Достояние леди

Но Джини видела, что все это не имело для Кэла никакого значения – главным делом в его жизни была работа. Как, впрочем, и для нее, журналистки Джини Риз.

Джини окинула взглядом посетителей бара. Она обратила внимание на корреспондента иллюстрированного журнала «Ола» и двух роскошно одетых француженок – они приехали на аукцион «Кристи» с твердым намерением купить побольше драгоценностей. Джини слышала их фамилии – о них часто писали в светской хронике. Остальные посетители мало интересовали Джини – это были не столь известные люди.

Вдруг она заметила высокого блондина, сидевшего возле стойки. Валентин Соловский. Что он здесь делал? На аукционе Джини его не видела – но если не аукцион, то зачем он в Женеве? В это время не было ни заседаний комиссий ООН, ни каких-либо других мероприятий, на которые он мог бы приехать. Напротив, именно сейчас в Вашингтоне происходило много событий, делавших крайне желательным присутствие в американской столице советского культурного атташе. Например, сегодня в центре Кеннеди должно состояться торжественное открытие гастролей балетной труппы Кировского театра. Ожидался сам Президент. Русское посольство устраивало грандиозный банкет – приглашение получили все члены дипломатического корпуса. Если в такое время Соловский предпочел Женеву Вашингтону – значит, у него здесь какое-то очень важное дело. Как, впрочем, и у Уоррендера.

Дрожащей от волнения рукой Джини опустила в стакан кубик льда. Выходит, не зря говорят, что Россия и Америка вступили в схватку за обладание изумрудом Ивановых? Но зачем им этот камень?! И как могли они позволить кому-то третьему вырвать добычу у них из-под носа? Неужели им нужны ивановские миллиарды, скопленные в швейцарских банках? Но ходили упорные слухи, что сверхдержавы интересовались чем-то другим… Одернув юбку, Джини встала из-за столика. У нее был только один способ узнать, в чем дело. Джини вышла из бара и направилась в ресторан. Проходя мимо стойки, она заметила краем глаза, что Валентин Соловский провожает ее взглядом.

– Привет, – подойдя к столику Кэла, Джини одарила его сияющей улыбкой. – Позвольте с некоторым опозданием воспользоваться вашим приглашением. Одной все-таки скучно. Тем более в такую погоду. Чувствуешь себя такой одинокой в этой чужой стране. Вы, наверное, понимаете, что я имею в виду?

– Конечно, конечно… – Кэл проворно вскочил, немного отодвинул стол и широким жестом пригласил Джини присесть возле него на банкетку.

Официант налил Джини шампанского, она подняла бокал и, лукаво посмотрев на Кэла, произнесла:

– Вас можно с чем-нибудь поздравить?

– Конечно, – ответил Кэл. – Рядом со мной сидит такая девушка.

Джини склонилась над столом и вполголоса спросила:

– Кэл, скажите честно: это вы купили изумруд?

– Я?! – произнес Кэл с поддельным ужасом в голосе. – С чего вы взяли? Да и потом, неужели вы думаете, что в Белом Доме я получаю столь высокое жалование? Я простой американец из штата Нью-Джерси…

– Вы приобрели изумруд по поручению правительства США. Об этом сейчас все говорят.

– Сожалею, Джини, но вас ввели в заблуждение. Советую вам быть более разборчивой в выборе источников информации.

– Ладно, об этом позже, – отрезала Джини, нервно откидывая волосы со лба. – Я очень устала и хочу есть. – Пробежав глазами меню, она продолжала: – У меня просто голова раскалывается от голода, ничего не соображаю. Единственное, что мне сейчас нужно – это хорошая еда. Например, бараньи ребра с жареным картофелем – как в ресторане «Монти». А в этом меню я ровным счетом ничего не понимаю.

Официант замер в нерешительности возле столика, и Кэл рассмеялся:

– Позвольте мне заказать. – Он что-то шепнул официанту, а потом снова повернулся к Джини. Их взгляды встретились. «Какие красивые глаза, – подумала Джини, – как у ирландского сеттера. Впрочем, нет—это сравнение немного хромает…» Глаза Кэла напоминали собачьи лишь цветом – в них было гораздо больше проницательности и вместе с тем жестокости. Джини неожиданно вздрогнула – интуиция подсказывала, что с Кэлом надо держать ухо востро.

– Надеюсь, вам понравится здешняя кухня, – улыбнулся Кэл. – Но обещаю: как только мы окажемся в Вашингтоне, я свожу вас в «Монти».

– «Монти» находится в Лос-Анджелесе, – вздохнула Джини. – В детстве я очень любила это место. Как жаль, что с годами меняются наши вкусы – мы становимся все более привередливы. Раньше с нас вполне хватало жареной баранины с картошкой, а сейчас – подавай устрицы и трюфели, взбитые сливки и шампанское.

– А вы имеете что-то против шампанского и трюфелей?

Они громко рассмеялись, и Кэл похлопал ее по руке:

– Могу поведать вам одну тайну. Со стороны может показаться, что несчастье постигло вас, а не меня. А ведь у меня увели из-под носа изумруд!

– Вы шутите! – воскликнула Джини, широко раскрыв глаза. – Так кому же он достался?

Кэл пожал плечами и кивнул в сторону двери:

– Может быть, нашему Другу Соловскому?

– Значит, все это правда… – пробормотала Джини и посмотрела в ту сторону, куда только что кивнул Кэл. В ресторан вошел Соловский – он занял столик напротив Кэла и Джини. Отсюда он мог хорошо видеть их, но не мог слышать их разговор. Прежде чем сесть, Соловский учтиво поклонился американцам.

– Не знаю, что там правда, а что нет, – произнес Кэл, – но хочу обратить ваше внимание на одну странную деталь: он один. – Джини вопросительно посмотрела на Кэла, и он продолжил: – Русские никогда не пускают таких ребят, как Соловский, гулять в одиночестве. Эти люди слишком много знают – где гарантия, что кому-то не захочется разгласить государственную тайну? Или – упаси Бог – сбежать? Вот и ходят за таким деятелем «хвост», а за тем – еще один «хвост» – вдруг и тот окажется ненадежным? Ума не приложу, как ему удалось отделаться от тех двоих из бара.

– Может, он сказал им, что пойдет к себе в номер есть сэндвич? А сам незаметно сбежал. Могу поклясться, эти ребята его просто извели.

Джини нацелилась вилкой на устрицу и отправила ее в рот – ее губы растянулись в блаженной улыбке.