Фрося. Часть 4 (СИ)

Фрося практически на автопилоте добралась до своего дома, вышла из машины и не видя ничего вокруг, пошла к подъезду.

Она вздрогнула от резкого сигнала клаксона и почти тут же натолкнулась глазами на Марка, стоящего, облокотившись об открытые двери своей Волги.

Женщина замерла от удивления, сердце, не повинуясь здравому смыслу, заколотилось в груди, ей захотелось броситься в его объятия и забыться, в один миг отрешиться от всего страшного, происходящего нынче с ней.

Этот человек по-прежнему в её душе занимал огромное пространство:

— Марик, зачем ты компрометируешь меня в глазах соседей, детей и, возможно, органов милиции?

— А плевать я хотел на все эти органы, я не хочу и не могу тебя терять.

Фрося приблизилась к разошедшемуся не на шутку мужчине и почти прошептала ему в лицо:

— Успокойся, наступит завтра и всё станет на нужные тебе рельсы, меня здесь уже не будет и ты спокойно уедешь в свою Америку, возьми себя в руки.

С этими словами она вскинула высоко голову и прошла в подъезд.

Находясь уже в поднимающемся на двенадцатый этаж лифте, она увидела в зеркале, как по её подбородку стекает кровь из прокушенной губы.

Открыв дверь, Фрося застала Сёмку в боксёрских перчатках, остервенело колотящего в прихожей по своей груше.

Мальчишка тяжело дышал, майка была мокрая от пота, а на лице играла блаженная улыбка:

— Мам, а мам, чего так рано, я думал, что теперь, как всегда к ночи явишься?

— Нет, сынок, я теперь одинокая женщина, покинутая своим ухажёром, поэтому тебе придётся часто находиться дома в моём обществе.

Семён, чтобы скрыть довольную улыбку, отвернулся и ещё яростней заколотил по многострадальной груше.

Пройдя в спальню, Фрося не предалась, как собиралась, унынию, а решительно заняла себя упаковкой чемодана.

Укладывая в него тщательно вещи, она продолжала анализировать поступки и слова.

Как она вела себя и как, и что, говорила сегодня при расставании.

Несмотря на то, что в глубине души ей было безумно жалко Марка, которого она сегодня резко оттолкнула от себя, перечеркнув в одночасье всё светлое, что их связывало, не желая подбирать остававшиеся им крошки на осколках разбитой любви, но считала своё поведение правильным, к чему продлять агонию, их связь умерла.

Чемодан был сложен за считанные минуты, потому что она больше не задумывалась о целесообразности той или иной вещи.

Что-то сгодится, а то, чего будет не хватать, всегда можно купить, ведь в любом мало-мальском городе есть толкучка, а при наличии денег многие проблемы она научилась решать легко.

Протяжный звонок в двери застал её стоящей напротив зеркала, в котором она внимательно разглядывала своё лицо и фигуру.

За последние четыре года она мало в чём изменилась, по крайней мере, видимых признаков надвигающейся старости не заметила.

Наоборот, лицо под воздействием хороших дорогих кремов и натуральных масок, выглядело свежим, кожа была бархатистой и натянутой, мелкие морщинки возле глаз не в счёт, вот шея немного подводит, надо будет по утрам начать делать лёгенький массаж.

Фрося поняла, что звонок возвещает о том, что приехал Андрей.

Она резко отвернулась от зеркала и стремительно бросилась в прихожую, столкнувшись у входных дверей с младшим сыном, который тоже спешил встретить любимого среднего брата.

В мозгу Фроси мысль пронеслась стрелой, а ведь и правда, за последнее время, братья всё больше и больше сближались.

Внешне, безусловно, они разились полностью, но в характере и взглядах были весьма похожими.

Хотя надо честно признать, младший был намного мягче и покладистей, особенно в отношениях с матерью, хотя, как и средний за словом в карман не лез, мог своей неприкрытой прямолинейностью поставить собеседника на место, но не держал обиды и злости в душе, и был больше технарь, чем гуманитарий.

Андрей со своей привычной заплечной сумкой втиснулся в коридор и сразу же попал в объятия к любящим и ждущим его людям:

— Вот это приём, как на высшем уровне, словно болгары Брежнева встречают.

