Прощание с прошлым

— Все равно, мне бы хотелось узнать вас ближе. — Уилфрид не смотрел на нее, когда произнес эти слова, словно сказал их против своей воли.

— Не одобряю вашей затеи, — сухо ответила Беатрис. — У нас с вами нет ничего общего. — Кроме маленького мальчика по имени Пол, мысленно добавила она.

Внезапно ей пришло в голову, что, если Уилфрид узнает о своем отцовстве, он может отнять у нее Пола. Разумеется, она официально усыновила его, но, имея большие деньги, можно добиться чего угодно. От этой мысли былая ненависть к Уилфриду разгорелась с новой силой. Она никогда не признается ему, кто отец Пола!

— Вы заинтриговали меня, — признался Уилфрид.

— Вы считаете это достаточным основанием, чтобы не давать мне возможности спокойно работать? — строго спросила Беатрис. — Я так не считаю. Будет лучше для всех, если вы сейчас уйдете и больше не будете сюда заходить.

— Разве вам не понравился вчерашний вечер? — спросил Уилфрид с тоскливой ноткой в голосе.

— Не буду скрывать, понравился.

— И вы не будете возражать, если мы повторим?

— Не вижу смысла.

Уилфрид стиснул зубы.

— Завтра я уеду в город, но полагаю, что смогу вернуться через несколько дней и мы продолжим разговор. Обожаю решать трудные задачи.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Беатрис, не на шутку испуганная.

— Я докажу вам, — заявил Уилфрид с высокомерным видом, — что не все мужчины одинаковы.

— Полагаете, что можете справиться с этой задачей? — насмешливо спросила Беатрис, и в глазах ее сверкнул враждебный огонек. — А не боитесь напрасно потерять время?

— Во всяком случае, вы не можете запретить мне попытаться это сделать.

— Похоже, Уилфрид Мак-Кен из тех людей, которые ни перед чем не останавливаются, — сказала Беатрис и внутренне поежилась.

— О, вы уже начинаете понимать меня! — Уилфрид широко улыбнулся ей. — Мне пора ехать забирать мать из клиники. — С этими словами он покинул кабинет.

Беатрис вздохнула свободнее. Зачем судьбе было угодно свести ее с этим человеком и куда ей теперь деваться от него? Все зависит от тебя, строго напомнила она себе. Тело можно укротить, в конце концов. И тут же вспомнила тот единственный поцелуй, которым наградил ее Уилфрид. Ей вдруг страстно захотелось еще раз прижаться к нему, почувствовать на себе его руки, на своем лице его дыхание. Голова Беатрис поплыла.

Вошла Дениз с подносом, на котором стоял серебряный кофейник с утренним кофе. Как вовремя, подумала Беатрис, облизнув пересохшие губы.

После кофе ей удалось включиться в работу. Прошло два часа, и дверь опять распахнулась. На пороге снова возник Уилфрид.

— Перерыв на ланч! — весело объявил он.

Беатрис отрицательно покачала головой.

— У меня нет времени на перерывы.

— Вам нельзя голодать, вы и так слишком худая, — поддразнил ее Уилфрид.

— Я не буду голодать, у меня есть сандвичи.

— Тогда я пойду за сандвичами и кофе. Принесу все сюда, и мы поедим вместе.

Беатрис пожала плечами, спорить с Уилфридом бесполезно.

— Предупреждаю: перерыв будет очень коротким! — крикнула она ему вслед.

Уилфрид вернулся вместе с Дениз. Девушка несла на подносе тарелку сандвичей, миску с овощным салатом, два бокала, кофейные чашки и большой кофейник, из носика которого шел пар. В руке Уилфрида она увидела бутылку.

— Марочный виноградный сок, — пояснил он, заметив ее настороженный взгляд. — Думаю, вам пора проветрить легкие. Предлагаю поесть в окружении розовых кустов.

Он распахнул французское окно и жестом пригласил Беатрис выйти в сад. Полуденное солнце ослепило ее после кабинетного сумрака. Когда они подошли к изящной открытой беседке в центре розария, стол уже был накрыт, а Дениз ушла в дом.

Уилфрид разлил виноградный сок в большие бокалы. Беатрис попробовала и пришла в восторг. Красный виноградный сок, хоть и немного терпкий, был удивительного вкуса. Она с удовольствием выпила целый бокал и почувствовала себя освеженной. Она еще не была в этой стороне сада и теперь с интересом осматривалась. За розарием она увидела голубую гладь бассейна. Скорее всего, его построили не так давно.

