Западня, или Исповедь девственницы

С ней только неудобства!

Алек настаивал на письме, но она холодно повторила, что при встрече расскажет ему обо всем… История эта Алека никоим образом не касается, как, впрочем, и ее, но об этом потом, потом, а сейчас она просто в плохом настроении… А этот мальчик ей дорог как сын, потому что…

Наташа немного сбилась с ровной дороги и решила не продолжать, пока не придумает чего-нибудь прилично-достойного. И никаких писем!

Алек еще пошебуршился, но, уже затихая, спросил, когда она собирается сюда, на что она ответила, что не раньше, чем через полгода…

Такой был разговор.

И сейчас Наташа вдруг вживе вспомнила его. Почему? Может быть, там что-то происходит? Но что? Алек встретится с Сандриком? Но как? Никак. А если даже да, то Сандрик, этот ледяной торос, никогда ничего никому не скажет. А вариант для Алека она уже почти придумала, задействовав покойную Марину. Ничего получилось — сладко, слезно и правдоподобно.

Аннелоре на месте не сидела. Что задумано — должно быть совершено, как говорил ее муж Сторм. И говорил правильно.

Она стала рыться в оставшихся от него вещах, припомнив, что он еще говорил, что у него есть ключи от всего дома. Она перерыла все рубашки, брюки, пиджаки, которые так пока и не удосужилась выкинуть или отдать, и нигде ключей не обнаружила. Уже совсем было расстроилась, но вспомнила, что у ненавистного в последние годы мужа была шкатулка, куда он складывал разные газетные вырезки со смешными фамилиями, какие-то сувенирчики из детства, прабабушкины нитки, которыми та вышивала, и всякую прочую ненужную ерунду.

Анне взяла шкатулку, и — конечно! — там на подстилке из кусочка алого бархата лежала связка ключей.

Она пробовала один ключ за другим, и наконец, как и должно было случиться — Бог помогает добрым делам! — дверь отворилась, и Анне вошла в апартаменты Динара.

Прощупав через обои нужную стену, Анне поняла, что здесь нет никакой решетки, что просто стена, причем довольно-таки толстая.

…Ну что ж, ей просто придется поработать со «своей» стенкой.

Дома взяла инструменты: молоток, отвертку и начала пробивать стену. Она бы сделала все и быстрее, но приходилось останавливаться и прислушиваться, не стукнула ли дверь у соседа. Но все было тихо.

Так она трудилась до вечера, ей даже есть не хотелось — выпила чашку кофе с сухариком и снова за работу.

Наконец кусок стены осыпался, и появилась дыра, которую с той стороны прикрывали лишь обои.

Анне была скрупулезным человеком, снова взяла ключ и пошла в квартиру Динара. Она даже не боялась почему-то.

Зашла, внимательно посмотрела на то место и ничего не увидела — обои были плотные, красивые, с темным рисунком.

…Отлично! Теперь она будет знать все! И примет меры… Какие? Против чего? Вот этого она еще не знала…

Динар, ничего не подозревая, сидел у мадам Натали и попивал джин с тоником, лениво закусывая виноградинкой.

Они с Наташей беседовали, как в старые добрые времена.

— Нам всем, не только мне, — говорил Динар, — как вы понимаете, необходимо, чтобы русская часть коллекции барона была передана России как законной владелице. Пусть по завещанию или же по дарственной — при жизни барон расстанется с частью своей коллекции, и это будет справедливо.

Как на него подействовать, Динар скажет тогда, когда они совместно с Наташей определят степень их — барона и Наташи — дружественности. Барон — трудный, если не сказать — тяжелый, к тому же глухота и одиночество сделали его подозрительным до болезненности. И если он заподозрит, что Наташа с ним подружилась неспроста — перед ней навсегда закроются двери замка.

— Ведь к барону, — проникновенно продолжил Динар, — не раз обращались компетентные люди из России, у меня самого было такое задание, когда я был здесь послом, что греха таить, — вздохнул Динар, — ради такого пойдешь и на криводушие, но не подружился с ним барон. — В общем так, Наташенька, — заключил Динар, — все может быть. Может, он и откажет пару-тройку картинок России, но нас это не устроит. Да и барон крепок как дуб, даром что глухой, может отличнейшим образом прожить еще двадцать лет, а там… Видите, какое вам важное задание? — спросил Динар, открыто посмотрев на Наташу. Он заметил, что во время его рассказа она была очень внимательна и с интересом слушала подробности о бароне и переговоров с ним.

