Дом у озера

— А, я так понимаю, нашел.

Всего на черно-белой фотографии их было трое: Джей Ди, морской пехотинец, которого он вытащил с поля боя, и Сэм.

— Господи, Сэм… — прошептал он, не веря своим глазам.

— Я сам послал им этот снимок. То, что они публикуют, по большей части полный бред, а на этот и ты бы не отказался взглянуть.

Джей Ди быстро пролистал страницы, пробегая взглядом по строчкам. По вискам уже струился пот. Статью иллюстрировали и другие фотографии. Хватало в ней и цитат, причем откровенно искаженных.

— Так эту историю Глейзер выдал? — Он хмуро посмотрел на Макса Глейзера, того самого морского пехотинца с обложки. Человека, которому они с Сэмом много лет назад спасли жизнь в горах афганской провинции Кунар. Самого Глейзера после того случая никто из них больше не видел, но, похоже, спасенный решил, что имеет полное право рассказать о своем знакомстве со знаменитостью.

— Эй, ты еще на связи? — спросил Сэм.

— Да, я здесь. — Джей Ди тряхнул головой и опустил журнал. Хотелось вытереть руки и промыть с шампунем мозги. Он перевел дыхание и постарался сосредоточиться на пиках далеких гор, вершины которых украшали снежные шапки. — Ты вроде бы сказал, что мои пятнадцать минут славы истекают.

— Знаешь, что я думаю? По-моему, ты неправильно это воспринимаешь. Попробуй не обижаться, не фыркать презрительно, а использовать себе на пользу.

— Ты говоришь почти то же, что и Моррис Уильямс. — Джей Ди нахмурился, заметив среди писем весточку из Западного Голливуда. Однажды он уже воспользовался советом Мориса и получил много больше того, на что рассчитывал. Подписывая контракт с ним, Джей Ди рассчитывал, что, как было обещано, сохранит за собой решающее слово при создании художественного фильма, основанного на его жизни и случае в госпитале имени Уолтера Рида. Когда все пошло не так, он аннулировал договор, но с удивлением обнаружил, что компания продолжает проект и без его участия.

— Он говорит дело. Ты можешь развернуть все в любую сторону. Обратил внимание на баланс доходов и расходов своего фонда?

— Это не мой фонд. — Некоммерческий фонд был учрежден после того, как на его имя стали поступать денежные переводы. Одним из положительных побочных явлений славы было то, что американцы, движимые мотивами, которые часто оставались незаявленными, считали своим долгом посылать ему деньги. Чеки и даже наличные приходили порой без какого-либо объяснения или сопровождались такого рода записками: «Ценю» или «Так держать». Джей Ди было немного не по себе — как можно брать деньги за то, что на его месте сделал бы каждый. На первых порах он даже пытался отсылать все назад, но поток был слишком широк, а необходимые обратные сведения часто отсутствовали. Он просто не справлялся.

Делом занялся некоммерческий администратор, учредивший соответствующий фонд. Иметь дело с деньгами Джей Ди уже не приходилось. Теперь они принадлежали не ему. Он хотел со временем передать средства на нужды раненных при исполнении воинского долга коллег и помощь желающим поступить в колледж детям-инвалидам.

— В почте найдешь последние отчеты, — продолжал Сэм. — Тебе нужно принимать решение. Ты в состоянии осуществить любую свою мечту. Итак, чего ты хочешь?

Он мечтал о многом. Но хотел немногого. Чтобы все поскорее закончилось и он снова стал самим собой. Хотел, чтобы прошлое было другим, чтобы рядом был отец, а мать была матерью. У него была американская мечта — жить нормальной, обычной жизнью. Чтобы Джанет поскорее поправилась.

Когда-то ему пришлось пойти на войну, чтобы оплатить образование. Теперь ребятам вроде него фонд предлагал иной вариант. Благодаря американцам с их непредсказуемой щедростью многие мальчишки смогут заплатить за колледж.

И это все стоило Джей Ди всего лишь той жизни, что была у него раньше.

Кейт выключила сотовый и с улыбкой посмотрела на Кэлли, сидевшую рядом на скамейке перед библиотекой Порт-Анджелеса.

— Прошло.

Кэлли улыбнулась в ответ:

— Серьезно?

