Life in me (СИ)

— Да, мы уже собрались, — отвечает София и несёт свою дочь, одетую в тёплую одежду. Она и сама надела куртку и тёплые джинсы. — Мы взяли немного вещей на каникулы и чемоданчик для Оливии, — говорит сестра и сажает девочку в автомобильное кресло.

— Ну, хорошо. Кайл, помоги мне встать, — прошу я и протягиваю руку парню, поставившему чемоданы к выходу. Я еду с ними в одной машине, а Дэвин приедет после практики, с суточными.

— Так, семейство Албертонов, я, как законный продолжатель, заявляю: этот Новый год будет самым лучшим! — мы улыбаемся ему и кричим: «Да-а-а!»

Оливия начала смеяться. Ну, конечно, смешно до безумия, — пузатая тётка держится за спину, поднимает руку вверх и орёт, — это насмешит даже младенца! Оливии скоро восемь месяцев, она уже такая большая, что мы не можем поверить в то, что она так быстро растёт. Этот самый умный ребёнок, уже говорит короткие слоги! Пока, конечно, это трудно назвать словами, но для её возраста это нормально. Девочка активно пользуется своим транспортом и радуется качелям. В общем, наша красотка живёт в малине.

Мы сели в машину. Не без помощи, конечно, но меня посадили на заднее сидение.

Всю дорогу я играла с племянницей.

Мы приехали в 22:46. На первом этаже уже горел свет, и я заметила, как на кухне мама уже что-то делала. Наверное, весь день готовила. Мы проходим к бежевому дому с оранжевой крышей. Зайдя внутрь, Кайл помогает жене и мне раздеться, и только потом раздевается сам.

— Приве-ет, ма-а-а-амочка-а-а! — кричу я и прохожу в гостиную в розовом нарядном комбинезоне.

Мы со всеми здороваемся и замечаем, что приехали последними. Николь и Кэролайн с семьями, видимо, прибыли уже давно.

— А где Дэвин? — спрашивает Картер, когда подходит его очередь целовать меня.

— Да, кстати, где твой муж? — спрашивает теперь уже мама, и я смотрю на них по очереди.

— Муж в театре, у него сегодня практика, — начинаю объяснять я и кладу руки на живот, — он вот-вот должен приехать с зарплатой по практике за весь месяц. Это я его отправила туда, иначе мы бы остались без денег, – заканчиваю я, и мы проходим на кухню.

После того, как Софии удалось уложить Оливию, я услышала сигнал нашей машины и увидела в окне приехавшего Дэвина. Он махал мне рукой, а с моего лица не сходила улыбка.

Я помчалась встречать его. Вот дверь открывается, и я вижу моего любимого мужа в коричневой тёплой куртке и чёрных джинсах. Как только он заходит, я сразу целую его в мои любимые сладкие губки. Парень, видимо, этого и ожидал, поэтому сразу прижал меня к себе так аккуратно, как только мог.

Боже, как же я по нему скучала! Парень просовывает в меня свой язык, и я уже больше не сдерживаюсь, мои руки гуляют по его шее и загривку сзади.

— Я так по тебе скучала! — восклицаю я и дуюсь на него за то, что он надолго уехал, хоть и понимаю, что сама в этом виновата.

— Я тоже по тебе скучал, красавица ты моя! Какую тебе красивую причёску сделали! Ты моя греческая богиня в розовом, — ну вот как на него можно дуться после таких слов? Он целует мою шею и снова не отпускает мои губы.

София сделала мне греческую причёску с большой и очень красивой заколкой.

— Кхм, кхм, — из ниоткуда возникает Джек, — молодожёны вы наши! Дэвин, раздевайся, проходите за стол, через двадцать минут Новый год, — предупреждает он, и мы благодарим его за информацию. Я поправляю бант на комбинезоне.

— Слушай, а ты с Милой приехал? — спрашивает Дэвин, и Джек, смущаясь, кивает и уходит.

Под новый год у нас произошло много хорошего. Джек помирился с Милой, и та его простила. Теперь они вместе, только подруга мне постоянно выносит мозг: «Как я могла снова наступить на те же грабли?». Я её успокаиваю и говорю, что на этот раз всё изменится.

Ребекка с Райаном уже месяц живут в новом доме в Беверли-Хиллз. Зимнюю сессию мы все сдали на отлично, кроме одного предмета — мне поставили 3 по методической деятельности, но вторая часть — защита портфолио — прошла на ура, и мне поставили итоговую пятёрку по этому предмету. Спасибо нашему классному руководителю.