«…Пташка клюнула на старика», — с радостью подумал Динар, что и требовалось. Конечно, не на самого старого пня, а на его замок, на его коллекцию, антураж… Она девочка хищная и богатство любит. Но знать ей пока ничего не надо. Да и потом, может, все сложится само собой. Ишь, прическу сменила… Возможно, это и нужно. Наташка не идиотка, и лучше с ней не ссориться. И пока о ее Сандрике — молчок. Сказано было? Сказано. Она не забыла.

А теперь вроде бы и нет этого Сандрика, никто о нем не вспоминает — тоже хорошо, тоже нервы дергает».

Динар с наслаждением прихлебнул кофе и тепло взглянул на Наташу.

Она тоже смотрела на него, но старалась ни о чем не думать. Все, что он ей выложил сегодня с милой улыбкой — надо было как следует переварить. Конечно, хорошо, что задачи ее не содержат криминала, и это освободило ей душу. Но!.. Динару нельзя верить! Недаром она тогда так испугалась, когда он сказал о Сандрике и вел себя с ней, как хозяин с прислугой… Нет, все не так просто. Конечно, картины — тоже. Но вероятнее всего, это не самая главная его (или ИХ?) цель. Что-то там задумано еще, и может быть, она — приманка. Господи! Ну с кем же посоветоваться?!

Вот над этим она думала и думала и вдруг, хоть и сомневалась, остановилась на Аннелоре.

А Динар говорил о том, что в самое ближайшее время необходимо устроить прием, естественно, с приглашением барона.

— Но он не придет! — вырвалось у Наташи.

— Преотлично! — усмехнулся Динар. — Вот тут-то он поставит вас в неловкое положение: не прийти на официальное приглашение… Он должен будет как-то это сгладить, потому что вы уже не только мадам посол, но и его знакомая, приятельница его приемной дочери. Тут вам и карты в руки, милая моя Наташенька… Я засиделся, — вдруг сказал он и встал.

Наташа тоже встала, чтобы проводить его.

Он был ей отвратителен, когда был злым, гадким, темным, но сейчас, она поняла, он вдвойне гадок, когда скрылся за дымовой завесой… Волчья пасть!.. И пусть он не рассаживает цветочки! Она неделю-две будет думать, а все равно что-нибудь да откроет в этой истории с навязыванием дружбы старому барону, который никого не трогает, ничего уже не хочет — дожить бы свои, сколько отпущено, дни, в своем замке, со старым добрым Солом, и не знать, что творится в этом безумеющем день ото дня мире.

А Динар покидал Наташу в отменном состоянии духа и решил, что сегодня попозже надо будет чуть-чуть развлечься — позвать своего дружочка и поехать в свои апартаменты… К старушке Анне. А то он просто монахом становится с этими делами.

Они с дружочком замечательно провели ночь… Динар хохотал от души над глупеньким дружочком, но когда подошло время, со страстью признавался ему в любви и говорил, что такого лапочки у него еще не было…

А за стеной, сидя на стуле, поставленном на стол, всю эту мерзость, как она определила «ночные картинки», слушала Аннелоре, вывязывая узоры на кофте и поражаясь, как можно быть таким двоедушным! Ей было противно и вместе с тем интересно: ведь она никогда подобного не то что не слышала и не видела, но о таком даже не читала.

Наконец она осторожно слезла со стула, сняла его со стола. Любопытство она удовлетворила, а также узнала, что такое Динар. Ей стало ясно, что подобная личность ничего хорошего сделать не может, и не потому, резонно рассудила Анне, что он любит не женщин, а мужчин, а потому, что делает это грязно и как-то паскудно! Она же слышала, как он сначала посмеивался над этим мальчонкой, и подначивал его, и как бы издевался над ним, а потом, когда «приспичило», стал сюсюкать до отвращения. Двуличие — вот главное, что она узнала о Динаре. И этот человек чего-то хочет от Рихарда… Но чего? Рассказать Натали?.. А вдруг она заодно с ним? Откуда Анне знать?.. Она вспомнила Натали с ее остриженной головкой, светло-серыми грустными глазами, с ранними под ними морщинками — свидетельствами слез и горестей. Нет, не может эта милая девочка быть заодно с ним, тем более, что раньше Анне думала, что они с Динаром — любовники, а теперь… И перед тем как заснуть, Анне решила, что поговорит с Натали в самое ближайшее время.