Зарисованное лето (СИ)

Он снова посмотрел на царапину и снова завалился на капот, вопрошая у неизвестных богов: «Как это произошло?! За что?!».

- Э-э, Саш... Извини, - наконец решился я прервать сей истеричный монолог, хотя было уже ясно, что стеба в этой истерике гораздо больше, чем самой истерики.

Он зыркнул на меня серыми глазищами и гаркнул:

- Не сейчас, Никит! Сейчас я тебя не люблю!

Он еще какое-то время ахал и охал, но мне внезапно стало не до смеха. От этой фразы внутри как будто что-то сорвалось. «Сейчас я тебя не люблю». Сейчас? Сейчас не любит? Это осознанное признание, облеченное в шутку, или шутка под видом признания? После карьеров он ни разу не приблизился ко мне даже на расстояние шага...

Я ощущал, как во мне растет потребность. Подойди, положи мне руку на затылок, заставь меня тебе ответить. Лиши возможности думать. Зачем ты вообще тогда на этих карьерах... этот первый этап... Меня бесило то, что я хочу к нему приблизиться больше, чем он ко мне. Я бы мог смириться, если бы он давил, намекал, напирал, а с равнодушием - нет. Он как будто бросил меня в водоворот, а потом оставил в нем одного. Как будто сжал в кулаке, а потом забыл, что я до сих пор там и мне до сих пор больно. И снова накрыла тошнота.

- Никит, - уже серьезно и спокойно. - Ты в порядке?

Я кивнул и направился обратно в машину, но сел на пассажирское сиденье. Назад он точно поведет сам.

- Меня что-то тошнит, - честно ответил я на его пристальный взгляд.

И он даже не съязвил что-то наподобие «Незапланированная беременность?» или «В красавице блевать нельзя». А просто молча отвез домой.

- Сынок, садись, поешь! - крикнула мама из кухни.

- Попозже, мам. Я у бабы Дуси накидался, - и быстро направился в свою комнату.

Прямо в одежде завалился в постель, предварительно достав одеяло. Закутался в него, как в кокон, не обращая внимания на жару. Попытался уснуть, но мысли пробирались в черепушку, отгоняя желанную прострацию. Я ждал, когда Сашка пролезет в окно и поинтересуется, что со мной. Я боялся этого. А он все не появлялся. Я перебирал в уме все доступные способы суицида. А он не приходил. Я хотел заплакать, как маленькая девочка, заорать во всю глотку, но не позволял себе этого. Мне почти удалось уснуть, когда дверь скрипнула, и он зашел в комнату.

- Никит, ты заболел?

Я стянул одеяло на грудь и ответил спокойно:

- Ага. Диссоциативным расстройством идентичности.

- Это когда днем работаешь воспитателем в детском саду, а по ночам превращаешься в другого человека и насилуешь старушек?

- Точно. Так все делают.

- Не спорю. И с чего тебя вдруг накрыло? - он продолжал стоять в двух метрах от моей кровати.

- С тебя, - ответил я максимально честно.

Сашка улыбнулся.

- Никит... Тебе легче заболеть этим... диссоциативным расстройством, чем подойти и взять меня за руку?

- Ага.

- Или ты ждешь, когда я сам подойду к тебе?

Я поморщился, но решил не сдаваться:

- Наверное.

- Я понял, - он это сказал после короткой паузы и уже совсем серьезно. - Ты хочешь меня. Но только так, чтобы я прижал тебя к стенке, а ты поддался. Чтобы это было полностью мое решение. Так?

Не дождавшись моего ответа, он, как часто это делал, повторил с нажимом:

- Так?

- Не совсем. Я сам не знаю, чего хочу.

- Никит, если бы ты был девушкой, то я бы и вел себя иначе. Выключай уже принцессу.

Я закрылся одеялом с головой, а потом откинул его. Сел. Встал. Шагнул к нему и замер на расстоянии шага.

- Твоя мама не зайдет? - он снова улыбался.

Об этом я даже не подумал. Узнав на собственной шкуре, какой была бы реакция моих родителей, я почему-то совершенно перестал интересоваться их мнением на этот счет. Но она не зайдет. Она вообще редко посещала мою комнату, а обычно громогласно звала, если ей что-нибудь было нужно.

