Колыбельная (ЛП)

       - Я люблю, - причитала Лисса, без сарказма. Она приложила салфетки к лицу. - Я действительно очень, очень люблю.

      Джесс закатила глаза, но я просто покачала головой, пока выводила Лиссу из кабинки к раковинам. Она смотрит на себя в зеркало - смазанный макияж, растрепанные и кудрявые волосы, платье с пятном в виде вопроса на рукаве - и фыркает.

       - Это худшее время в моей жизни, - она стонет и щурится.

       - Сейчас, сейчас, - говорю ей и беру за руку: - Завтра тебе будет лучше.

       - Нет, не будет, - Джесс подходит к двери. - Завтра у тебя будет жуткое похмелье, и чувствовать ты себя будешь еще хуже.

       - Джесс, - говорю я.

       - Но на следующий день, - продолжает она, похлопывая Лиссу по плечу: - На следующий день тебе будет гораздо лучше. Вот увидишь.

      Итак, вот такой грязной компашкой мы прокладываем путь к фойе, Лисса идет между нами… Уже час ночи, мои волосы потеряли объем, ноги болят. Конец празднования свадьбы всегда чертовски депрессивный, думаю я. И только жених и невеста избавлены от этого, они уезжают на рассвете, в то время как остальные просыпаются только на следующий день.

       - Где Хлоя? - я спрашиваю у Джесс, пока мы боремся со вращающимися дверями. Лисса уже уснула, хотя ее ноги все еще передвигаются.

       - Без понятия. Последний раз, когда я ее видела, она стояла у пианино.

      Я оглядываюсь на фойе, но там нет Хлои. Когда кого-то тошнило, она всегда оказывалась где-нибудь в другом месте. Словно у нее было шестое чувство или что-то в этом роде.

       - Она уже большая девочка, - говорит Джесс: - С ней все будет в порядке.

      Мы усаживаем Лиссу на переднее сиденье машины Джесс и слышим шум, перед отелем возникает белый фургон, который, насколько я знаю, принадлежит группе Декстера. Задние дверцы открываются, и наружу выпрыгивает Ринго, уже без галстука на застежке, с водительского сиденья спрыгивает гитарист и следует за ним. Они исчезают внутри, оставляя двигатель заведенным.

       - Тебя подвезти? - спрашивает Джесс.

       - Нет. Там меня Крис ждет, - я захлопываю дверь, оставляя Лиссу внутри. - Спасибо за все.

       - Обращайся.

      Она достает из кармана ключи и жонглирует ими.

       - Все прошло хорошо, тебе так не кажется?

      Я пожимаю плечами.

       - Все закончилось, - говорю я: - А это самое важное.

      Когда она уезжает, сигналя мне, я возвращаюсь в отель, чтобы найти брата.

      В то время как я прохожу мимо белого фургона, Ринго и клавишник несут назад оборудование и спорят.

       - Тед никогда не помогает, - ворчит клавишник, запихивая большой громкоговоритель в конец фургона, который с грохотом приземляется на пол. - Исчезновение уже устарело, знаешь ли.

       - Давай просто уберемся отсюда, - отвечает Ринго. - Где Декстер?

       - Им нужно пять минут, - говорит ему клавишник. - Потом они могут идти.

      Он тянется к окну со стороны водителя и нажимает на клаксон, который громко орет в течение пяти секунд.

       - Ох, хорошо, - саркастически замечает Ринго. - Это приведет к успеху.

      Несколько секунд спустя гитарист - неуловимый Тед - выходит из вращающихся дверей. Он выглядит весьма раздраженным.

       - Прекрасно, - кричит он, когда подходит к фургону. - Действительно отлично.

       - Залезай или иди пешком, - процеживает сквозь зубы клавишник. - Я серьезно.

      Тед забирается внутрь, сигнал звучит еще раз, и затем они ждут. Декстера нет. Наконец, после препираний на передних сиденьях, фургон с пыхтением уезжает, сворачивая направо на главную дорогу. Сигнал поворотника, конечно же, не работает.

      В отеле команда уборщиц трудится в приемном зале, чистит стаканы и убирает скатерти. Букет моей матери - восемьдесят цветков - стоит никому не нужный на откидном столике, все еще такой же свежий, как и девять часов назад, когда она впервые взяла его в церкви.

