Подарок к рождеству

 А отправиться в путь по такому бездорожью на своих двоих, было бы, просто глупо. Ее жизнь, наверняка, сразу оказалась бы в опасности. К тому же она даже не знала точно, в каком направлении ей нужно было идти. Все заметные объекты местности, все указатели, по которым она могла бы сориентироваться и добраться до своего «пежо» или ближайшего населенного пункта, тоже были засыпаны снегом, толщи­ной в несколько дюймов.

 Абигейл, на миг, показалось, что она попала на другую планету и перед ней расстилается не земной, а какой-то космический пейзаж, чу­жой и коварный.

 У нее не было выбора. Оставалось одно — вернуться. И глубоко вздохнув, она с тоской захлопнула наружную дверь коттеджа.

 За несколько минут, пока она стояла перед раскрытой дверью, Абигейл успела продрог­нуть до мозга костей, и теперь сразу ринулась в гостиную и опять протянула руки к камину, чтобы побыстрее согреться. Наверху в ванной весело шумели струи падающей воды, и было слышно, как под душем двигался Ник.

 Ник. Что это за человек? Чем живет его душа? О да, она знала о нем все, что было видно снаружи, — сколько, например, ему лет, чем он зарабатывал на жизнь и тому подобное. Все эти вещи были известны любому телезри­телю. Но что она, в сущности, знала о душе, о внутреннем мире этого человека, с которым ей пришлось добровольно войти в эту тесную серую ловушку под названием коттедж Ника Гранта? И одному только Богу известно, когда ей из этой западни удастся вырваться.

 Она так обрадовалась и почувствовала себя такой счастливой, когда впервые увидела его! Он предстал перед ней, как рыцарь в сверка­ющих доспехах, чтобы спасти ее. А тот факт, что его лицо показалось ей знакомым по теле­передаче, которую она всегда смотрела, толь­ко еще более обострил в ней чувство сногсши­бательного, неземного восторга.

 Такого сногсшибательного, что все ее пос­ледующее поведение полностью опровергло ее представление о самой себе, как о целостной, благоразумной личности.

 Но она уже ничего не могла поделать с со­бой. Потому что Ник Грант, каким бы он ни был, покорил ее. Потому что рядом с ней ока­зался потрясающий мужчина, каких она не встречала еще никогда в жизни. Если бы толь­ко он не был с ней так груб и несправедлив...

 Шум воды наверху затих, и послышались тяжелые шаги Ника, направлявшегося из ван­ной в спальню. Абигейл сжалась как пружина. Через минуту-две он спустится в гостиную, а она до сих пор не знала, как ей следовало вес­ти себя в его присутствии. В последующие не­сколько мгновений ей ничего не оставалось, как еще раз мысленно прокрутить назад кино­пленку, состоящую из одних голых фактов.

 Этот мужчина отыскал и спас Абигейл Бар­ринг только потому, что считал ее невестой своего брата. Он готов был пойти на все, что­бы привезти эту невесту в коттедж и удержи­вать ее внем.

 Когда она оказалась в его доме, у него не хватило воли или желания сдержаться и не пы­таться соблазнить ее, хотя он считал ее невес­той своего брата. Этот мужчина — просто сек­суальный маньяк. И после того, как выясни­лось, что перед ним была не сбежавшая неве­ста Криса, а совсем другая женщина, у него ни на миг не возникло чувства сожаления или вины за то, как он обошелся с ней.

 «Соблазн был взаимным, мы оба пытались соблазнить друг друга, — звенели в ее голове слова Ника. — И ты была моей активной парт­нершей во всем этом».

 О Боже!.. От отчаяния Абигейл застонала и закрыла лицо руками. От правды уйти было невозможно. С момента аварии, она просто не уз­навала себя, своих поступков, и ее не переста­вали будоражить вторгавшиеся в нее новые чув­ства и мысли, которые все напористее вытес­няли старые.

Она стала какой-то другой, будто заново ро­дившейся женщиной, ненасытной, чувствен­ной распутницей, чьи отношения с Ником Грантом противоречили всем ее взглядам на мораль, инстинкту самосохранения и здраво­му смыслу. А ведь этих принципов, она всегда придерживалась очень твердо. Абигейл казалось, что этот мужчина обладал таинственным, необъяснимым даром. Он мог сорвать маску с женщины, под которой та скрывалась всю жизнь до встречи с ним, и заставить ее взгля­нуть на себя незамаскированным взглядом.

