«Правила бунтаря и застенчивой девушки» (ЛП)

Мне хочется убежать, вернуться обратно к Беку и позволить ему увезти к себе домой, уложить меня в его постель, и заснуть в мирном блаженстве комфорта и тишины. Но меня останавливают две вещи: Первая  – это данное обещание, не полагаться так сильно на него. И вторая  – я не чувствую себя спокойно, оставляя мать одну в подобном состоянии. Когда была младше, я привыкла так поступать, но сейчас я повзрослела  и лучше  понимаю  серьезность ситуации.

 Размеренно вдыхая, я протискиваюсь сквозь людей, шлепая по рукам, которые трутся о мою  задницу, и направляюсь к своей матери.

– Как много ты выпила сегодня вечером?– спрашиваю ее, перекрикивая музыку.

Она прекращает вращение, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону.

– Ох, я ничего не пила сегодня вечером.

Я обеспокоенно смотрю на нее, когда она зигзагом направляется к холодильнику.

– Тогда что ты приняла?

Она пожимает плечами, дергая за дверцу, чтобы открыть.

– Кое–что... Хотя, не беспокойся. Я чувствую себя абсолютно нормально. Вообще–то великолепно, – она улыбается мне, чтобы подтвердить свое заявление. Проблема в том, что ее заявление теряется в изможденности  ее глаз и в том, как расширены ее зрачки.

– Может, нам стоит попросить всех разойтись по домам,  – предлагаю я. – Серьезно, уже поздно, и соседи могут снова пожаловаться.

Она отмахивается от меня, ныряя головой в холодильник.

– Те соседи съехали, кажется, месяц назад. И на это я могу сказать, – тем лучше. Они нарушали неписанные правила  этого дома.

Волосы  на задней части моей шеи встают дыбом, когда кто–то становится позади меня.

– Какие правила?

– Правила держать свой рот закрытым, – она хватает пиво из упаковки с шестью банками из холодильника, что по большей части единственное, что там есть. – Куда, к чертям, подевалась вся еда? Я думала, что ты ходила в магазин?

– Да, несколько дней назад, – я продвигаюсь вперед, потому что мое личное пространство нарушают. – И там было достаточно еды, когда я уезжала на работу.

– Ну, наверно, тебе стоит сходить снова, потому что, по правде говоря, осталось не очень–то и много, – она закрывает холодильник и смотрит на меня, откручивая крышку на бутылке. – Кстати, где ты работаешь? И почему ты так одета?

– Ты  имеешь в виду, как шлюха? – с горечью спрашиваю я, обвивая себя руками.

Капля раскаяния появляется в полубессознательных глазах.

– Извини за это, конфетка. Я воспользовалась моментом. Я иногда так делаю.

Когда я была моложе, то хваталась за ее извинения и те редкие моменты, когда она походила на ту мать, которой была до того, как ушел мой отец. Теперь я понимаю, что большую часть времени она пытается грубо мне льстить из–за того, что чего–то от меня хочет или сходит с ума.

– Все нормально, – вру я, пихнув локтем парня позади меня. Он ругается и называет меня не–такими–приятными именами, но, к счастью, отступает. И все равно, противостояние заставляет меня чувствовать, что я теряю контроль и не могу дышать, и не в самом лучшем смысле, как бывает, когда я смотрю Беку в глаза и чувствую, что теряю контроль. – Но я все равно считаю, что тебе стоит попросить всех уйти.

–  Неа, веселье только началось, – она делает глоток пива, затем идет ко мне. – Не беспокойся. Мы, наверняка, не будем зависать здесь слишком долго. Тут предположили, что в баре на углу будет живая музыка. Наверное, мы пойдем заценим ее.

– Пожалуйста, не садись за руль, – умоляю я. – Сядь на автобус или иди пешком, ладно?

– Конечно, – ее пренебрежительная интонация заставляет меня поверить в то, что она врет. И ее уже лишили прав из–за множества  случаев вождения в нетрезвом виде.

Как только она выходит из кухни, чтобы приготовить шоты в гостиной со своей подругой Дарлой, я пробираюсь в ее комнату и краду ключи из сумочки, перед тем как отправится в свою спальню. На моем пути сквозь людный коридор самодовольно ухмыляется парень и тянется ко мне.

– Посмотрите–ка, это мини–Пола, – говорит он одному из своих друзей.

