Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

4 глава.

4 глава.

До территории нашей команды мы шли пешком в окружении операторов с тяжелыми камерами. Девушка с толстой косой русых волос всю дорогу не прекращала жаловаться на то, что за нами не вызвали машину. Она даже подошла к одной из камер и начала жаловаться, смотря в объектив. Операторы не сделали ей замечаний, а, наоборот, стали больше снимать её. Возгордившись от такого успеха, она начала рассказывать о себе. Это было правильно, нужно пытаться завоевать зрительскую симпатию. Я вспомнила, что её зовут Нина. Она очень много говорила, практически всю дорогу, но при этом о ней самой сказать было особо нечего. Я запомнила, что ей тридцать лет, и она работает в винном магазине. Вот и все, больше никакой интересной информации.

Меня раздражал её ни на минуту не замолкающий голос. Мне хотелось попросить её быть потише, но, в конце концов, она имела полное право говорить, и кто я такая, чтобы осуждать. Наверное, это была её реакция на стресс. Я старалась не обращать на неё внимания, но иногда раздражение целиком и полностью захватывала моё сознание, её голос звенел в моей голове, и я не могла ни на что отвлечься. Было бы выходом завести с кем-то разговор. Дебби о чём-то увлеченно рассказывала Винсенту, Рене же отделился от них и шел вровень с ещё одной девушкой в нашей команде. С нами был также Курт, это было бы нормально, если бы я с ним заговорила, но сейчас он казался настолько погруженным в свои мысли, что было бы кощунством отвлекать его от них. Одно мое раздражение легло поверх другого, поэтому я пошла к Генриху.

- Здравствуйте, - громко сказала я, стараясь предать своего голосу резкость.

Он медленно повернул голову в мою сторону, когда я увидела его лицо, оно показалось мне удивленным.

- Здравствуй.

- Я знаю, почему вы выбрали меня.

- К чему ты мне это говоришь?

- Вы выбрали меня потому, что решили, что мой папа будет пытаться мне помочь, тем самым давая нашей команде больше шансов, чтобы выиграть.

Он слушал меня внимательно, потом задумчиво кивнул, будто бы согласился со мной лишь отчасти.

- Но вы этим поступком сделали хуже только самому себе. Вся страна поймет, почему вы нас разделили, и люди будут презирать вас. Вы никогда не сможете выиграть в шоу.

Вот так сильно я разозлилась. Я бы не стала говорить такие вещи человеку, если бы он не поступил так несправедливо. Генрих резко остановился, пыль под его ногами взмыла вверх и осела на его начищенных ботинках. Он посмотрел в мою сторону, не фокусируясь взглядом на моем лице.

- Нет. Я выиграю.

Не дожидаясь моего ответа, он пошёл дальше, как будто бы нашего разговора не было. Я не стала его догонять.

Мы прошли через большое поле и сквозь каменистый лес, заросший мхами и хвощами вдоль тропинок. Конечным нашим пунктом стала расчищенная поляна, где стояло несколько домиков. Их стены были выложены из белого кирпича, а у крыш был цвет спелого каштана. Домики казались уютными и будто бы старинными, но, очевидно, построенными совсем недавно. Дорожки вокруг были посыпаны песком, трава пострижена, но целыми были оставлены несколько папоротников, выросших до невероятных размеров. Вся площадка освещалась мощными фонарями, но по краям у леса, где темнота преобладала над искусственным светом, эти растения казались огромными пауками.

Один домик был двухэтажным, рассчитанным на четверых людей, еще три - на двоих. Между ними стояли наши чемоданы. Видимо, нам предоставлялся выбор, как расселиться.

Ко мне подошла Нина:

- Привет! Не хочешь жить со мной в доме? Я думаю, мы могли бы хорошо поладить. Знаешь, я посмотрела все-все фильмы с твоим отцом, особенно мне нравится тот, где он играет вампира. Я смотрела их в кинотеатре, даже диски покупала со многими фильмами, а вот теперь и на меня можно посмотреть по телевизору.