— Ты много заработал-то за месяц? Покажи! — не терпится мне, и муж, улыбаясь, достаёт конверт из кармана чёрного пиджака.

На нём современный костюм: чёрные джинсы, такие же кеды, белая шёлковая рубашка и чёрный матовый пиджак с галстуком и зажимом, а на руках запонки с первыми буквами наших имён, которые я ему подарила на день рождения. Нам обоим по двадцать одному году. Оба совершеннолетние, оба чувствуем себя старыми. Всё как всегда.

Раскрыв конверт, я увидела много денег. Там чуть ли не пачка стодолларовых купюр! Может, и меньше, мне видно только первые.

— Вот это заживём! — восклицаю я, и парень светится от радости, но я чувствую, что что-то здесь не то: он редко бывает таким довольным.

В конце концов все мы сели за большой стол. Мила села между мной и своим парнем. Она рассказала мне о том, что сессию не сдала Эрика Пирс – ещё одна моя одногруппница, — из-за того, что она упала в обморок на экзамене и в итоге сдала его только заочно. А потом оказалось, что она беременна, на пятой неделе. Я офигела, но и расслабилась одновременно — наконец-то все перестанут спрашивать у меня, что да как. Появилась новая жертва.

— Ну, что, давайте загадывать желания? — оглядывает взором стол Кэролайн. — Пишем на бумажках желания и готовимся их поджигать, — предупреждает она, и мы делаем так, как она говорит. В это время по телевизору идёт повествование Барака Обамы.

Я написала: «Господи, прошу, в новом году нас ожидает много нового. Будет самый сумасшедший год. Сделай так, чтобы все невзгоды и неприятности обошли нас стороной, я лишь прошу, чтобы мои родные, мои дети и муж с нашей большой семьёй были здоровы».

Часы начинают отсчитывать удары, и мы одновременно поджигаем листочки от свечи. У некоторых они сгорают сразу, а у меня всё ещё горит только половина. Надеюсь, она успеет сгореть до конца.

— С Новым годо-о-ом! — кричат папа и Картер. Все одновременно встают из-за стола, муж помогает встать и мне. Мы чокаемся и пьём свои напитки. Мне сделали микс: морковный сок, в который муж налил несколько капель шампанского. Совсем мало, но лучше так, чем никак. Я вообще поражаюсь, как он осмелился наклонить бутылку с алкоголем над моим бокалом.

Ну вот, последний удар, и я смотрю на свою бумажку с желанием. Она догорела до конца, и я могу быть спокойна. Правда, моё сердце подсказывает, что меньше миллиметра бумаги всё-таки осталось.

Мы продолжаем кушать, все вокруг что-то обсуждают, и тут Дэвин встаёт из-за стола и стучит по бокалу, привлекая внимание. А я в это время жую мясо голубя (в Новый год всегда должны быть какие-то изыски).

— Я хочу преподнести своей жене и остальным первый сюрприз. Потом пойдём под ёлочку, получать подарочки, — юморист мой заговорил! — В общем, сегодня на практике к нам в театр зашёл режиссёр, Алам Эрест, помнишь того дяденьку в кинотеатре? — я кивнула, и он перевёл взгляд с меня на окружающих. – Так вот, этот режиссёр сказал мне, что переносит съёмки на окраину Лос–Анджелеса. Пропасть они дорисуют в фильме. Я буду сниматься в лесу. И Алам сказал, что они готовы снять фильм до твоих родов, то есть, за половину января. В общем, я буду сниматься в том ужастике, но мне немного сократили гонорар. Он теперь составляет 500 тысяч долларов. Но всё равно он довольно приличный. Я хочу спросить твоего разрешения на съёмки, — говорит он и смотрит на меня щенячьими глазками! Ну, вот как так можно, а? Знает же, что у меня бушуют гормоны и трогать меня нельзя!

— Любимый, я не возражаю. К тому же, дома будет Рон, он меня развеселит. Надо только подумать, что делать на новогодних каникулах, — последнюю фразу я говорю скорее самой себе.

Парень садится на стул и целует меня в шею, говоря на ухо, как он благодарен мне и как сильно любит меня. Мы идём открывать подарки, и мамы говорят нам беречь упаковку: на следующий год пригодится. Мне кажется, этой фразе больше ста лет! Совсем скоро и я буду говорить своим деткам, чтобы берегли упаковку.