Я люблю тебя, алло...

Долгий, подробный рассказ Наташи Таня не перебила ни одним словом, ни одним вопросом. Потом наступило молчание. Наташа ждала ответы на поставленные вопросы. Таня думала над ответом. А может, и не ответом. Скорее, она думала, как выразить свое отношение.

У каждой своя личная жизнь. У одной — все двадцать девять лет муж. Только он и никого никогда. Ведь, в их молодости наличие чистоты у невесты очень приветствовалось. Прошли годы, и приоритеты морали изменились на сто восемьдесят градусов. Кто знает, что лучше? Видимо, каждое поколение выдвигает и предлагает свои требования. У Наташи три брака. Оборачиваясь назад, старалась не обливать прошлое грязью. Да и честно говоря, все они, вместе и врозь, были лучше Андрея. Правда, в глазах Наташи. Нет, они были не лучше. Они были мягче, они не позволяли того беспредела, который позволял он. А может, просто, Наташа была из тех женщин, которые не позволяют. Но мужья мужьями, а их отношения — это их отношения.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила Таня.

— Оправдания.

— Зачем?

— Чтобы чувствовать себя абсолютно правой.

— Не будешь.

— Почему?

— А кто тебе дал право решать за другого человека?

— Я не решаю

— Не решаешь, а решила.

— Он молод, у него жизнь впереди.

— Но ведь, ты отдавалась не несмышленышу, а мужчине?

Наступило молчание.

— Тан, у него уходят годы.

— Таш, а у тебя ушли. Ты распорядилась ими, как считала нужным, а он сам решит.

— Да, не распоряжалась, во многом, я жизнью. Наверно, использовала, не лучшим способом, не самые удачные обстоятельства.

— Таш, тут уж ничего не изменишь.

— Так что?

— Что, что? Он ведь все равно еще долго будет жить тобой и никого рядом не будет.

— Наверно.

— И у тебя никого рядом не будет. Так что, на мой взгляд, лучше с тобой, чем тобой.

19

Звонил мобильный, на котором высветилось «Кирилл». У Наташи не было ни малейшего желания разговаривать. Ни с кем. Тем более, что болезненность события не ограничивалась смертью отца и похоронами. Впереди ее ожидал очень тяжелый разговор с сестрой. О квартире родителей. Обыкновенная двухкомнатная квартира в пятиэтажном доме: комнаты смежные, санузел смежный, кухня для дистрофиков. Но цены даже на такие квартиры росли постоянно и даже непонятно, когда, на какой точке они остановятся.

— Мебель Лида заберет на дачу, — решила Наташа, — пожалуй, и всю кухонную утварь. Вещи отдадим соседям. А как делить квартиру?

Наташа с удовольствием оставила бы ее Вите, но отдать половину стоимости невозможно. На противоположный вариант рассчитывать нечего: у сестры всегда материальные трудности.

— Ну, врет же, — подумала Наташа, — ведь есть деньги. Печенкой чувствую. Предположим, отдаст за половину квартиры. Но за них сейчас можно купить комнату в «коммуналке». А может, у Вити есть деньги? Он добавит и сможет купить, пусть не очень хорошую, но однокомнатную. Все. Утро вечера мудренее.

Собираясь на работу, увидела готового к выходу сына.

— Мам, вчера звонил Кирилл и спрашивал тебя.

— Какой? — сделала «круглые глаза» Наташа.

Кажется, не очень убедительно.

— Ну, ты же его видела в Крыму.

— А, да. Что ему нужно?

— Не знаю. Просто спросил тебя.

— Ну, и что?

— Наверно перезвонит. В самом деле, что ему нужно?

— Вообще-то, он интересовался путевкой в Египет.

— Одной?

Не уточнял. Ну ладно, позвонит — скажет.

На этом разговор закончился, и сын убежал.

