А может?.. (СИ)

— Если да, то точно такие же, как и создатели этого дерьма, — выплюнул Йен, кинув на пол колёсную опору.

— Может, попросить помощи у кого-нибудь? Есть же вроде такие фирмы, типа, «Муж на час», — несмело предложил Василевски.

— Да щас! Я потом со стыда сгорю, — пробормотал Смолдер. — Чтобы два мужика не могли собрать детскую кроватку? Я сдохну, но соберу её!!!

Со стороны Йен и Пол выглядели настолько сосредоточенно, что создавалось такое впечатление, будто бы они собирают как минимум ядерную бомбу, а не детскую кроватку.

— Так, в перемычку короба вставить шкант под буквой Е…

— Блин, тут этих шкантов тоже буквы какие-то. В инструкции ничего об этом не сказано?

— Нет, ничего. Ну, раз перемычка Е, значит, вставим туда шкант Е. Логично?

— Да мы просто короли логики!

Однако энтузиазма и терпения у ребят оставалось всё меньше, и уже минут через двадцать они разговаривали, кажется, только матом.

— Ёбаный в рот! Просто пиздец!

— Сука, тут ещё три гайки!

— Это не гайки, а болты.

— МНЕ ПОЕБАТЬ!!!

— А это ещё что за рейка?

— Ебал я это всё, пусть он спит с нами в кровати, ради такого я даже на диван в гостиной перемещусь!

Однако Йен Сомерхолдер и Пол Уэсли не были бы Йеном Сомерхолдером и Полом Уэсли, если бы сдались. Спустя ещё час криков, бесконечного мата и проклятий в сторону производителей детских кроваток судьба всё-таки сжалилась над ними сборка была закончена. Ограждения открывались как нужно, лишних болтов и других деталей нигде не оставалось, а на самой кроватке даже не было ни одной царапины, хотя последние минут тридцать этого занимательного процесса аккуратность была последним, о чём думали друзья: у них постоянно что-то падало.

— Да!!! — проорал Йен, с силой бросив измятую инструкцию на пол, когда работа была закончена.

— Мы сделали это! — с нескрываемым восторгом воскликнул Уэсли и с разбегу кинулся в объятия другу, а тот на несколько секунд поднял его на руки. — Знай наших!

Конечно, собирать в этот день ещё комод и шкаф они были уже не в силах, поэтому перенесли это на следующий день. Но сборка остальной фурнитуры в этот раз прошла без трудностей: по всей видимости, Йен и Пол уже были закалены ситуацией с кроваткой.

Как Йен и планировал, они с Полом закончили всё чуть меньше, чем через три дня, и поэтому он уже был в предвкушении возвращения Нины: ему нетерпелось ему обрадовать.

— Йен, зачем ты привёз меня в особняк? Рабочие выйдут только завтра…

— Ш-ш-ш, — Сомерхолдер с загадочной улыбкой приложил указательный палец к губам. — Сейчас узнаешь. Закрой глаза.

Добрев удивилась, но просьбу жениха выполнила. Наскоро открыв двери, Йен аккуратно провёл девушку вглубь дома.

— Можешь открыть глаза, — наконец выдохнул он.

Оглянувшись вокруг, Нина не смогла сдержать возгласа: весь дом блестел чистотой, нигде не было и намёка на то, что ещё несколько дней назад повсюду валялись строительные мешки, был рассыпан какой-то строительный намёк и пахло краской.

— Я решил, что нам пора заканчивать эту эпопею, — с улыбкой ответил Йен на немой вопросах в глазах Николины. — Сейчас мы должны концентрировать внимание на другом, — прошептал он, бережно коснувшись рукой её живот.

— Боже, Йен… — тихо произнесла Добрев. — Ты… Ты потрясающий.

Она не знала, что сказать ещё, просто выдохнула и крепко обняла брюнета.

— Это… Это наш дом… Господи, я не верю, — призналась она, оторвавшись от мужчины, схватившись руками за голову и вновь осмотревшись. — Можно посмотреть всё остальное?

— Конечно, — кивнул Йен.

Нина ходила по просторному особняку, словно заворожённая, рассматривая каждую отполированную деталь. Ей нравился каждый его уголок, и сейчас она чувствовала, что находится дома. Больше всего ей сейчас хотелось поскорее перевести сюда все вещи и остаться здесь с Сомерхолдером наедине.

