Потрясающий мужчина

— Вот черт! — тихо выругалась она.

— Ты не это, случайно, ищешь?

Мэтт стоял рядом и протягивал ее дамскую сумочку. Вид у него был немного глуповатый — впрочем, так выглядел бы любой мужчина с зеленым блестящим клатчем в руке.

— А что? Тебе идет, — пошутила Кэрри.

— Да, только цвет не подходит к глазам.

«Зато в твоих глазах блестят огоньки, — с улыбкой подумала Кэрри. — Ты чувствовал себя не в своей тарелке, когда шел за мной из паба с дамской сумочкой, и мне нравится твое смущение».

— Что здесь смешного? — спросил Мэтт, скрестив руки на груди.

— Да нет, ничего. Спасибо за сумочку, — поблагодарила Кэрри и тихо добавила: — Огонек, — после чего решительно зашагала к машине.

— Кэролайн, подожди!

— Меня зовут иначе. — Она остановилась и с вызовом оглянулась.

Мэтт в упор посмотрел на нее и совершенно серьезно сказал:

— Меня тоже зовут не Огонек.

Кэрри сладко улыбнулась:

— Как же тебя зовут — Минти?

Его губы тронула кривая усмешка.

— Конечно, это не мое дело, но я понимаю, как тебя потрясла измена Хью.

Кэрри стало трудно дышать, а щеки запылали от стыда.

— Ты прав: это не твое дело. К тому же ты вряд ли что-то можешь понять. — Эти слова получились резче, чем ей хотелось, но она не нуждалась в сочувствии Мэтта.

Он покачал головой.

— Почему ты думаешь, что я не могу тебя понять? Ты что, единственный человек на планете, который когда-либо страдал? Единственный, кому пришлось пережить расставание и чувство вины?

— Чувство вины? С чего бы мне чувствовать себя виноватой? А что касается расставания… — Нет, она не должна вступать с ним в беседу, ведь он нарочно пытается вызвать ее на откровенность. — Спасибо, Мэтт, что принес мою сумку, но твоя помощь мне не нужна. Все, что мне сейчас нужно, — это уехать из Пакли и как следует отдохнуть. Я уже большая девочка, доктор Ландор, и сама могу за себя постоять.

Он улыбнулся:

— Нисколько в этом не сомневаюсь. Я уже видел, как ты это делаешь.

Кэрри отвернулась к машине.

— Счастливого пути! — сказал Мэтт.

— Спасибо, — пробормотала Кэрри.

Она сильно хлопнула дверцей, сделала глубокий вздох и приложилась горячей щекой к прохладной кожаной обивке сиденья. Ровена уже выходила из паба. У Кэрри защипало глаза, и она провела по ним рукой, пытаясь отогнать непрошеные слезы. Мэтт заставил ее плакать. Она не знала причину, но ненавидела себя за слабость, а его за то, что он вселил в нее это чувство беззащитности.

Ровена открыла пассажирскую дверцу и заглянула в салон.

— Я видела, ты только что разговаривала с Мэттом. Чего он хотел?

— Я забыла сумочку, — ответила Кэрри, надеясь, что Ровена не услышит в ее голосе волнения.

Ровена вздохнула:

— О Боже! Только и всего? Потрясающий мужчина, правда? Они оба потрясающие. Такие опасные и горячие…

— Как костер?

— Да ладно тебе! Я просто подумала, может…

— Нет, не может, — отрезала Кэрри и с излишней силой повернула ключ в замке зажигания. — Ровена?

— Да, милая?

— В котором часу выезжаем? Мне не терпится поскорее вырваться из Пакли.

Глава 14

Позже в тот же вечер Мэтт опустил стекло своего старенького минивэна, чтобы впустить в салон ночную прохладу. После паба они вчетвером отправились в усадьбу Грэнтли, где с удовольствием поужинали — вкусно, но возмутительно дорого. Платил Роберт, и от этого еда казалась еще вкуснее, но Мэтт все же чувствовал себя неловко. По его мнению, это было неправильно — потратить такую сумму, чтобы накормить всего четырех человек. Однако Мэтта мучила не только гражданская совесть. Почти весь вечер Наташа пичкала его сплетнями про Кэрри, Хью и Фенеллу.

— Конечно, Хью заказал банкет по случаю свадьбы именно здесь, — сказала Наташа, как только они вошли в обитый дубовыми панелями холл усадьбы Грэнтли.

— Вот как? — Мэтт скрипнул зубами, но ему не сразу удалось заставить девушек сменить тему.