Глядя ему вслед, Наташа подумала, что чем Витя становился старше, тем шире становилась та маленькая полосочка непонимания, которая наметилась еще в его юности. Чем больше она старалась ему помочь, тем непонятливее становился сын. Ведь, во взрослых детях мы продолжаем любить маленьких. Сильная женщина понимала, что он должен вырасти тоже сильным и самостоятельным. Но было одно «но». У большой материнской любви такое же большое чувство частной собственности. Он — ее сын, ее любовь, ее собственность. Не желая этого, не задумываясь над этим, Наташа обращалась с ним как с собственностью, с самой любимой собственностью. Но была еще обратная сторона — это Витина любовь к маме, к женщине, любящей его до самозабвения. Ее любовь — его частная собственность. Не задумываясь, он обращался с материнской любовью как с личной собственностью. Ее любовь естественный, обязательный атрибут его жизни.

Витя вырос таким, как она хотела: умным, образованным, самостоятельным, коммуникабельным — настоящим мужчиной. Видимо, наступил возраст, когда материнская любовь, больше похожая на опеку, стала раздражать, мешать самоутверждаться. Возможно, именно этот внутренний конфликт и приводил к большим разногласиям между ними. Любовь утомляла и раздражала другую любовь. Ее самодостаточность оставляла мало места для его самоутверждения. Ее опека становилась не только не нужной, но и навязчивой.

Похоже, что любовь и умной, и глупой мамы мало чем отличается.

— У любви должно быть достоинство, — вспомнила Наташа, — но кажется, это было сказано по другому поводу. Неважно. А у материнской любви должно быть достоинство?

Ответа нет. В чем оно выражается? А может, это, просто, красивые слова?

Нет. Слово «достоинство» с любым словосочетанием стоит того, чтобы на него обращали внимание.

— Может, я, вообще, не знаю, что такое любовь? Интересно, а кто знает? Кто может четко, понятно, логично, убедительно объяснить?

В любви проявляется истинное человеческое существо. Что для нас важнее день или ночь? День — время работы и забот, проблем и интриг, обещаний и ожиданий. А ночь — время нежности, восторга, романтизма, страхов и мечтаний.

Сейчас, когда вырос сын, она поняла: женщинам только кажется, что, расставшись с мужем, они порывают с прошлым. Нет. Остаются дети, очень часто похожие на отцов. И все продолжается до конца дней. Так что, легкомысленный выбор молодости стоит жизни.

Да, и с моралью в этом вопросе нам похвастаться нечем: расходимся из-за одноразовой связи, женимся из-за беременности. Почему отношения с другим мужчиной или с другой женщиной считаем изменой, а не ошибкой?

Когда-то один человек сказал Наташе, что есть разные виды любви и они не могут быть одновременно в одном человеке. Женщина, отдавшая всю свою любовь ребенку, для мужчины лучший друг, но не любовница. И как бы Анна Каренина не металась между сыном и любовником, она все-таки сыну предпочла Вронского.

Но ведь, возможен еще один вариант: не любви матери к ребенку. Это, скорее всего, женщины, которые никогда не страдают, никогда не плачут, у них нет внутренней связи с окружающими, они не сочувствуют, не переживают. Они не плачут в отношении всего того, что не касается их лично, их жизни и удобств.

Говорят, что таких женщин не мало.

20

Прошло почти 3 недели — ни одного звонка. Наташа по опыту знала, что большинство оправдательных объяснений напрасны. Нужно ждать. А может, не нужно? Что было, то было. Хорошо, ведь, не бывает долго. Разница в возрасте все определила заранее. Думая об этом, успокаивая себя, она сидела у окна троллейбуса, разглядывая улицы. И вдруг увидела на остановке Кирилла, разговаривающего с мужчиной. В первую очередь бросилась в глаза разница в росте — сверху вниз. Во вторую — выражение его лица. От улыбчивости и доброжелательности не осталось и следа. Ледяной взгляд. Она не слышала о чем разговор, но видно было, что он очень резко отказывал. Распростившись, бросился к двери троллейбуса. Наташа не повернулась. С таким Кириллом общаться не хотелось

Не прошло и минуты, как легкое, но настойчивое прикосновение к плечу заставило обернуться. Перед ней был он: опять улыбчивый и доброжелательный. Погасив разочарование во взгляде, сказала: «Привет, как дела?» Ни одного вопроса, ни одного предложения. Все — на усмотрение.