Карьера? Нет, лучше любовь!

Его глаза блеснули, по губам зазмеилась коварная улыбка, а обе руки оказались на ее бедрах.

— Да? А мне казалось, что…

— Нет, ты просто ничего не помнишь!

— Ну, кое-что я все-таки помню. Например, то, что заснул на восхитительной подушке, которой нет равных.

Никки мгновенно вспыхнула, а он перевел взгляд на ее грудь, обтянутую лишь тонкой тканью ночной сорочки.

— Честно говоря, я бы не возражал против того, чтобы коснуться ее еще раз!

— Отпусти меня.

Самое опасное — позволить ему поцеловать себя, тогда она уже не сможет сопротивляться. Никки прекрасно сознавала это по прошлому опыту.

И он тоже!

— Впрочем, я действительно мало что помню. — Он сдвинул брови к переносице. — Я не помню даже того, как раздевался. Но, проснувшись сегодня утром, обнаружил, что кто-то снял с меня ботинки. Это ты сделала?

— Возможно.

— А кто снял с меня рубашку?

Теперь уже и Никки нахмурилась, вспоминая прошедшую ночь. Когда миновал первый шок после того, как муж внезапно заснул в ее объятиях, она решила, что надо бы его раздеть, иначе он наутро не почувствует себя отдохнувшим. Снять ботинки было легко, а вот с рубашкой пришлось повозиться, тем более что для этого пришлось поворачивать его и даже приподнимать немного.

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил он.

— Да, это сделали я, и мне пришлось немало повозиться. Кстати, я положила твои запонки на тумбочку.

Никки не стала уточнять, насколько волнующей оказалась для нее процедура раздевания новоиспеченного мужа. Она даже заторопилась, чтобы поскорее с этим покончить, но, когда рубашка наконец поддалась ее усилиям и соскользнула с широких плеч Иона» не смогла удержаться и нежно погладила его могучий торс. Разумеется, он даже не подозревал о том, как тщательно она обследовала пальцами его рельефные мышцы, жесткие волоски на груди и даже шрамы на животе.

Вспомнив об этом, она бросила быстрый взгляд на Иона, но выражение его лица было непроницаемым. Зато он так тесно прижал ее к себе, что она поневоле уткнулась щекой в его плечо и вновь ощутила острое желание, в чем никогда бы не посмела признаться вслух. Примерно то же самое она испытала прошлой ночью, когда с замиранием сердца стала расстегивать его брюки. Запаниковав, она бросила это занятие, метнулась в душ и, тщательно запершись, встала под горячую струю. Вернувшись в номер, она накрыла Иона одеялом, а сама осторожно легла рядом. Никки долго ворочалась, ей все никак не удавалось уснуть, и она даже позавидовала тому, как мгновенно провалился в сон ее партнер.

— Почему ты вырываешься, Никки? — мягко поинтересовался Ион.

Она взглянула на него, покачала головой, но ничего не сказала. Она боялась «того, что могло произойти, а потому с явным облегчением услышала стук в дверь, тем более что это избавляло ее от необходимости отвечать.

— Я думаю, мы еще сможем продолжить этот разговор, — заявил Ион.

— Мне бы этого не хотелось. Ты не собираешься открыть дверь?

— Я подумаю.

— Тут не о чем думать — мы и так провели здесь ужасно много времени. — Она решительно освободилась из его объятий. — Надеюсь, это не Эрик, а посыльный из магазина одежды.

Она угадала. Расписавшись в получении. Ион надорвал пакет, и тут полотенце, в которое он был завернут, упало на пол. Он хладнокровно оглянулся на Никки.

— Ты тоже можешь одеться.

Испытывая непонятные самой себе чувства, она резко сорвалась с места и скрылась в ванной, с силой захлопнув за собой дверь. Ей понадобилось минут пять, не меньше, прежде чем она успокоилась и начала одеваться. Еще пять минут ушло на тщательное наложение косметики — надо было скрыть все следы беспокойно проведенной ночи. Наконец она вышла из ванной, одетая в золотистого цвета юбку и блузку. Ее волосы были тщательно расчесаны и сколоты заколкой на затылке.

Ион бросил на нее быстрый взгляд и помотал головой.

— Э, нет, совсем не то.

— Что ты имеешь в виду? — обиженно спросила Никки.

— Ты выглядишь не как жена моя, а как секретарша, — заявил он, приближаясь к ней. Он расстегнул пару верхних пуговиц ее блузки и, вынув заколку, распустил ее волосы. — Когда ты не на работе, носи волосы распущенными.

