Даже если вам немного за тридцать (СИ)

Дашков не звонил, и, Слава Богу. Она не знала, как его красиво отшить. А встречаться с ним больше не хотела.

Вечером Лиза включила новости и ужаснулась. Тысячи возмущенных зверствами "беркута" граждан Украины, съехались в Киев на Майдан Независимости! Толпа была такая огромная, что не поместилась на Майдане! Ей запомнилась маленькая девочка с плакатом на русском языке: "Подавись ты своей елкой!" Ее показали по нескольким каналам.

Оказывается, официальным предлогом властей для зачистки Майдана, была необходимость установки главной елки страны. Просто смешно! Кого они хотят обдурить? - возмущалась Лиза.

Она включила "5-й канал" и ужаснулась еще больше. Там беспрестанно показывали жуткие ночные сцены избиения молодых парней и девчонок. Те не могли защищаться, у них не было даже палок! Они разбегались по ближайшим, открытым всю ночь, киевским кафешкам. Пацанам, пытавшимся прикрыть девчонок, просто проламывали головы. Киевляне пытались прятать молодежь в кафешках, подъездах и даже церквях. Но это не всегда удавалось. Один бармен спрятал двух студентов у себя под стойкой.

Несколько раз показали страшный кадр: беркутовец изо всей силы бьет сапогом беременную женщину в живот. Лиза заплакала. Это было настолько страшно и невероятно! В это невозможно было поверить! В центре Европы, в 21-м веке, на центральной площади страны, зверски избивали людей, которые просто туда пришли!

Прибежал Костик:

- Мама, ты плачешь? Что случилось?

- Сынок, мне просто стало жаль людей, которых так ужасно побили...Не смотри, не смотри, пошли на кухню.

В понедельник утром весь райисполком шушукался и обсуждал события в стране. Все были возмущены поведением властей. Лиза вдруг впервые подумала, что Янык, несмотря на всю свою уголовную мощь, может и не удержаться долго у власти. Он умудрился поссориться буквально со всеми слоями общества: бизнесменами, пенсионерами, чиновниками, фермерами, милицией, военными и чернобыльцами, а вот теперь еще и со студентами. "Если уж чиновники его ненавидят и презирают -- капец ему", - подумала Лиза. Она, очень давно изучала в институте Макиавелли, но четко помнила, что тот советовал государственным деятелям непременно на кого-то опираться. Хотя бы на одну прослойку населения. Янукович с трудами Макиавелли явно не был знаком.

Войдя в кабинет, увидела рядом со Светкой молодого паренька в красивой красной форменной одежде какого-то агентства.

- Елизавета Васильевна? - уточнил он.

- Да.

- Распишитесь, пожалуйста, Вам посылка.

Лиза очень удивилась, расписалась. Светка сгорала от любопытства, но не произнесла ни слова, пока парень не вышел.

Разорвав блестящую упаковочную бумагу (за что получила тырлей от Светки -- ведь скоро праздники и бумагу можно было бы использовать еще раз!) она увидела коробку с уже знакомой изящной шкатулкой, украшенной эмалью. Щелкнула кнопкой и открыла ее. В шкатулке лежал прямоугольный золотисто-фиолетовый флакон "Ив Сен-Лорана" и...необыкновенно изящный набор из бирюзы -- серьги, колье и огромный перстень. Она удивилась. Светка вскочила со стула и подбежала посмотреть поближе.

Лиза читала записку, написанную на маленькой открытке: "Духи -- классика, надеюсь, понравятся, ведь ты предпочитаешь сладкие запахи. Этот набор из бирюзы я просто не мог не купить. Это казахская бирюза в белом золоте. Обращайся с ней осторожно. Она очень подойдет к твоим глазам, плюс бирюза -- твой тотемный камень. Ведь ты -- Стрелец".

Больше в записке ничего не было. Лиза откинулась на спинку стула. "Да, Лев прыгнул" - вспомнила она Мишины слова. Она отметила, что Николя пишет очень грамотно, ни одной орфографической ошибки она не заметила. Для нее это было важно. Ее раздражали мужчины, писавшие с ошибками.

День прошел, как в тумане. Она даже забыла про Майдан, так волновал ее вопрос, что делать с подарком. Отослать? Я не знаю ни адреса дома, ни адреса офиса. Принять?

