Вспоминай меня ночью (СИ)

До конца поездки мы вновь слушаем музыку, сделав всего две остановки на заправках, потому что после этого кофе мне жутко хочется в туалет.

К четырём часам дня мы прибываем почти к окраине деревни. Егор останавливает машину возле усыпанной мелкими камнями дороги и говорит, что дальше придётся идти пешком. Я не возражаю, и спустя полчаса, ориентируясь по карте у парня на телефоне, мы достигаем одной из двух улиц.

Решив не терять времени, Егор стучит в окошко первого попавшего дома и громко зовёт хозяйку. Через пару минут на его зов откликается старушка, которая выходит к нам, опираясь на палку.

- Здравствуйте, а вы случайно не подскажите, где нам отыскать Кристину и Ивана Олейниковых? – спрашивает у неё парень, на всякий случай говоря погромче. Бабулька сосредоточенно хмурит почти выцветшие брови.

- Дык… нету у нас таких… - уверенно заявляет она, разводя руками. Я чувствую, как от нас ускользает последняя нитка. – Впрочем, меня в последнее время этот… как его… скляроз… мучит. Вы, это, Никитичну спросите, она через два дома живёт. Там ещё ёлка во дворе растёт, большая такая.

Мы быстро благодарим бабушку и направляемся по указанному ориентиру. Но и там нам говорят, что жителей с такими именами в деревне никогда не было. После этого мы опрашиваем ещё несколько жителей, но никто словно бы и не слышал о таких людях.

Отчаявшись, мы решаем вернуться к машине.

- Не может быть. Я ведь чувствовал, что она должна быть здесь, - ворчит Егор, пиная мелкие камушки, которые попадаются на пути. Я успокаивающе глажу его по руке. – Не может быть…

На этих словах он вдруг замирает и широко открытыми глазами смотрит куда-то перед собой. Я прослеживаю за его взглядом и вижу неподалёку возле колодца девушку в платке и платье в цветочек, возле которой скачет трёхлетний мальчишка. В этот момент она замечает нас и наполненное ведро выпадает из её руки.

- Егор… - выдыхает она, смотря на него такими же испуганными глазами. Я невольно цепляюсь за руку парня, чувствуя себя так, как наверняка чувствуют себя люди, которые впервые столкнулись с призраком…

========== 20. Призраки прошлой жизни ==========

Мальчишка настойчиво тянет девушку за подол платья, и только после этого мы трое отмираем. Спохватившись, она поднимает с земли ведро и подхватывает сына на руки, немного опасливо прижимая его к груди. Он по-детски искренне восхищается каким-то неровным камушком, найденным на земле возле колодца, но Тина на него даже не смотрит. Она просто продолжает прожигать Егора немым взором.

- Это мой сын? – заговаривает он первым, делая к ней шаг. Я следую за ним, словно тень.

- Нет, - спешно отзывается Тина, качая головой. Её взгляд остаётся таким же настороженным. – Это сын Вани. А это… твоя девушка?

- Да, - говорит Егор, не раздумывая, прежде чем я успеваю возразить. Она едва заметно выдыхает. – Это Лида. А это Тина – моя неожиданно воскресшая жена…

- Тише, пожалуйста, тут всюду уши, - шепчет Тина, оглядываясь по сторонам. Она ставит мальчишку на землю и решительно продолжает: - Идёмте в дом, там и поговорим.

Я смотрю на Егора, ожидая его решения, и он едва заметно кивает, направляясь следом за девушкой, которая тянет за собой заупрямившегося ребёнка.

Дом, в котором живёт Тина, оказывается почти на другом конце деревни. Она толкает высокую калитку, выкрашенную местами потрескавшейся зелёной краской, и ведёт нас мимо пышного сада по вымощенной камнем тропинке.

Мы заходим в маленький домик, сделанный из досок и кирпича, минуем узкий коридорчик и оказываемся в уютной гостиной, где пахнет яблоками и какими-то старыми духами, которые обожала моя бабушка. Словно бы попали в прошлое столетие.

Тина усаживает нас на старенький скрипучий диванчик и уходит на кухню, чтобы поставить чайник. Возвращается она уже без сына, стягивает платок, под которым оказывается роскошная русая коса, и опускается на кресло напротив, накрытое клетчатым покрывалом.