Я не совсем поняла, что она хотела сказать второй половиной своей речи. День становился всё хуже после сломанного кофейного автомата. Мне нужно было сделать выбор, жить в одном доме с женщиной, которая меня беспричинно раздражает одним своим голосом или отказать ей, тем самым, обидев её. Возможно, она выводила из себя не только меня, тогда ей часто приходилось слышать отказы. Это делало меня ещё хуже.

- Прости, я бы с радостью, но я уже обещала другому человеку.

Даже формулировка фразы выдавала во мне лгунью, но я старалась, по крайней мере, казаться вежливой. Я пошла к чемоданам, собираясь провести около них как можно больше времени, чтобы попытаться выяснить, кто еще не выбрал себе сожителя. Я достала свой серый скучный чемодан и порадовалась, что хоть какие-то вещи я не поменяла ради нового образа.

- Эми, мы с Дебби заняли большой дом. Пойдем к нам? Мы были бы безумно рады, если бы ты жила с нами.

Это был Рене. Его голос казался таким добрым, что моё спасение стало ещё приятнее.

Дебби и Рене заняли комнаты на втором этаже, я выбрала одну из двух на первом. Я ожидала, что внутри дом будет комфортным и одиноким, как номер в гостинице, но это оказалось не совсем так. Стены были тоже из белого камня, пол - из серого, кровать, стулья, комод и шкаф были сделаны из грубого толстого темного дерева. На полу лежал ковёр из овечьей шкуры, на стене висело зеркало и неприятная картина с изображением знатного человека, пирующего в одиночестве, несмотря на ломящийся от еды стол, и кормившего с рук длинноногих собак. Единственным современным атрибутом были незаметные лампы, расставленные по углам. Комната вызывала ассоциации с замком, но не таким изящным, как у короля Габриэля и королевы Элиз, а ещё более старым, построенным не для утех, а для обороны, с толстыми стенами и бледными людьми. Такая эстетика комнаты показалась мне неподходящей, всё-таки отчасти организацией шоу занималась королева, и, наверное, ей бы хотелось смотреть на свой будущий ужин в более приятной обстановке.

Снаружи я услышала шум и решила открыть дверь, чтобы не показаться неприлично замкнутой для людей, которые пригласили меня жить вместе с ними. Я ожидала, что в оставшуюся комнату, совершенно точно предназначенную для него, придёт Винсент, но она по-прежнему была пуста. Шум производили Дебби и Рене, которые спускались со второго этажа. Я немного испугалась, что Дебби может быть против моего присутствия здесь, ведь звал меня именно Рене, но она лишь улыбнулась мне, когда я открыла дверь.

- Теперь наша главная задача не пустить сюда нашего нелюбимого младшего брата, - сказала Дебби, обращаясь, в том числе, и ко мне.

- Я уже несу стул, - сказал Рене и действительно вытащил из пустой комнаты стул, подперев им ручку входной двери. Мне это показалось диким поступком, достойным разве что не самого умного школьника, но в тоже время меня восхитила их непосредственность. Не зря моя бабушка говорила, что наша поколение слишком инфантильное. Я совершенно несамостоятельная, хотя и привыкла ухаживать за родителями, но, по крайней мере, я серьезная. Эти же трое казались мне по-ребячески весёлыми и злыми, но мне думалось, что они могут быть и по-житейски ловкими. Наверное, бабушка была по большей части права. Даже Одри в свои двадцать три года, имея работу ветеринара, до сих пор ходила во всем черном и ненавидела общество.

- Почему вы не хотите пускать Винсента? - решила все-таки спросить я.

- Потому что он нам не нравится, - ответил Рене.

- Пошёл он, - сказала Дебби. И отчего-то мне показалось, что в их нехороших фразах по отношению к брату была любовь.

Они синхронно сели на лестницу напротив двери. Мне хотелось бы с ними пообщаться и узнать, чем закончатся их разборки, но также мне было неловко ополчаться вместе с ними против едва знакомого мне человека, даже если у него была чайка на голове. Я немного постояла вместе с Дебби и Рене и пошла разбирать свои вещи.

- Если он полезет к тебе через окно, бей его стулом, - крикнула мне вслед Дебби.

- Или брызни из перцового баллончика, он, наверняка, у тебя есть. Это крайне неприятно.