Я ударяю его по руке, мое сердце – неустойчивый беспорядок.

– Я ничем не похожа на свою мать.

Затем я бросаю взгляд на свою одежду, болезненное напоминание, что я делала всего несколько часов назад.

Может, я и похожа.

Слезы заполняют мои глаза, когда я  отпихиваю парня, бегу в свою комнату и закрываю дверь на замок. Затем я снимаю одежду и одеваюсь в пижаму, хотелось бы мне принять душ и смыть с себя  сегодняшний день.  Но последнее, что я хочу сделать, это вернуться обратно в то безумие.

Прежде чем забраться в постель, я получаю сообщение от Бека.

Бек:  Просто хочу убедиться, что ты в порядке, прежде чем уеду.  Кажется, что внутри довольно напряженно…

Я на цыпочках подхожу к окну и выглядываю, задаваясь вопросом – здесь ли он еще? Практически сразу я замечаю его БМВ. Он стоит там, как чирлидер в готическом клубе. Хотя, необычно то, что Мерседес припаркован позади машины Бека.

Две фантастические машины в одну ночь. Так странно.

Я бы не задумывалась об этом слишком сильно, но сейчас, я беспокоюсь, что внутри какой–то богатый наркоторговец ведет наблюдение за моим домом, потому что мать должна ему денег.

Это  не первый  раз, когда происходит подобное.

Страх пробегает по мне, заставляя мое сердце яростно биться в груди. Я хочу во всем признаться Беку, хочу, чтобы он зашел внутрь, перекинул меня через свое плечо, и вынес из этой адской дыры. Хочу, чтобы он спас меня. Со своей стороны, я бы сказала маме, что никогда не вернусь. И именно это я бы и имела в виду. Мне было бы плевать.

Но проблема в том, что мне не плевать на свою мать, даже если не хочу этого. И, кроме того, просить Бека спасти меня – это не то, чего я хочу. Я хочу самостоятельно спасти себя. Я хочу быть сильной личностью, которая не сломается, когда останется одна.

Ты можешь с этим справиться. Ты делала это тысячи раз.

Я:  Ага, я в порядке.  В моей комнате не шумно. И я заперла дверь, поэтому никто меня не побеспокоит. Спасибо, что подвез, Бек. Я, правда, благодарна за все, что ты делаешь.

Он не отвечает, и я ложусь в свою кровать, разглядывая коллекцию снежных шаров, которую мне подарил отец перед тем, как ушел. Это единственные предметы, которые я оставила, и которые связаны с ним, поскольку моя мать заложила все остальное, что он оставил после себя. Спереди в центре находится снежный шар, который подарил мне Бек, когда вернулся из Парижа. Он мой любимый, потому что достался от Бека. Бек – мой самый любимый человек в целом мире, и понимание этого пугает. Мечущейся, падающей, теряющей контроль – так я себя чувствую рядом с ним.

Мне он слишком нравится.

Я пытаюсь убедить себя, что молчание со стороны Бека – к лучшему. Может быть, он, наконец, перестанет быть моим рыцарем в сияющих доспехах. Жгучая боль в моем сердце ничего не сделает с тем фактом, что может, лишь может быть, он наконец–то двигается дальше. Мое сердце все равно скручивает.

Я тру рукой грудь, надеясь, что боль уйдет, пока лежу в кровати, борясь со сном.

Примерно через десять минут моей борьбы легкий стук сотрясает мое окно. Я не двигаюсь с места, боясь, что была права насчет наркоторговца.

Стучат неоднократно, а затем мой телефон жужжит, оповещая о входящем сообщении.

Бек: Пожалуйста, не могла бы ты просто подойти к окну? Я вижу через шторы, поэтому знаю, что ты не спишь.

Я бросаю взгляд на окно, когда выбираюсь из кровати.

Прошлепав через комнату, я отодвигаю штору и вижу Бека, улыбающегося мне, его поза напряжена.

– Что ты там делаешь? – спрашиваю я, пока медленно открываю окно.

– Делаю из тебя настоящую, живую принцессу, – шутит он, бросая взгляд через свое плечо на парковку.

– Как это делает меня настоящей, живой принцессой?

– Потому что я – твой Прекрасный Принц, пришел, чтобы тебя спасти, – он показывает рукой отодвинуться. – А сейчас отойди, чтобы я мог залезть.