Мать и брат потащили Андрея в зал, один снимал с плеча приезжего сумку, вторая стягивала куртку, а третий, только что прибывший, не скрывал довольной улыбки:

— Дорогие встречающие меня люди, если бы ещё вы дали мне стакан холодной воды, вам бы вообще не было бы цены.

Что ни говори, изредка приятно приезжать в дом к матери, королевский приём, а главное до жути душевный.

— Андрейка, сынок, я правда по тебе очень соскучилась, ведь больше двух лет не виделись.

— А зачем часто видеться, надоедать своими прибамбасами и вредными привычками, пять минут разговора по телефону и родственная связь крепка, как броня.

— Ох, Андрейка, а я ведь иногда так тоскую по Поставам, по тому времени, когда мы жили большой и дружной семьёй.

Тут вмешался Семён:

— Мамуль, но в той дружной семье я был, как ненужный подкидыш.

— Ну, братан выдал, просто в то время разница в возрасте очень сказывалась, а теперь мы с тобой почти, как погодки.

Ну-ка, быстренько колись, чемпионом стал?

— Нет, братан, не стал, проиграл в финале.

— Что нокаутом уложили?

— Нет, это я его послал в нокдаун, но судьи по очкам отдали победу не мне.

— Ты, считаешь не справедливо?

— А ты спроси у мамы.

— Мамань, ты ходила на мордобой, вот это да, небеса не перевернулись?

— Небеса на месте, а Сёма был нисколько не хуже соперника, а может быть и лучше, но надо всё же бить наверняка, чтоб у судей не оставалось сомнений, чтоб на них не влияли другие факторы.

— Ну, про факторы можешь мне не рассказывать, я сними тоже хорошо знаком.

Мамань, лучше поведай, что тебе известно о произошедшем в Таёжном?

После этого вопроса лица у всех сразу посерьёзнели.

Глава 22

После вопроса Андрея о произошедшем в Таёжном, улыбки моментально слетели с лиц и разговор принял серьёзный характер.

— Андрейка, я ведь практически не знаю подробностей, я тебе всё рассказала по телефону, что мне поведала свекровь Лиды.

Мы завтра утром с тобой вылетаем в Новосибирск, до Иркутска самолёт будет только через три дня.

Из Новосибирска как-то будем с тобой добираться, это ведь значительно ближе, чем из Москвы, может поезд какой-то проходящий будет или самолёт местного масштаба, как-нибудь, да будет, нам ли привыкать…

Андрей на минутку задумался, даже прикрыл глаза и вдруг встрепенулся и посмотрел на мать:

— Мамань, мы на перекладных будем трое суток добираться до посёлка, а у меня созрел интересный план.

Сейчас я тебе его опишу, а ты выразишь своё мнение.

Завтра уже к полудню прибудем в родной Новосибирск, где меня поджидает моя Волга.

С твоего согласия, посещаем могилу моего отца, а после обеда выезжаем в сторону Таёжного.

— Сынок, ведь это так далеко…

— Конечно, не близко, почитай две тысячи километров, но ты забываешь одну деталь, в машине будет два шофера, когда я изрядно подустану, будешь меня подменять.

Мы даже можем давать друг другу поспать, за сутки допрём, ведь будем останавливаться только на физиологические нужды и покушать, во время этих остановок и разомнём затёкшие суставы.

— А ты мне доверишь вести свою машину?

— Мамуль, я бы тебе и космический корабль доверил.

Фрося с улыбкой смотрела на сына, который так естественно выдавал ей комплименты.

— После пятидесяти лет отроду сесть за баранку и свободно рассекать по Москве, это дорогого стоит.

— Ах, брось, ты сынок меня расхваливать, тут же мне уже всё известно.

— Вот насмешила, а там бывает за час езды, ни одной встречной машины не попадётся.

— Всё, будем считать, что уговорил, там и на месте будет намного проще перемещаться.

Я за эти три года, как у меня появилась машина, так привыкла к своим колёсам, что без них уже жизни не мыслю.

— Всё замётано, может всё же покормите голодного родственника, а то, как известно, баснями сыт не будешь.