Эксперимент (СИ)

Лилит скинула балетки и прошлась по всем комнатам, открывая везде окна и запуская свежий воздух. На кухонном столе стояла одинокая кружка, а на подоконниках виднелись засохшие цветы. Мертвенность все-таки проскакивала в одинокой квартире.

Тишину нарушил звонок мобильного. Лилит взглянула на номер и скинула вызов. Левиафан, в свою очередь, успокоился на девяносто процентов: раз скидывает, значит живая и злая, все нормально. Лилит отключила звук и швырнула телефон подальше.

В течение двух дней она то и дело скидывала звонки вампира и не подходила к городскому телефону. У нее никого не было, кроме Левиафана, а значит, и звонить кроме него никто другой не мог. А с ним она разговаривать не хотела, зато он хотел.

К утру Левиафан сидел на кухне, пока Лилит спала в комнате. Вампир сидел тихо, практически не шевелясь, только курил и ждал, когда проснется обиженная девушка. А обиженная женщина – это замороженная вода в бутылке, которая рано или поздно взорвется, и задача мужчины попытаться растопить лед, вылезший из трещин, до того, как бутылка рванет. И Левиафан думал, какое лучше масло подобрать для этого.

Лилит проснулась около одиннадцати утра. Ей захотелось пить и она пошла на кухню. Зайдя в коридор, ведущий на кухню, Лилит отшатнулась, споткнулась об порожек и грохнулась на пол. Неожиданное появление Левиафана выбило ее из колеи.

– Аккуратнее, милая! – улыбнулся он, уже стоя рядом и протягивая ее руку.

– Какого черта? Убирайся отсюда! – крикнула она, придя в себе, и поднимаясь с пола, оттолкнув его руку.

– Нет, Лилит, не начинай! Ты же знаешь, что это невозможно! – ответил он с легкой смиреной улыбкой и развалился на диване.

– Ох, до чего ты мне надоел! Не хочу, уходи! – пробубнила она.

– Я уйду, но только тогда, когда сам захочу этого! Я пришел сюда не для того, чтобы извиняться, а для того, чтобы объяснить, почему я так поступил…

– Мне не нужны ни твои извинения, ни уж тем более твои объяснения. Я все и так знаю! Ты это сделал, потому что обозлился, там было очень много народу, и тебе было не на ком выместить свою злость, поэтому ты решил подло подставить меня и вдобавок еще и бросить там одну! Тебя ведь даже не беспокоила моя участь, не так ли? Ты, маленькая гнида, которая уже заела меня до смерти, и не один керосин не может ее вывести, и я уже порядком утомилась расчесывать, раздирать себе кожу до крови. Ты просто невозможен, с тобой невозможно жить, ты понимаешь это? У меня ожоги не только на руках, у меня ожоги в сердце, и гореть ему больше негде! Ты спалил меня уже всю, я не могу больше гореть. И каждый раз, как только я пытаюсь потушить возгорание, ты наоборот разжигаешь огонь еще сильнее, оставляя глубочайшие раны. А ты знаешь, что они еще не успевают затянуться, а ты уже новые наносишь? Мне надоело это! Я устала.

– О, как! – поразился Левиафан, выслушав ее, а затем он помрачнел и нахмурился.

Вампир подошел к ней и нежно опустил свою руку ей на шею. Лилит вздрогнула, но не отпрянула. Она надменно приподняла голову, позволяя прикасаться к ней.

– Я, значит, гнида? Да? Так меня еще никогда не называли, – пригорюнился Левиафан, прикусывая губу.

Сравнение с таким насекомым ему совершено не понравилось, и к тому же, по его мнению, оно было совсем не обоснованным.

Лилит молчала и смотрела в черные глаза. Левиафан погладил ее по щеке и улыбнулся, изредка цокая языком. Девушка сохраняла высокомерное и надменное выражение лица. Внутри она нервничала, а снаружи казалась могильным камнем. Но вампир чувствовал, как шалят нервы, и она знала об этом.

– Милая, я не позволю со мной так разговаривать… – начал он, не давая ей пройти.

– И каким же образом? Что ты мне сделаешь? Ты слаб передо мной! Левиафан, единственное, что ты можешь, так это разыграть трагикомедию и напугать. Ты меня любишь, и твоя ненавистная любовь ко мне не способна на то, о чем мечтает твой мозг! Ты все время считаешь меня глупой, но сам ты, намного глупее. И я могу называть тебя как угодно и даже ударить, а в ответ ты можешь только пугающе смотреть на меня и все!