Светке строго-настрого было запрещено болтать о подарке по райисполкому, под страхом ничего больше не рассказать о дарителе. Светка мучилась, но молчала, как партизан. Слухи итак разойдутся. А вот узнать все из первых уст -- куда ценнее! Светка была знатной сплетницей, матерью-одиночкой, курильщицей, матерщинницей и крамольницей, но была честна, порядочна в работе и в жизни, и Лиза ее очень любила. Они съели вместе пуд соли, и ничего особо скрывать от нее она не собиралась. Они даже частенько обедали вместе, угощая друг друга вкуснячей снедью из принесеных из дому пластиковых судочков. Постоянно обедать в райисполкомовской кафешке было дороговато.

- Лизка, у нас на этой неделе -- проверка. Районная прокуратура.

- Боже, опять? Что на этот раз?

- Сроки оформления субсидий. Не залеживаются ли документы. Кажется, в четверг придут.

- Они бы лучше заграничные счета Яныка с сынками проверили, гады!

- У нас вроде все в порядке. Но мало ли что, вдруг откопают чего. Лизка, ты оденься в четверг посексуальнее, ну, там, прозрачное что-нибудь. Ты знаешь, как Погорелов от тебя балдеет.

Светка была тремя годами младше Лизы и немного меньше ее ростом; симпатичная, вертлявая, она негласно считалась обладательницей самых красивых ножек в райисполкоме.

- А ты - чтоб в мини-юбке пришла! - скомандовала ей Лиза, - Еще неизвестно, от кого Погорелов больше балдеет. Так, "Наполеон" я испеку, а у нас там найдется чем, посерьезнее принять прокуроров?

- Да была еще где-то тут, за папками, бутылочка "Кахети".

- Ну и ладненько. Вполне сойдет. А уже точно известно, что Погорелов придет?

- Катя Ивановна сказала, что он.

Они начали прием и больше не болтали до самого перерыва.

После обеда на прием пожаловала известная всему райисполкому Тамара Ивановна Мельник. У Тамары Ивановны было не все в порядке с головой, и в периоды острых обострений, она очень любила посещать общественные места, где неизменно закатывала жуткие скандалы. Ее любимцами были городская поликлиника, ЖЭК, Пенсионный фонд и, конечно же, управление социальной защиты. Судя по времени на часах, сегодня в списке, они были четвертыми, решила Лиза.

- Слушай, Светка, - задумчиво сказала Лиза, узрев в окно поднимающуюся по ступенькам Тамару Ивановну, - Мельничиха к нам пожаловала.

- Да ты что? - подскочила Светка, - Быстро прячь со стола дыроколы ножницы, и прочие опасные предметы!

- Знаешь, Светуля, - опять задумчиво сказала Лиза, - А, давай-ка, сегодня не будем ничего прятать. Я хочу один эксперимент провести. Просто нужно "выбить" человека из задуманного им сценария...

Когда Тамара Ивановна рывком распахнула дверь кабинета, ей навстречу двинулась улыбающаяся на все тридцать два зуба Елизавета Васильевна:

- Тамарочка Ивановна, Боже мой, как хорошо, что Вы зашли! А у меня пятнадцатиминутный перерыв, как раз хотела попить чаю, и так скучно стало, думаю, хоть бы зашел какой хороший человек, поговорить по душам! - не давая опомниться Мельничихе, и не на секунду не закрывая рот, тараторила Лиза, - Ну как же удачно, что зашли именно Вы! Вы - такой сердечный человек! Как Ваши дела? Как Юрочка?

Вопросы о любимом внуке всегда автоматически успокаивали дорогую Тамару Ивановну, она что-то пролепетала, а, ни на минуту не смолкавшая, радушная и улыбающаяся Лиза, уже наливала ей чай и доставала из стола никогда не убывающие в нем шоколадки.

- А у нас опять новое законодательство, Тамара Ивановна, - сокрушенно пожаловалась Елизавета Васильевна, - Вот только выучили одни законы - а тут - раз - и другие на подходе, видели, сколько людей в коридоре? Домой, порой еле к восьми приходимим, - доверительным тоном продолжала Лиза.

Совершенно обалдевшая Светка, сидела за компьютером, и не могла поверить своим глазам: жуткая скандалистка Мельничиха успокаивающе гладила по руке Елизавету Васильевну и говорила:

- Да уж, Лизочка, держитесь...А кому сейчас легко?