Выдержать бурю вместе (ЛП)

Зена часто делала перерывы в обучении на еду или на прогулки среди ароматных сосен, чтобы стереть яркие, страшные картины из сознания любимой. Но то, что читала Габриэль, негативно сказывалось на ней. Устойчивую ко всему Зену беспокоило, что любимая становится бледнее, и появляются темные круги под глазами. Габриэль даже несколько раз вскакивала, и, придерживая рот рукой, спотыкаясь об ступеньки, бежала к ванной и избавлялась от остатков еды.

Нежная душа Габриэль была возмущена той грязью, которую видели ее глаза, заполняя сознание ужасными картинами ненависти и бездушия. Ночью она пронзительно кричала и покрывалась потом от ночных кошмаров, которые держали ее в напряжении и не отпускали. В такие ночи Зена крепко удерживала своими сильными руками вырывающуюся Габриэль, успокаивая ее, напевая древние колыбельные и поглаживая мокрые от пота волосы, возвращая ее в руки Морфея, проклиная себя за то, что позволила подруге видеть всю эту грязь. Она каждый раз обещала, чтобы остановит это. Но каждое утро Габриэль настойчиво глядела на Зену, сметая все аргументы, разумные или нет, прорывалась обратно в кабинет и снова погружала себя в изучении насилия.

Ситуация достигла пика утром на четвертый день, с того момента, когда Зена согласилась на эту миссию. Она зашла в кабинет, держа в руках поднос с вкусной стряпней Мануэля, решив, что бледной Габриэль нужно поесть. Воин увидела, что ее подруга пристально уставилась в монитор немигающими глазами, а слезы ручьем текли по щекам. – Габриэль?

Не получив ответа, Зена поспешно поставила поднос на край стола и положила руки на прохладные плечи барда, тщательно вглядываясь в монитор, чтобы увидеть, что украло внимание ее любимой. Страшные кадры насилия плясали по экрану, сменялись друг за другом под веселую музыку. За кадром вещал веселый голос. Это был один из американских фильмов со зверствами Германских концентрационных лагерей вперемежку с митингами ку-клукс-клана, поджогами и линчеваниями. Лицо молодого мужчины, испанца было все в крови. Она лежал на земле, а руки были привязаны к бамперу грузовика с развевающимся флагом Конфедерации. Мотор завелся, и грузовик рванул с места. Предсмертный крик раздался от умирающего мужчины через микрофон, прикрепленный к его груди. Сцены пыток, азиатские кинофильмы, пропагандирующие насилие, убийство и гомофобию заполняли экран нескончаемым потоком, один кошмар растворялся в следующим, не заканчиваясь и не утихая.

Даже Зена, хорошо разбирающаяся и привычная в такому роду вещей, почувствовала, как скрутило живот от увиденного. Ее руки непроизвольно сжали ничего не чувствующие плечи Габриэль. Сглотнув, она дотянулась до монитора и выключила его. – Достаточно, – сказала она, отпустив Габриэль. Потом развернула стул и посмотрела на нее. – Габриэль, оставь это. Давай, достаточно уже. Вернись ко мне, Габриэль.

Габриэль смотрела поверх головы невидящим взглядом.

Зена взяла ее руки и стала мягко растирать холодные ладошки и пальцы. – Давай, Габриэль, вернись.

Бард моргнула, и слезинка скатилась по щеке, упала на рубашку, уже мокрую от слез. – З..Зена?

- Да, любимая, это я.

- Почему?

- О, Габриэль. – Зена присела на корточки и крепко обняла свою подругу, покачивая ее и успокаивая, в то время как блондинку сотрясали волны рыдания.

- Как люди могут ненавидеть так сильно? Как они могут получать удовольствие, мучая других? Как?

- Хотела бы я дать тебе простой ответ, Габриэль, но не могу. Думаю, частично из-за равнодушия и страха. Может быть, они думают, что если мир видит их как равных себе, они теряют то, что делает их особенными. – Зена перевела дыхание и немного сжала объятие. – Я не знаю. – Освободившись, Зена приподняла склоненную голову Габриэль за подбородок. – Хотя я знаю одну вещь. Я больше не собираюсь впутывать тебя во все это. Я хочу позвонить Джароду, чтобы он передал ФБР, они могут поискать кого-нибудь еще на эту грязную работу.

Габриэль вырвалась, возмущенно. – Зена, ты не можешь!