Он много раз спрашивал себя, а стоило ли ему вмешиваться тогда, в церкви. В конце концов, Кэрри имела полное право осуществить задуманное. С какой стати он взялся ее опекать? Его восхитили ее темперамент и смелость, а то, что она разозлилась на Хью, было вполне оправдано.

Теперь она ненавидела Мэтта, и Мэтт прекрасно ее понимал. Он тоже мог возненавидеть любого, кто увидел бы его в таком состоянии — взбешенным, расстроенным… и слегка не в себе. Он улыбнулся. Неудивительно, что она сердилась на него и чувствовала себя неловко в его присутствии. Вот почему он не заступился за нее в пабе, вот почему держал язык за зубами, предоставив ей защищаться самой.

Когда официанты принесли первое блюдо, Мэтт решил выбросить из головы все мысли о Кэрри, хотя Наташа продолжала выкладывать подробности ее истории. К концу вечера у него даже поднялось настроение. Мэтт высадил Роберта и Брайони у дома брата в Саммертауне, после чего удивил Наташу: она думала, что он привезет ее к себе на квартиру, но Мэтт погнал машину в город.

Он знал отличное лекарство от угрызений совести, а сейчас ему больше всего хотелось забыть свою вину перед Кэрри.

— Мы едем в ночной клуб? Или в коктейль-бар? — спросила Наташа.

— Нет, у меня другая идея. Закрой глаза и не открывай до тех пор, пока не скажу.

— Уже можно? — взмолилась она с пассажирского сиденья. — Я больше не могу ждать.

— Нельзя! — отрезал Мэтт, включив поворотник, и повернул с главной дороги налево.

— Ну, пожалуйста!

— Еще немножко.

Минивэн проехал между рядами автомобилей и велосипедов, стоявших по обеим сторонам тихой улицы на севере Оксфорда. Была полночь, но в середине лета особенной темноты не наблюдалось. Оранжевый свет уличных фонарей смешивался с бледным сиянием луны на почти безоблачном небе, придавая домам и деревьям странный золотистый оттенок. Мэтт радовался сумеркам: в кромешной тьме он не смог бы сделать то, что задумал.

— Ну, Мэтт! — заскулила Наташа, слегка подпрыгивая на сиденье.

Он усмехнулся.

— Наберись терпения!

Увидев впереди ворота эллинга, он ухитрился втиснуть минивэн в пространство между скутером и какими-то желтыми веревками, потом вышел из машины и открыл дверцу Наташе.

— Все, теперь можешь смотреть.

Она убрала ладони от лица и озадаченно огляделась по сторонам.

— Ой!

— Мне захотелось прогуляться под луной, — сказал Мэтт.

— Прогуляться?

— Да. А ты что думала?

Он чуть не засмеялся, увидев разочарование Наташи, но взял ее за руку и повел мимо каменных колонн на берег. Вдали посверкивала река. Мэтт не был здесь уже много лет, но не заметил практически никаких изменений — впрочем, как и почти во всем Оксфорде. В эллинге было темно и тихо. В лунном свете вода отливала серебром; по краям — там, где в нее макали ветви черные ивы, — крутились крошечные водовороты. К дощатому настилу пристани были привязаны бок о бок дюжины деревянных плоскодонок.

Мэтт шагнул в одну из лодок и переложил подушки-сиденья, устроив из них некое подобие постели.

— О Боже! Теперь я поняла, что ты задумал, — сказала Наташа.

Мэтт снял пиджак и положил его на подушки.

— Здесь немного сыровато, но с этим я ничего не могу поделать.

— Ничего страшного, — пропела Наташа. Она опять начала мурлыкать, и Мэтт воспринял это как обещание.

Наташа сняла туфли, и он помог ей залезть в лодку. Плоскодонка слегка накренилась. Наташа хихикнула.

— В чем дело?

— Видишь номер лодки?

— Что? — Мэтт взглянул на цифры, написанные краской на спинке сиденья. — Шестьдесят девять. Годится! Надеюсь, мы доживем до этого возраста.

Он поцеловал Наташу, нежно и страстно, и начал расстегивать лиф платья, зная, что под ним нет бюстгальтера и что ее золотистые груди сейчас вывалятся наружу. Но Наташа крепко схватила его за руку:

— Подожди, Минти, не торопись. Я хочу насладиться по полной.

Она открыла свою маленькую вечернюю сумочку. Интересно, что будет дальше? Ну вот, так и есть! Наташа достала упаковку белого порошка и протянула ему, соблазнительно облизнув губки. В свое время Мэтт перепробовал почти все, в том числе и такие вещества, о существовании которых Наташа даже не догадывалась, но, тем не менее, ему удалось изобразить удивление.