Решил, что отвечать вслух не требуется. Но и никак не мог себя заставить сделать последний шаг к нему. Он тоже стоял на месте, продолжая улыбаться, но как-то криво, а глаза сузились, обозначая пристальное внимание и интерес.

- Никит, давай в другой раз. Ты сейчас сам не свой.

Эта фраза и помогла мне решиться. Я приблизился, протянул руки к его шее, чтобы заставить наклонить голову. И поцеловал. Сам. И внутри, наконец-то, все улеглось.

Уже через несколько секунд он обхватил меня руками и с силой прижал. Но тело желало быть еще ближе, до боли вжаться в него. В этот раз он напирал гораздо сильнее, чем тогда, в машине. Он точно хотел этого точно не меньше, чем я. Но не собирался давить? Ждал, когда я определюсь? Я оторвался от него, он тоже открыл глаза - со зрачками чуть ли не во всю радужку.

- Саш... - я не смог закончить. Эмоции были натянуты до такого предела, что их в слова не запихнуть.

Но Сашка заговорил бегло, словно спешил. Или тем самым пытался скрыть, что ему тоже сложно дышать ровно:

- Никита, слушай. Мы сейчас, прямо сейчас соберемся и поедем в город. Туда пять часов езды, там останемся... где-нибудь в гостинице. Вернемся завтра.

- Нет. Нет! Я не хочу... Не готов.

- А я тебе и не предлагаю ничего, к чему ты не готов. Успокойся уже! Нам обоим нужно сменить обстановку и все. Никакого алкоголя. Чтобы ты не смог потом все списать на алкоголь, - он тихо рассмеялся, так и не выпуская меня из рук.

Он на самом деле ни на что не надеется, или говорит так только для того, чтобы я перестал напрягаться?

- Зачем тебе это, если ты знаешь, что ничего не будет?

Он приподнял бровь.

- Почему же ничего? Будет то, к чему ты готов. К поцелуям ты уж точно готов.

- И не больше! - я решил на берегу обозначить свою позицию.

- Я просто хочу узнать, храпишь ли ты во сне.

- Ну да. Ты так часто будил меня посреди ночи, что вряд ли этот секрет еще не раскрыт.

Он не отреагировал на шутку:

- Я хочу, чтобы ты привык ко мне. Привязался так, чтобы я тебя отлепить не смог, даже если бы захотел. Хочу этого, как последний гребаный эгоист. Поэтому, будь уверен, я не сделаю ни одного неверного шага.

И я согласился.

Глава 10

Поездка заняла у нас все шесть часов. В машине мы скользких тем не касались, поэтому я очень быстро отвлекся, углубившись в обсуждение направлений современной музыки. Перекусили в придорожном кафе. Останавливались, чтобы пофотографировать впечатляющие пейзажи. Сашка, похоже, тоже никуда не спешил, потому что никак не демонстрировал нетерпение. Хотя это полностью вписывалось в его характер - я, тем не менее, был за это благодарен.

В итоге добрались до гостиницы мы уже поздним вечером. И на ресепшене не были удостоены ни одним пристальным взглядом, никаким намеком на подозрение, что мы собираемся заниматься каким-то непотребством. Нет, мы просто были двумя парнями, которые решили у них остановиться во время путешествия. Невнимательные идиоты! Да, я параноик, скучающий без преследования.

Номер был двухместным - небольшая комната, вмещавшая в себя две широких кровати, стол, платяной шкаф и телевизор. Отдельная дверь вела в совмещенный санузел. Душевая кабина впечатляла огромным количеством светящихся кнопок. День и без этой поездки выдался насыщенным, поэтому сейчас, если бы тут не было Сашки, я бы залез в душ, а потом с удовольствием растянулся бы в постели. Самого его мое присутствие, видимо, совсем не волновало, раз он даже кабиной был готов восторгаться:

- Ого, какая красотень, даже не ожидал! Кто полезет в нее первым?

Сонливость как рукой сняло. Хорошо, что я не склонен краснеть, потому что в его присутствии, наверное, постоянно щеголял бы неуместным смущением.

- Давай ты. Я пойду на балкон покурю.

Он сжал руками мои плечи и чуть наклонился, чтобы наши глаза были на одном уровне:

- Никит, успокойся. Успокойся, я тебе говорю! Мне от твоего напряжения уже выть хочется! Примешь душ и завалишься баиньки. Все! Прекрати обо всем этом думать! Никто тебя невинности лишать не собирается.