— Почему?

— А ты разве забыла наш уговор? Мы должны выглядеть супругами, которые друг в друге души не чают. Когда мы войдем в ресторан, у Эрика должно сложиться впечатление, будто мы только что предавались любовным утехам, а затем наспех, кое-как оделись и вышли позавтракать. — Чуть отступя, он еще раз критически осмотрел Никки. — Никаких драгоценностей, кроме обручального кольца. Кстати, надень те туфли, в которых ты была прошлой ночью.

— Но они же совсем не подходят к этому костюму!

— Вот именно. Мы же одевались наспех — ты что, забыла? Давай-давай, не упрямься.

Никки нехотя переобулась, взяла сумочку и вслед за Ионом покинула номер. Они молча дождались лифта, молча спустились вниз, но перед тем, как дверцам распахнуться. Ион вдруг стремительно привлек ее к себе и быстро поцеловал.

— Мне это не нравится, — запротестовала Никки, освободившись.

— Если бы тебе это не нравилось, ты бы не тискала мою рубашку. Кстати, когда мы присоединимся к Эрику, следуй моим указаниям, поняла?

— Нет.

— Потом поймешь, а пока делай так, как я говорил. Ну, ты готова?

Она кивнула, но не слишком уверенно, страшась того, что должно было произойти в ближайшие часы. Ион уже подходил к дверям ресторана, когда она поймала его за руку.

— Подожди, Ион.

— Что такое?

— Давай не будем причинять ему страдания.

— По-моему, ты слишком поздно спохватилась, — холодно заметил он. — Тебе самой так не кажется, а? Впрочем, можешь утешиться: обещаю, что больше не дам тебе ни малейшего шанса причинять ему страдания.

Сказав это, он подхватил ее под локоть и ввел в зал. Никки еще успела подумать о том, что предстоящий разговор может оказаться тяжелейшим в ее жизни.

Глава 5

— Почему ты сказал, что мы собираемся в Чикаго? — требовательно поинтересовалась Никки, когда они вошли в здание аэропорта. — Мне лично необходимо вернуться в Нью-Йорк.

— Ты и вернешься, — заверил ее Ион, занимая очередь у стойки регистрации пассажиров первого класса. — Сразу после поездки в Чикаго, где мы навестим моих родителей.

— А это обязательно? — ошеломленно спросила она.

— Да, обязательно. — Ион внимательно взглянул на Никки, словно проверяя ее реакцию. — Но тебе не о чем беспокоиться — все разговоры я беру на себя. — Именно этого-то я и боюсь. Ты берешь на себя слишком много. Вскоре я буду выглядеть…

— Бессердечной? Виновной в грехе? Предательницей?

— Ты, похоже, намеренно это делаешь, — она метнула в него сердитый взгляд. — Все, что я говорю или хочу сказать, оборачиваешь в свою пользу.

— Но ведь ты сама ухитрилась впутаться в эту историю, а я лишь пытаюсь помочь тебе выпутаться. И если в процессе этого ты выглядишь не слишком достойно, то моей вины в том нет.

— Да? К твоему сведению, в прошлую ночь не только я, но и некто по имени Джо впутался в эту историю! Все могло быть гораздо проще, если бы ты не вмешался, ведь я же все распланировала заранее!

Она нахмурила брови, а он недоверчиво фыркнул.

— Ты называешь планом приглашение на бал к Монтегю?

— Да. Мой план состоял в том, чтобы прийти на бал и найти себе мужа. Затем представить его всем коллегам по работе и деликатно отказать Эрику. Деликатно, понимаешь ты это слово? — Никки быстро взглянула на него.

— Понимаю. Это называется — ввести еще одного актера в пьесу с целью упростить ее сюжет. Причем такого, который незнаком с уготованной для него ролью и непригоден для — ее исполнения. При этом главное условие, которое от него требуется, — деликатность. Ты не находишь, что здесь противоречие? Никки прикусила губу, стараясь сдержаться и не наговорить грубостей.

Чтобы сохранить достоинство, порой надо уметь на время уступить. Сейчас именно такой случай. Их завтрак с Эриком прошел именно так, как и предсказывал Ион: она чувствовала себя крайне дискомфортно. Эрик объяснил свое пребывание в Неваде звонком от потенциального клиента, а Ион рассказал ему выдуманную историю их обручения и женитьбы. Никки молча сидела за чашкой кофе, пытаясь выглядеть безумно влюбленной в одного брата и тщательно избегая испытующих взглядов другого.