— Да. Я тут подумала, что было неплохо написать биографию дедушки. Предложила идею своей подруге, редактору одного крупного журнала. Ей понравилось. Она вынесла проект на обсуждение редакционной коллегии, и те дали зеленый свет. Так что, похоже, работа у меня теперь есть. — Кейт переполнял восторг. Как будто выросли вдруг крылья. Да, лето началось неудачно, но судьба повернулась к ней лицом. — А благодарить надо тебя. Это ведь ты мне мысль подсказала.

Кэлли покраснела и отвернулась. Непривыкшая к похвале, она смущалась от любого доброго слова.

— Что ж, идем в библиотеку, — сказала Кейт, решив, что девушку лучше оставить в покое. — Надо посмотреть, какие есть материалы.

Аарона они оставили в детской комнате, где по пятницам делали бумажные самолетики. Прежде чем заняться своими делами, Кейт решила проверить, все ли у него в порядке. Заглянув в комнату, она увидела, что сын всецело поглощен делом, и облегченно вздохнула. А теперь — за компьютер.

Проведя за работой приятные полчаса, Кейт нашла несколько посвященных Уолдену архивных статей и немало фотографий, большую часть которых никогда прежде не видела. Потом, вспомнив о Кэлли, поискала в Интернете материалы по коммуне «Миллениум» и Тимоти Стоуну и уже через несколько минут пришла в ужас от шокирующих описаний того, что там творилось. Все рассказанное Кэлли было правдой, хотя некоторые детали девушка скрыла. Так, например, когда брат Тимоти выбирал для себя жертву, насилие над которой подавалось как обряд достижения совершеннолетия, именно мать готовила дочь к «посвящению», купала ее в ванне и обряжала как невесту.

Нашла Кейт и упоминание о Соне Ивэнс, матери Кэлли. Кэлли сказала, что не виделась с ней больше года. Может быть… Она прошлась по ссылкам и в конце концов вышла на размытую фотографию из архива службы шерифа округа Пирс, штат Вашингтон. На закоренелую преступницу женщина походила мало. Кейт она показалась весьма симпатичной, мягкой и ранимой.

Беспокойство вызвал тот факт, что Соня Ивэнс была арестована за кражу, осуждена и отбывала срок в женской тюрьме городка Пэрди. «Как я рада, — подумала она, — что тебя посадили. Ты не достойна называться матерью».

Отложив бумаги, она отправилась на поиски Кэлли и нашла ее за столом в читальном зале. Девушка перелистывала страницы огромного альбома.

— Что-то интересное?

— Это о «Кейк», моей любимой группе. Я потом верну ее на полку.

— Можешь взять с собой, если хочешь.

— У меня нет библиотечной карточки.

— Не проблема, сейчас выпишем.

Чуть позже, когда они уже выходили — Кэлли с временной карточкой в руке, — девушка поймала взгляд Кейт и смущенно улыбнулась.

— У меня никогда такой не было.

Кейт вдруг захотелось обнять ее, прижать к себе, но она пересилила импульс, сдержалась. Кэлли, похоже, не очень-то нравилось, когда ее обнимали. День выдался солнечный, и дети на лужайке уже испытывали изготовленные из бумаги самолетики. Некоторое время Кейт и Кэлли стояли, наблюдая за попытками Аарона.

— Я почитала про коммуну «Миллениум», — сказала Кейт. — В Интернете. Надеюсь, ты не против. Мне… было интересно.

— А с чего бы мне быть против? Никакого секрета тут нет. Об этом все калифорнийские газеты писали.

— То, что я узнала, ужасно. Если я могу что-то сделать, если ты хочешь поговорить…

— Я уже поговорила… с психологом. Это все чушь. — Кэлли пожала плечами.

Кейт тронула ее за руку:

— Ты не рассказала мне о матери.

— А, ну извините, — горько усмехнулась девушка. — Обычно я первым делом всем сообщаю, что моя мамуля за решеткой.

— Тебе разрешено ее навещать?

— Конечно. Только мне это ни к чему.

— Если хочешь, я могла бы отвезти тебя туда, — предложила Кейт.

— Не хочу.

Кейт убрала руку:

— Извини. Мне действительно очень жаль, что у тебя так случилось. Ты ведь ни в чем не виновата и ничем это не заслужила.

— А почему вы так думаете?

— Потому что ты достойна лучшего. Ты молода и хороша собой. У тебя должна быть лучшая жизнь, чем та, что есть.