— Бассейн специально для Виолы? — спросила она.

— Да, по совету врачей. Она каждый день проводит в нем полтора часа. Разумеется, под наблюдением специального инструктора. Он считает, что упражнения в воде, если заниматься этим регулярно, могут восстановить двигательную функцию ног. Остается только надеяться. Сейчас мы с матерью тревожимся за нее. Ей нельзя сильно волноваться. Любое потрясение может стать для нее катастрофическим. Вы понимаете? А сейчас, в преддверии свадьбы, она сильно волнуется, но вида не показывает.

Беатрис кивнула, она внимательно прислушивалась к его интонациям. Когда он говорил о сестре, голос его начинал звучать естественно, без обычного напряжения.

— У нее будет самая великолепная свадьба, — сказала задумчиво Беатрис.

— Все наши надежды только на вас.

— Можете мне поверить. Она запомнит этот день как самый радостный. Ведь моя фирма услуг так и называется: «Самый памятный день».

— А вы сами планируете выйти замуж? Или будете ненавидеть мужчин до конца своей жизни? — спросил Уилфрид как можно небрежнее.

Беатрис прищурилась, глядя на него. Запах роз разливался в нагретом воздухе, усиливая томление ее тела, вызванное близостью Уилфрида.

— Моя ненависть распространяется не на всех мужчин, — ответила она тем же тоном.

— Я совсем забыл о вашем друге, — произнес Уилфрид, растягивая слова, что придавало оскорбительный оттенок его фразе. — Скажите, а Роберт Бейтс волнует вашу плоть так же, как и я? — спросил он с невинным видом, как нечто совсем обычное.

Беатрис задохнулась от такой наглости. Как он догадался? Разве она чем-нибудь себя выдала?

— Вы опять выдаете желаемое за действительное. — Беатрис хотела сказать это снисходительным тоном, но в голосе явно прозвучала легкая досада.

— Как вы можете это отрицать, если я вижу, как пульсирует жилка на вашей шее. В моем присутствии ваше сердце бьется чаще. Вы начинаете гореть. Вот и сейчас вы горячая.

Он склонился к ней, провел ладонью по ее плечу, потом рука его прикоснулась к ее шее. К тому месту, где билась та самая жилка. Беатрис замерла, не в силах произнести ни слова. Жаркий взгляд Уилфрида, его прикосновения парализовали ее. Ей и самой хотелось положить ладонь на его грудь в распахнутом вороте рубашки, чтобы ощутить жар его тела. О Господи! О чем она думает?! Беатрис гневно убрала его руку.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнула она.

Уилфрид смотрел на нее с задумчивой улыбкой.

— Вы становитесь еще красивее, когда сердитесь.

Уилфрид потянулся к ней, обхватил за плечи. Голова его склонилась к ее лицу, и некуда было деться от его таких желанных губ. Какое затмение нашло на нее, Беатрис понять не могла. Почему она ответила на его поцелуй в первый момент и только потом начала сопротивляться? Но за короткое мгновение слияния их губ желание накрыло ее с головой.

— Не так уж плохо, правда? — сказал Уилфрид, выпустив ее из рук сразу, как только она начала сопротивляться. — Честное слово, я почувствовал, что вам понравилось целоваться со мной. Вам мешает ваша рассудочность.

Он прав, но признаться в этом Беатрис не могла, не имела права. Она молча собрала остатки еды и посуду на поднос, заставила себя подняться и пошла к дому.

— Признайтесь, Бетси, вам было приятно, когда я держал вас в своих объятиях? — Уилфрид вскочил с места и пошел за ней.

Не повернув головы, Беатрис небрежно произнесла:

— Вам далеко до совершенства в этом деле.

Уилфрид оторопел и остановился. Прежде чем скрыться в кабинете и запереть за собой стеклянную дверь, Беатрис передала ему поднос, заставив таким образом обойти дом и войти с главного входа.

— Черт возьми, женщина! Никто еще не разговаривал со мной так, как ты! — закричал Уилфрид, опомнившись. — Мне жаль тебя! Ты настолько вошла в роль мужененавистницы, что тебе грозит одиночество!