Власть женщины

Вначале Дерек не был уверен в том, что Ральф – подходящий муж для его приемной дочери. Он спрашивал себя, может ли быть порядочным взрослый мужчина, который соблазнил шестнадцатилетнюю девочку, такую невинную и неопытную.

Но, вопреки сомнениям, их брак оказался удачным, и Дерек понял, что Ральф искренне и глубоко любит Стиви. Не сразу Дерек принял Ральфа, но постепенно оценил его и глубоко переживал его раннюю смерть.

Дерек откинулся на спинку кресла и перевел взгляд на Стиви. Он очень гордился ею. Она стала необыкновенной женщиной, влиятельной персоной. Она сама управляла своим делом, пользовалась известностью среди ювелиров всего мира, но больше всего он ценил ее внутреннюю силу. Дерека восхищали бесстрашие Стиви и способность бросить вызов судьбе. Перед такой женщиной устоять невозможно.

Именно она взяла в свои руки управление делами семьи после смерти Ральфа, как только ей удалось справиться с первыми приступами отчаяния. «Несгибаемый» Брюс Джардин был потрясен смертью сына. После того как с ним стали случаться сердечные приступы, он растерялся, будущее пугало его. Что касается Алфреды, она была одной из самых ограниченных женщин, которых он встречал в своей жизни. Тупица, иначе не скажешь. Женщина, полная снобизма, над которым можно только смеяться.

Дерек был искренне удивлен, когда Стиви взяла в свои руки управление фирмой, – ведь у нее не было ни образования, ни опыта в этом деле. Она унаследовала от своей матери сильный характер, а ищущий, глубокий ум и необыкновенная храбрость были уже ее собственными достоинствами. Действительно, потребовалась недюжинная отвага, чтобы в двадцать шесть лет встать рядом с Брюсом во главе фирмы.

Брюс может сколько угодно отрицать ее вклад в дело, но Дерек знал реальное положение вещей, он знал, сколько сделала для фирмы Стиви. Только благодаря Стиви фирма «Джардин» продолжает существовать и остается поставщиком короны.

Единственное, что огорчало Дерека, – это женское одиночество падчерицы. Его очень печалило, что Стиви так и не вышла замуж после смерти Ральфа. Ему было жаль ее, он боялся, что в зрелые годы, когда дети обзаведутся собственными семьями, ей тяжело будет жить одной. Пока еще она деловая женщина, но в один прекрасный день она оставит работу, может быть, даже раньше, чем ей самой этого захочется, из-за Найгела.

Мысли Дерека снова перешли к первенцу Стиви. Скорее всего предчувствие не обманывает Стиви: Найгел пытается отстранить ее от бизнеса. Но почему? Это совершенно бессмысленно. Стиви никогда не будет ему помехой. Все роли распределены, все расставлено по своим местам. Если бы знать, что на уме у Найгела!

8

– Дедушка! Дедушка! Подожди меня!

Дерек обернулся и увидел Хлою, которая бежала за ним, пытаясь догнать. Дерек остановился, поджидая ее.

– Что с тобой, Хлоя? Что-то случилось? – озабоченно спросил он, когда девушка наконец поравнялась с ним.

– Нет, дедушка, – с трудом выговорила Хлоя, пытаясь успокоить дыхание. – Я только хотела, чтобы ты подождал меня и мы погуляли вместе.

– Ты так бежала, что я подумал, не случилось ли какой-нибудь катастрофы.

Хлоя взглянула ему в лицо и поняла, что Дерек подшучивает над ней. Девушка успокоилась и спросила с улыбкой:

– Ты не возражаешь, если мы прогуляемся вместе?

– Конечно, но пойдем поскорее. Сегодня холодный день, давай не будем стоять на месте, а то замерзнем. Я собирался отправиться вниз по течению реки в летнюю беседку. Это приятная прогулка: сейчас там очень красиво.

Хлоя кивнула, взяла Дерека под руку, и они зашагали рядом.

– Ты не должна кричать подобным образом, Хлоя, можешь голос сорвать.

– Но я же не собираюсь быть актрисой!

– В любом случае ни к чему рвать связки, да так и получить ларингит недолго. У меня такое бывало, и, поверь мне, это довольно неприятно.

– А когда это с тобой случилось?