- Могу.

- Нет, пожалуйста, не надо.

- Габриэль, послушай меня. Я не позволю тебе страдать от этого. Посмотри на себя! Ты не можешь есть, кричишь во сне. И это только от того, что ты видишь на экране. Нет лучшего пути в Тартар, чем привести тебя прямо к этим ублюдкам!

Габриэль встряхнула головой, поспешно вытерла слезы. – Я в порядке, Зена. Правда. – Она попыталась улыбнуться, но безуспешно. – Просто это сильно меня задевает, вот и все. Я привычна к насилию и жестокости, или, по крайней мере, была привычна, когда была жива. Так или иначе, этого столько много, что переполнило меня на какое-то время, но я в порядке.

- Габриэль, твое состояние нельзя назвать «в порядке», – пронзительные голубые глаза уставились на Габриэль, прожигая насквозь.

- Да, сейчас может и нельзя так сказать, – пробурчала бард, небрежно потирая опухшие от слез глаза и нос, – но я буду в порядке. Только мне нужно время, чтобы осмыслить то, что я увидела. И я буду в порядке. Обещаю.

- Нет, Габриэль. Извини, но… нет. Зена потянулась за телефоном и не удивилась, когда была остановлена быстрой рукой подруги, сжавшей ее кисть. Она приподняла бровь.

- Зена, мы нужны этим людям. – Габриэль старалась удержать руку, насколько могла, зная, что физически не сможет остановить ее, чтобы дотянуться до телефона, также как не смогла бы остановить Титана, но должна была попытаться.

- Габриэль, там другие люди, другие битвы.

- Зена, мы должны помочь этим людям. Нам нужно бороться.

Воин приподняла голову. – Почему это так важно для тебя, Габриэль?

Бард задумалась, положив голову на кулак. – Я думаю, что причина та же, что и всегда, Зена. Мне нужно сделать так, чтобы прервался круг насилия. Может быть, я смогу достучаться до этих людей. Показать им, что их путь ошибочный.

- Габриэль, но у этой миссии другая цель. Мне нужно добраться до них, найти доказательство, что эта группа причастна к исчезновениям, и убраться оттуда. Никаких страстный речей, никаких обращений. Эти люди не будут меняться, Габриэль. Они слишком устойчивы в своих убеждениях.

- Может быть, но я думаю, что некоторые из них потеряны и сбиты с толку. Они ищут, во что верить. Они слушают этого мужчину и возможно находят там что-то. Но если я смогу показать им, что есть другой путь, путь любви, а не ненависти, может быть, они отвернутся от такой жизни, пока не поздно.

Зена вздохнула и зажала пальцами свою переносицу. – Габриэль, эти слова приведут тебя только к смерти. Я не сомневаюсь, что Клэйбон и его бандиты причастны к исчезновениям. И я знаю, что в пустыне за этим забором разбросаны тела людей, которые не совершали преступлений, а просто родились с другим цветом кожи. И когда ты пойдешь туда и поднимешь этот вопрос, то твое тело присоединится к ним.

- Зена, я знаю, ты думаешь, что я невозможно наивная. Но я не такая. Я – это я. – Горькая улыбка появилась на губах. – Думаю, даже вечность не могла бы стереть различия между нами, любимая. – Вытянув руку, она обхватила щеку Зены ладошкой. – Но, как всегда, мы обе согласны с основной целью. Этих людей нужно остановить. И если мы будем достигать ее вместе, то, думаю, мы справимся.

Прильнув к мягкой ладони, Зена накрыла ладошку своей рукой, и нежно сжала ее. Смех вырвался из ее груди от картинки, которая неожиданно представилась перед ней.

- Что?

- Просто думаю. – Воин широко улыбнулась. – Все эти годы без тебя были наполнены одиночеством. Но выполнить работу было намного проще!

Габриэль улыбнулась в ответ и коснулась пальцем Зениного носа. – Я нужна была тебе для того, чтобы ты не раскисала.

- Ах, вот как это было.

- Ага.

Женщины соприкоснулись лбами и глядели друг другу в глаза. Если бы любовь могла сдвигать горы, то у той группки людей в пустыне просто нет шанса.

- Я не знаю об этом. Ты уверена?

- Определенно. Расслабься, Габриэль. Ты выглядишь прекрасно.

- Зена, я оставляла больше открытого тела, когда следовала за тобой из Потейдии, чем сейчас.