– Лилит! – он выдержал паузу. – Ты, вот скажи мне, зачем ты меня сейчас провоцируешь? Что ты хочешь этим добиться? Хочешь, чтобы я тебя ударил, обозвал… что? Я не понимаю!

– Я хочу, чтобы ты возненавидел меня и исчез из моей жизни раз и навсегда!

– Возненавидел? Ха-ха! – Левиафан залился громким смехом, затем подхватил девушку на руки и затащил ее в постель.

Лилит лупила его руками по чем попало, но он только смеялся над этим. Она кричала и пыталась скинуть с себя надоедливого вампира, но он с легкостью скрутил ее и начал разглядывать с издевкой в глазах.

– Лилит, милая моя, ты хоть знаешь, что такое ненависть? Это самое благородное и редко постигаемое человеком чувство! Ненависть намного сложнее и прочнее, чем любовь. Даже сравни: ты влюбляешься буквально сразу, а чтобы тебя ненавидели, надо приложить неимоверное количество усилий. Ты быстрее забудешь о любимом человеке, чем о человеке, которого ты ненавидишь. Даже если он умрет, ты будешь продолжать его ненавидеть, а о любимом человеке только светлую память хранить. Ненависть – это самое сильное, самое долгое и самое независимое чувство. И знаешь, я тебя давно уже ненавижу за твои поступки, но я не могу отпустить тебя, потому что еще и люблю, да и весело с тобой, хоть это веселье и оборачивается слезами. Раньше я не верил в любовь и уж тем более не думал, что вообще возможно любить и еще и ненавидеть. Оказывается очень даже возможно! Причем любовь и ненависть пришли ко мне чуть ли не одновременно. Мы с тобой вместе практически девять месяцев, из них – восемь как я тебя ненавижу, но люблю, хочу убить, но не могу.

– Если уж говорить о ненависти в таком ключе, то в первую очередь, ты должен ненавидеть самого себя, а потом уж меня. Твой первый шаг той зимой был провокационным, и я ответила на него. Я не люблю проигрывать, Левиафан, и это свойственно каждому человеку. Никто не любит проигрывать. И я буду атаковать тебя в ответ! Тебе самому нравится играть со мной, так чего ты ожидал? Что я сяду и сложу руки, и позволю тебе паясничать и насмехаться надо мной? Нет, дорогой мой. Тебе следует принять это, пока мы не доигрались. Я уверена, что ты уже думал о последствиях своего поступка, и поверь мне, они будут.

Левиафан сжал запястье, слегка поворачивая. Лилит вскрикнула и хотела было вытащить руку, но не тут-то было. Чем сильнее она дергала рукой, тем больнее ей становилось.

– В твоем ли положении, милая, угрожать мне? Я могу раздавить тебя как муху, стереть кости в порошок одной руки, а из мяса сразу сделать фарш! – улыбнулся Левиафан и поцеловал ее в губы.

И тут Лилит рассмеялась, чем смутила опешившего вампира.

– Я не хочу повторяться, но видимо придется. Это в твоем положении угрожать мне – просто смешно! Ты не можешь разобраться со своей любовью и ненавистью ко мне, а убить меня…Хм, может ты и сможешь, но не сейчас…не сейчас. Слезь с меня и уходи, отдохни. Да нет, даже не отдохни, просто найди себе другую женщину, которая будет вызывать в тебе только положительные чувства, в виде сопливой любви! Ты мне надоел Левиафан! Я не люблю тебя. Я не хочу тебя. Уходи.

– Ты врешь, Лилит…

– Нет. Левиафан, запомни этот день и час, потому что все, что я сейчас говорю – это правда, и ты, кстати, очень нервно на нее реагируешь! Все-таки ты не любишь правду и боишься ее. Я тебе больше скажу. Я не люблю тебя, не хочу тебя, я не боюсь тебя, и у меня нет к тебе ненависти! Да ты мне просто безразличен! Мне будет абсолютно наплевать, куда и с кем ты уйдешь! Нет у меня к тебе чувств, не было и не будет! Я никогда тебя не любила и не собираюсь этого делать. Это слишком большая честь для тебя! И к тому же, глупый ты вампир, моей любви к счастью хватает только на одну меня! Ты ничтожный, потому что не то что ненависти не смог вызвать к себе, даже любви не получил. Только безразличие, с чем тебя и поздравляю. Так что, катись к черту и оставь меня в покое! Я собираюсь, наконец, заняться своей личной жизнью.