 Да, она увидела иную Абигейл, весьма от­личавшуюся от прежней. И, к ее ужасу, про­цесс перевоплощения зашел уже так далеко, что она теперь не знала, какой из двух образов был настоящий. Она не могла отделаться от пугающей и одновременно волнующей ее мыс­ли: поскольку ей придется оставаться в кот­тедже, наедине с этим мужчиной, неопределен­ное время, обстоятельства могут сложиться так, что на авансцену снова выйдет «вторая Аби­гейл», и тогда...

 Ее бросало то в жар, то в холод, когда она начинала думать о том, что может произойти тогда.

Услышав шаги спускавшегося по лестнице мужчины, Абигейл затаила дыхание. А когда Ник вошел в гостиную, сердце ее сорвалось и помча­лось неизвестно куда, как белка в колесе...

 Внешне Абигейл держалась превосходно, ничем не выдавая свое смятение. Она помогла Нику накрыть стол, и они сели перекусить. Но аппетита у нее не было. Чувство голода, кото­рое так назойливо давало о себе знать каких-нибудь полчаса назад, совершенно исчезло.

 — Я смотрю, ты не переедаешь. — Ник ис­коса взглянул на нее и вопросительно поднял одну бровь. — Не нравятся овощи с макарона­ми и кетчупом, которые я приготовил? Или боишься, что я добавил яда?

 — Просто пропал аппетит. — Она смотрела на него как на змею, приготовившуюся нанес­ти смертельный удар.

 Эти взгляды его невольной сотрапезницы, Нику совсем не нравились. Он не привык чув­ствовать себя непрошеным гостем в собствен­ном доме.

С другой стороны, интуиция подсказывала ему, что с его гостьей что-то происходит, что-то беспокоит ее, тревожит, заставляет нервни­чать. И он решил не накалять обстановку. Хочешь, не хочешь, а ему придется коротать вре­мя с этой женщиной до тех пор, пока дороги не расчистят от снега. Лучше сохранять циви­лизованное противостояние, чем пускать в ход все возможные и невозможные средства вой­ны. Тем более что, по крайней мере, одно обви­нение он мог с нее снять — она не предавала его брата.

 — Знаешь, ты можешь расслабиться, — доб­родушным тоном сказал он и улыбнулся. — Я не собираюсь нападать на тебя и клевать, как коршун. Поверь мне, я никогда еще не приме­нял силу в отношении женщины. И у меня нет намерения изменить этому принципу с тобой.

 Где-то, в неведомых глубинах его сознания, вдруг прозвонил колокольчик откровения, и он бесповоротно понял: этой женщине нужна, прежде всего, нежность. Грубость и цинизм мо­гут только оттолкнуть ее, а он вовсе этого не хотел. Больше всего он хотел возобновить пре­рванную любовную игру, вновь ощутить в сво­их объятиях ее гибкое тело. От него требова­лось одно: обнять ее, прикоснуться губами к мягким, чувственным губам и не прекращать виртуозный танец языка во рту до тех пор, пока она не издаст нежный стон согласия.

 Он взглянул на нее через стол и увидел, что ее удивительные фиалковые глаза расши­рились и в упор смотрели на него. Казалось, она точно знала, о чем он только что подумал.

 Неожиданно Ник поднялся, сложил одна на одну пустые тарелки и сказал:

 — Пока ты одолеваешь свою порцию, я от­несу это на кухню и все помою. — Уже отойдя от стола, он обернулся и спросил: — Тебе что-нибудь принести еще?

 — Нет, спасибо. Потом можно выпить по ча­шечке кофе.

 Абигейл вошла в кухню чуть ли не вслед за ним. Когда он опустил посуду в раковину и от­крыл кран, она поставила на огонь чайник с водой и вдруг спросила:

 — Интересно, помог бы ты мне там, на до­роге, если бы сразу выяснилось, что я не имею к твоему брату никакого отношения?

 — Не будь глупышкой. За какого зверя ты меня принимаешь? Да я бы даже собаку не оставил одну в такой буран, не говоря уже о женщине... любой женщине.

 И помог бы даже Сидни?.. Да, даже Сидни, пронеслось у него в голове. Он всегда старался помочь ей, с самого начала их отношений шел ей навстречу. Позднее он дал этой женщине второй шанс, поверил ее вранью, изворотли­вым ухищрениям... И к чему все это привело? На секунду, Ник прикоснулся к шраму на лице.