       - Они тебя бросили, - я слышу, как кто-то это произносит. Я поворачиваюсь. Декстер. Господи, помоги мне. Он сидит на столе напротив ледяной скульптуры - два переплетенных, быстро тающих лебедя - на тарелке перед ним.

       - Кто? - спрашиваю я.

       - Крис и Дженнифер Энн, - он отвечает так, словно знал их всю жизнь. Затем он берет вилку, накалывает себе кусочек чего-то там, что он сейчас ест. С того места, где я стою, это смахивает на свадебный торт.

       - Что? - говорю я. - Они ушли?

       - Они устали. - Он секунду жует, затем проглатывает. - Дженнифер Энн сказала, что им нужно идти, потому что у нее завтра ранний семинар в конференц-центре. Что-то о достижениях. Она очень умная, эта девушка. Она считает, что у меня есть будущее в секторе корпоративного и частного досуга. Что бы это ни значило.

      Я просто смотрю на него.

       - В любом случае, - продолжает он: - Я сказал, что все в порядке, потому что когда ты покажешься, мы тебя подвезем.

       - Мы, - повторяю я.

       - Я и парни.

      Это я и предполагала. А я была так близка к тому, чтобы без вреда доехать до дома с Джесс. Великолепно.

       - Они тоже уехали, - наконец говорю я.

      Он смотрит на меня, вилка застыла на середине пути.

       - Они что?

       - Они уехали, - медленно повторяю я. - Сначала они посигналили.

       - Ох, я думал, мне показалось, - он качает головой. - Типично.

      Я окидываю взглядом почти пустую комнату, словно решение этой и других моих проблем прячется где-то здесь, например, в цветочном горшке. Безуспешно. Итак, я делаю то, что сейчас неизбежно. Иду к столу, где сидит он, вытаскиваю стул и сажусь.

       - Ах, - он мне улыбается. - Наконец она пришла.

       - Не слишком уж радуйся, - я кидаю сумку на стол. Я чувствую, что каждый орган моего тела устал, словно я на пределе. - Я просто набираюсь сил, чтобы вызвать такси.

       - Сначала тебе следует попробовать торт. - Он подталкивает ко мне тарелку. - Вот.

       - Не хочу я никакого торта.

       - Он, правда, вкусный. Совсем не чувствуется муки.

       - Я в этом уверена, - говорю я. - Но не буду.

       - Ты явно еще не пробовала, правда? - Он покачивает вилкой в мою сторону. - Просто попробуй.

       - Нет, - решительно говорю я.

       - Давай.

       - Нет.

       - Ммммм. - Он аккуратно тыкает вилкой. - Так вкусно.

       - Ты, - наконец говорю я: - Издеваешься надо мной.

      Он пожимает плечами, словно уже это слышал, затем притягивает тарелку к себе, накалывает вилкой следующий кусочек. Команда уборщиц перешептываются перед залом, складывая стулья. Одна женщина с длинной косой поднимает букет моей матери и баюкает его.

       - Да-да-да-дам, - говорит она и смеется, когда одна из ее коллег кричит на нее, чтобы прекращала мечтать и возвращалась к работе.

      Декстер кладет вилку, с вкусным, словно-без-муки тортом покончено, и он отодвигает тарелку.

       - Итак, - он смотрит на меня: - Твоя мама первый раз повторно выходит замуж?

       - Четвертый, - говорю я. - Она сделала карьеру в этом плане.

       - Могу тебя переплюнуть, - отвечает он. - Моя мама собирается в пятый раз.

      Не могу не отметить, что я под впечатлением. До сих пор я не встречала никого, у кого было бы больше отчимов, чем у меня.

       - Правда.

      Он кивает.

       - Но знаешь, - говорит он с сарказмом: - Мне кажется, что это последний раз.

       - Надежда умирает последней.

      Он вздыхает.

       - Особенно в доме моей мамы.

       - Декстер, милый, - кто-то за мной зовет его: - Ты наелся?

      Он садится, затем громко отвечает:

       - Да, мадам, я в этом уверен. Спасибо.

       - Тут осталось еще немного курицы.

       - Нет, Линда, я наелся. Правда.

       - Ну, хорошо.