- Как ты нашел меня? – интересуется она первым делом, комкая в руках ткань платка. Девушка всё ещё выглядит настороженной. – Спустя столько лет…

- Ты обронила кое-что, когда сбегала с места преступления, - небрежно фыркает Егор, выкладывая на столик копию записки с адресом, которая всё это время была у него в кармане. Тина берёт её и равнодушно пробегается глазами по строчке. Если это и удивило её, то виду она не подаёт. – Это ведь была ты? Девчонка, которая пыталась снять кольцо с моей якобы покойной жены. Ты надела его. Зачем?

- Ты знаешь. Я хотела сбежать, - шепчет Тина, опустив взгляд. Егор всё больше мрачнеет. – Ты помнишь ту ночь? Мы так поругались… Я уже давно хотела уйти от тебя, убежать от фанатичной матери, от ненавистной работы… Я ведь не хотела быть журналисткой, я хотела сидеть дома и варить чёртов борщ, но все вокруг только и галдели, что женщине нужна карьера! А ты… Ты смотрел на меня с восхищением, только когда я сдавала материал очередной статьи с кровавым убийством. А меня от всего этого воротило! Воротило, Егор!

- Поэтому ты изменила мне… с ним?! – срывается парень, вскакивая с места. Я обхватываю его за плечи. – Поэтому ты убила ту девушку?!

Тина рвано выдыхает, смотря на него пустыми глазами. Она качает головой и жестом указывает ему сесть на место. К моему удивлению, он повинуется.

- Я не убивала её. Как ты мог такое подумать? Её ведь изнасиловали, к тому же, а я… - она усмехается, перебирая ткань платка между пальцами. Черты её лица ожесточаются. – В то утро я одной из первых узнала об убийстве. Я ненавидела журналистику, но я была одной из лучших, а мои информаторы никогда не подводили. Они и сказали, что девчонка ужасно похожа на меня. Даже шрам такой же. Удивительное совпадение. Тогда я и придумала способ сбежать от проблем, притворившись воровкой в капюшоне… Это сработало бы, если бы я так не спешила. А что касается беременности… Да, я изменила тебе, Егор, да, я изменила тебе, потому что жизнь с тобой была невыносимой. Все эти скандалы, глупая ревность, ты не давал мне жизни… Да ты на самом деле не любил меня, тебе нравился образ. Образ успешной журналистки, которой я быть не хотела. А Ваня принял меня такой, какая я есть, и я… Дала слабину.

- Почему ты просто не сказала мне об этом? Что хочешь развода, что разлюбила… - говорит Егор, обхватывая голову руками. Я мягко глажу его по плечу. – Ты всё решила за меня. Что я тебя не люблю, что ты мне не нужна… А я все эти хреновы годы жил только мыслями о тебе! Я умер в тот день, когда мне сообщили о твоей гибели! Внутри умер, Кристина! Но тебе было похуй.

- Прости… - выдыхает Тина, поднимаясь с кресла. Она закрывает лицо руками. – Да, я была эгоисткой, но я… Хотела просто исчезнуть. Хотела забыть, кем я была. Не было никакой Тины Крестовской. Есть только Татьяна Котова – жена деревенского работяги, которая воспитывает общего с ним сына. Ваню тут все знают по фамилии бабушки, а имя я решила сменить, чтобы вопросов не было. Я просто хотела спокойной жизни, Егор. Мне столько лет указывали, кем мне быть, что я не могла по-другому. Прости.

- В аду простят, - бросает парень, сжав губы. Тина смотрит на него умоляющим взглядом. – Увидимся на экспертизе по установлению отцовства. Если мальчишка окажется моим сыном, отсужу к чёртовой матери! – с этими словами он идёт к выходу. Я срываюсь за ним, но Тина перехватывает мою руку.

Где-то на кухне свистит чайник, но она не обращает на это никакого внимания. Лишь крепче стискивает моё запястье и смотрит мне в глаза.

- Я знаю, что сильно нагрешила, - причитает она, почти вцепившись мне ногтями в кожу. Я морщусь от боли. – Но я не хотела ничьих страданий. Я просто любила, и ты любишь, поэтому поймёшь. Не бросай его. Он на самом деле хороший, просто не мой. Не для меня. Но ту, что его полюбит, он сделает счастливой. Он добрый, он честный, он верный, он… хороший. Просто люби его, люби, как я не смогла. Пожалуйста.

- Я… я постараюсь, - лепечу, чувствуя, как в горле застревает комок. А я, кажется, уже люблю, поэтому и стою здесь, чувствуя себя всего лишь тенью, полюбившей человека, который всё ещё предан чувствам к своей бывшей жене. – Ты ведь знаешь, что он не шутит?