– Довольно давно. Я тогда был молодым актером, только начинал свою карьеру. Вместо того чтобы правильно поставить голос, я форсировал его, можно сказать, все время срывался на крик. Я хотел, чтобы меня было слышно в задних рядах. Тогда я в первый раз и сорвал голос. Это послужило мне хорошим уроком. Мне пришлось научиться по-настоящему владеть своим голосом. Ведь как бы громко я ни кричал, для того чтобы меня слышали зрители последних рядов, нужно было совсем другое. Я начал заниматься со специалистом, который рассказал мне, что достаточно выговаривать все слова очень отчетливо. Вскоре я сам почувствовал, что дело не в громкости. Именно четкость решала эту задачу. Мне пришлось научиться отчетливо выговаривать слова, но так, чтобы это казалось естественным.

– Ты очень волновался, когда впервые выходил на сцену?

– Волновался и до сих пор волнуюсь. Ничто так не зажигает во мне кровь, как первые шаги по сцене и первые произнесенные реплики. Это действительно волнует и иногда даже пугает.

– Тебе бывает страшно?

– Конечно. Как и многие другие актеры, я часто страдаю от так называемой «сценической лихорадки». Не так, как когда-то в юности, но время от времени снова бывают ее приступы.

– Ты? – Хлоя широко раскрыла глаза от удивления и недоверчиво покачала головой. – Дедушка, я не могу в это поверить! Только не ты, сэр Дерек Райнер, величайший классический актер современной английской сцены!

Его тронули почти детская наивность Хлои и ее восторженное уважение.

– Можешь мне поверить, от сценической лихорадки страдают многие актеры, в том числе и знаменитые. Она была и у моего друга Рича, временами его просто трясло от страха сцены. У некоторых бывает тошнота, и даже великий Лоуренс Оливье, выходя на сцену, нервически смеялся. Правда, это было в начале его карьеры. Он научился справляться с этим, по крайней мере, в большинстве случаев.

– А ты, дедушка? В чем это проявлялось у тебя?

– Легкая дрожь, я чувствовал себя больным, меня подташнивало, я боялся, что забуду текст и вообще буду выглядеть полным идиотом. Я думаю, что сценическая лихорадка – это и есть страх опозориться перед публикой.

– Я понимаю. Наверное, это просто ужасно.

– Совершенно верно. К счастью, это состояние у меня быстро проходит. Как только я скажу первые несколько фраз, я освобождаюсь и забываю обо всем, кроме роли, которую играю. Тогда на сцене живу, говорю, страдаю уже не я, а мой герой.

– Иногда мне хотелось стать актрисой. Я даже один раз говорила об этом с бабушкой, но она меня отговаривала.

– Неужели? – удивился Дерек. – Но ты должна идти за своей путеводной звездой, никого не слушая.

– Хорошо, что мама тебя не слышит, она бы страшно рассердилась, – серьезно сказала Хлоя.

– Пожалуй, ты права, она бы действительно рассердилась. Однако она достаточно умна, чтобы понять, что я говорю правду. Человек должен познать себя. Нельзя себе лгать. Если ты будешь помнить об этом, ты нечасто будешь ошибаться в жизни.

– Ты хочешь сказать, что нужно честно разобраться в себе?

– Именно так. Тебе уже восемнадцать, Хлоя. Ты быстро взрослеешь. Скоро ты поступишь в университет.

– Да, – неуверенно ответила девушка, думая о том, стоит ли рассказать дедушке, что она думает об этом.

– Не слышу энтузиазма! Ты пищишь, как испуганная маленькая церковная мышка.

Хлоя не смогла удержаться от смеха.

– Тебе показалось, дедушка.

– Вряд ли показалось. Я думал, ты всегда мечтала об Оксфорде?

Хлоя молчала. Дерек неожиданно остановился, взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Хлоя, Оксфорд полон древней магии. Город церквей, храмов и колледжей. Это место для тебя.

– Я больше ничего не знаю, – тихо ответила девушка, как всегда в разговоре с Дереком, пытаясь быть честной и искренней.

– Вот как?! – Дерек задумчиво помолчал и спокойно добавил: – Но с тех пор как ты подросла, ты всегда хотела учиться в Оксфорде.

Дерек внимательно изучал свою непривычно серьезную внучку.

– Что же такое случилось, что ты изменила свое решение?