— А детская?.. Она тоже?.. — спросила болгарка, когда они с Йеном подошли к ней.

— Я решил уже не дёргать рабочих на выходных, и мы с Полом закончили её сами, — ответил мужчина, открывая дверь в залитое солнечным светом помещение.

Когда Нина переступила порог, она почувствовала, что её сердце начинает биться быстрее. Вся комната была выполнена в голубых тонах, лишь кроватка была белой. На комоде были какие-то небольшие принадлежности для новорождённых и мягкие игрушки, от покупки которых не могли удержаться ни Йен, ни Нина, заходя в детские магазины, а на стене около кроватки подушками из букв было выведено имя, которое ребята решили дать своему сыну: Джозеф.

— Ты — лучший мужчина на свете, — прошептала Нина, прижавшись к груди возлюбленного.

— Тебе правда нравится? — робко спросил он.

— Именно так я всё и представляла, — с уверенностью ответила болгарка. — Вот теперь я точно спокойна, — улыбнулась она.

В этот момент, словно молния, у Йена в сознании пронеслись похожие картинки, которые он видел, казалось бы, совсем недавно. На несколько секунд его словно бы выбросило из реальности, и он ушёл в мысли, сконцентрировавшись на своих ощущениях. Словно бы он уже был в этой комнате, и даже содержание его диалога с Ниной было схожим… И в этот миг он понял, где он мог всё это видеть. Он вспомнил всё. Именно это ему снилось два года назад, когда он был под наркозом во время операции… Когда он отчаянно хватался за жизнь и находился на границе двух миров. Получается, что в те минуты он увидел своё будущее… Сомерхолдер почувствовал, как у него похолодели руки.

— Что с тобой? — спросила болгарка, увидев в нём какое-то напряжение.

— Знаешь… — пробормотал брюнет. — На протяжении последнего месяца меня не покидало чувство дежавю: постоянно казалось, что я уже видел фотографии, которые висят на стене в нашей спальне, узнавал отдельные элементы декора… И вот сейчас, наш с тобой разговор… Он будто бы тоже уже был. И вдруг я вспомнил: я видел всё это, когда меня оперировали. Я будто бы спал, и меня перенесли в это место. Я видел нас с тобой со стороны, мы стояли в комнате, очень похожей на эту, ты была беременна…

Нина, не моргая, слушала Йена. Всё рассказанное им казалось ей сродни какому-то чуду, но она ему верила.

— Я очень часто слышала истории людей, которые видели своё прошлое в момент клинической смерти, — задумчиво произнесла Николина. — Но чтобы будущее… Всё-таки в нашей жизни столько неизведанного. Это невероятно.

— В моём сне всё было хорошо, — сказал Сомерхолдер, прижав к себе Нину. — Вот ради чего я должен был тогда бороться.

Сомерхолдер помолчал немного, а затем тихо добавил, коснувшись губами лба девушки:

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — словно эхо, повторила болгарка.

— Чёрт побери, да это не дорога, а просто какой-то пиздец! — терпение Йена было на исходе. Он нервно отстукивал пальцами по рулю и то и дело высовывался из открытого окна автомобиля, каждый раз убеждаясь в том, что пробка с места не двигается.

Ребята спешили в ресторан к Кэндис, Джо, Полу и Торри: друзья, вспомнив, что семьями они нигде не проводили время с нового года, предложили им поужинать вместе в хорошем итальянском ресторане. Однако Ковингтон, хоть и не входил в число самых больших городов США, всё же был загруженным населённым пунктом, жителям которого отлично были знакомы вечерние коллапсы по выходным, когда центр города просто стоит.

— Мда-а-а… — протянула Нина, скрестив руки на груди. — В такие моменты я начинаю понимать Сандро: в час пик он всегда вскакивает в метро.

— Теперь просто представь, сколько сейчас в метро таких же хитрецов, которые с помощью него избегают пробок, — усмехнулся брюнет. — Там сейчас как на матче Барселона-Реал Мадрид: ты идёшь не сам, тебя несёт толпа. Причём необязательно в нужную тебе сторону.

— Смолдер, откуда ты знаешь? — спросила Добрев, повернувшись к нему. — Ты же постоянно за рулём! Я езжу на автомобиле гораздо меньше, чем ты, но и то в метро уже тысячу лет не была.