем они с тобой встретятся.

— Ты собираешься всех распугать? Он распахнул дверь в соседнюю с его спальней комнату.

— И это тоже.

— Не стоит. Почему ты так уверен, что мы подходим друг другу? — Она разобрала кровать и отступила в сторону, чтобы Тай мог положить Хатча. — Я хочу сказать, что данные компьютера еще ни о чем не говорят.

Он стащил с Хатча кроссовки и джинсы, потом снял с носа очки и аккуратно положил их на ночной столик.

— Это не так.

Она облизнула губы и задала вопрос, который мучил ее с самого утра.

— Это из-за поцелуя, да?

— Да. — Тай заботливо стянул с Хатча майку. — Ты ведь сама почувствовала это?

Она вместе с ним вышла из комнаты и выключила свет.

— Но физического влечения явно недостаточно для серьезных отношений. — Это она знала наверняка. Подобную ошибку она уже совершила.

— Это только начало, — сказал Тай.

— Для тебя это значит что-то серьезное? Не просто поцелуи?

— Думаю, это можно назвать семейной традицией, — ответил он, помолчав.

— Поцелуи? — не поняла она.

— Именно, — широко улыбнулся он.

— Интересная традиция.

— Даже очень интересная. — Он поймал ее за руку и прижал к себе. — Видишь ли, согласно семейному преданию, Меррики всегда узнают свою идеальную подругу жизни.

Опасно! Это она почувствовала сильнее, чем при их первой встрече. Но высвободиться из его объятий не представлялось возможным.

— Каким же образом? — спросила она.

— Известным тебе. После первого поцелуя. У нее потемнело в глазах.

— Нет, не говори такого.

— Разве плохо сказать правду?

Плохо? Да что здесь вообще хорошего? Ее готовность целоваться была ужасна. Тоска Хатча по отцу — тоже. Но хуже всего была ее собственная реакция на Тая. Реакция, которую она не могла в себе подавить и которая только усиливалась, чем больше они общались.

— Неужели ты не понимаешь? Я не хочу романов.

— Ты уже говорила это громко и отчетливо. Мне только непонятно… почему? — Он наклонил голову. — Я слышал, что думает об этом Хатч, но ты сама ничего не объяснила. — Он помолчал минутку. — Давай отложим разговор. Ты слишком измучена. — И он разжал объятия, как будто нарочно в тот самый момент, когда она была готова упасть ему на грудь и все рассказать. Видимо, она в самом деле измучена.

— Думаю, мне лучше пойти к себе. — Попроси меня остаться!

Он провел рукой ей по щеке.

— Если захочешь поговорить — я в твоем распоряжении.

— Спасибо. Пожалуйста, пожелай за меня своей бабушке спокойной ночи. — Она глубоко вздохнула и ощутила его запах. Собрав всю волю, она отвернулась. В конце концов, ее независимость — разве это не самое главное?

Или нет?

Кэссиди оглядела спальню со смешанным чувством восхищения и сожаления. Одна эта комната была больше, чем вся ее квартира, даже не считая прилегающей ванной, в которой легко могли разместиться несколько яхт. И еще место останется.

Кэссиди опустилась на колени и принялась распаковывать коробку.

Она достала небольшой блокнотик и бросила его на широченную кровать. Потом разделась, надела ночную рубашку и плюхнулась на кровать, чтобы почитать свои записи.

Вот плюхаться как раз и не надо было. По каким-то непонятным причинам кровать, казавшаяся такой массивной и устойчивой, моментально сложилась, и матрас оказался прижатым к стене, а она погребенной под кучей подушек и покрывал. Тяжелая дубовая рама не давала выбраться. Все попытки разжать пружины привели только к тому, что ей удалось высвободить ноги, которыми она беспомощно болтала в воздухе.

Дверь распахнулась. В наступившей тишине Кэссиди услышала сдавленные смешки.

— Не смей смеяться! — прокричала она.

— Извини. — Это был голос Тая. — Нужна помощь?

Как бы ей хотелось отказаться! Но когда почти стоишь на голове в ворохе простыней, выхода нет.

— Да, ты можешь мне помочь, — выдохнула она. — Если ты не против.

— С удовольствием. — Он нагнулся и, подхватив под мышки, извлек ее из вороха постельного белья. К счастью, он захватил ее с простыней, так что все ее прелести оказались надежно прикрытыми. — Могу я спросить, что случилось?

Она состроила недовольную гримасу, старательно кутаясь в пеструю ткань.

— Это же твоя кровать, ты и объясни.

— Подожди минутку. — Он стряхнул на пол все, включая матрас и ее дневник, — Похоже, здесь развинтили гайки. Хорошо еще, что тебя не ударило рамой.