Замена в игре (СИ)

— Это было потрясающе, — шепчет он, прикусывая своими губами мою мочку уха.

— Это всегда превосходно, — отвечаю я, никогда ранее не испытывавшая ничего, чтобы даже близко подходило к тому, что я испытала с ним. — Мы словно созданы друг для друга. Это так прекрасно.

— Восхитительно… Вот, как я бы описал это.

Он прижимается ко мне сзади и накрывает нас одеялом. Тот факт, что ему нравится лежать со мной в позе ложке, идеальный способ погрузиться в сон. Я рада, что этот перелет домой будет долгим.

Глава 7

Аэропорт Ла Гуардия

Восемь часов спустя.

Мэнди

Я чувствую себя странно, летя на частном самолете без Трея. Хотя прошло всего лишь несколько минут, а я уже скучаю по нему. Печально. Не понимаю, как мне удалось так привязаться к этому мужчине за такой короткий период времени. Я смотрю в окно и начинаю размышлять о своей жизни, которая в корне изменилась с тех пор, как я отправилась на задание, чтобы доказать виновность Трея и его деловых контактов. Я чувствую, что мне нужно ущипнуть себя, когда откидываюсь в свое кресло и жду взлета. Чувствуется большая разница между этим полетом и теснотой рейса из Калифорнии в Нью-Йорк. Харрис всегда настаивал на покупке самых дешевых билетов. Просто еще одно из основ работы на правительственное агентство, где презирали богатых людей.

— Добро пожаловать на борт, Мисс Грейсон,— говорит мне улыбчивый капитан, выходя из двери, чтобы поприветствовать. — Могу я что-нибудь сделать для вас до нашего вылета?

— Нет, я в порядке. Спасибо.

Все что мне нужно, так это хороший, спокойный перелет, чтобы я была не слишком эмоциональной, когда увижу папу. Со всеми чувствами, которые я прятала глубоко внутри себя, все может быстро обостриться, если не держать свои эмоции в узде.

— Когда мы приземлимся? — спрашиваю я, понимая, что мне нужно отправить папе сообщения.

— Давайте посмотрим, — говорит он, глядя на часы. — Мы вылетаем в час, так что должны прибыть около четырех сорок пяти по местному времени.

Ничего себе, семичасовой перелет сделает этот день безумно долгим. Мы покинули Монако немного позже полудня, и после восьми с половиной часов полета, было всего лишь три тридцать. Неудивительно, что биоритмы наших тел так запутались. Из-за этого сложно отследить, какой сегодня день. После того как шасси самолета отрываются от земли, и мы взлетаем в небо, я закрываю глаза и начинаю погружаться в сон. Моему мозгу нужен перерыв.

Трей

После того как я посадил Мэнди на стыковочный рейс, я запрыгиваю обратно в лимузин и даю указание водителю направиться в больницу Беллвью. Я звоню на телефон матери, но меня переадресовывают на голосовую почту. Я сбрасываю звонок и набираю номер Ванессы, но и с ее телефоном происходит тоже самое. Это ад какой-то. Я звоню маме домой в надежде, что, по крайней мере, поговорю с Чарльзом.

— Резиденция Сильвии Эддисон, Чарльз у телефона, — говорит он, отвечая на звонок гораздо более формально, нежели я ожидал. На самом деле, это звучит так, словно он ее дворецкий.

— Привет, Чарльз, это Трей. Я пытаюсь дозвониться до мамы, но ни она, ни Ванесса не отвечают на звонки, — объясняю я расстроено.

— Привет Трей, мне очень жаль Тайлера, — говорит он таким тоном, что заставляет меня опасаться самого худшего.

— Он еще жив?

— Да, но нет никаких изменений. Сильвия и Ванесса с ним в реанимации. Вероятно, у них там не работают телефоны, — он нервно прочищает горло. — Полиция нашла предсмертную записку. Все не слишком хорошо, — его голос затихает.

— Предсмертная записка?

Какого хрена Тайлер? Я вспоминаю, как странно он вел себя после смерти отца. Какого черта он сделал?

— Ладно, хорошо, я направляюсь в больницу, так что если мама свяжется с вами, просто дайте ей знать.

— Он лежит в палате №311, — говорит Чарльз, явно пытаясь совладать со своими эмоциями.

Мне приходится сдерживать слезы, пока я вешаю трубку и кладу телефон обратно в карман. Мой мозг перематывает время назад в то время, когда мы были детьми и лучшими друзьями друг для друга до того момента, пока он не пошел в школу в штате Нью-Йорк. Трудно поверить, как все чертовски изменилось после этого. Такое впечатление, что мы оба делали все, чтобы находить новые причины для ненависти друг к друга. Теперь я могу потерять и его тоже. Я прикрываю лицо руками, и горячие слезы текут сквозь пальцы, падая на пол. Это неправильно. Должно быть что-то, чего мы не знаем. Тайлер запутался, но он, конечно, не похож на самоубийцу.

~~~

— Как он? — спрашиваю я маму, когда сталкиваюсь с ней в коридоре у палаты Тайлера.

— О, Трей, — плачет она, беря меня за руки и крепко сжимая их. — Мне так жаль, что я серьезно не отнеслась к его зависимости.

— Значит, он намеренно сделал передозировку? — спрашиваю я, — Чарльз что-то говорил про записку.

— Они нашли гидрокодон и всякие странные наркотики в его крови, наряду с более чем пятистам миллиграммами вещества под названием фенобарбитал. Врач сказал, что его уже редко назначают людям. Ветеринары используют этот препарат для умерщвления животных.

Она вдруг снова расплакалась.

— Где же он смог достать нечто подобное? — спрашиваю я, так как до сих пор не могу понять, почему Тайлер намеренно пытался покончить с собой.

— Понятия не имею, но, видимо, некоторые люди используют его от бессонницы, и Ванесса сказала, что у него были серьезные проблемы со сном в последнее время, — сообщает она, качая головой в полнейшей печали.

Пробивая фенобарбитал в поисковике, я вижу, что это препарат может быть использован для анестезии и крайних случаях бессонницы, а также усыплении животных. Для взрослых указана максимальная доза в размере ста миллиграммов.

— Если он принял пятьсот миллиграмм этого вещества наряду с обезболивающими, то ему повезло, что его нашли еще живым. Он определенно бы умер, — я качаю головой и целую маму в лоб.

— Иди отдохни, я пока посижу с ним некоторое время.

— Ванесса тоже там, — говорит она, прежде чем повернуться и отправиться блуждать по коридору.

Я останавливаюсь перед дверью палаты, закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Кого я пытаюсь обмануть? Я достаю «Ксанакс» из кармана и кладу таблетки в рот. Я знал, что должен выпить одну по дороге в больницу. Я всегда ненавидел больницы, а сейчас я паниковал из-за того, что мне предстоит увидеть Тайлера в коме и общаться с Ванессой. Мой уровень тревоги зашкаливает. Я делаю глубокий вдох, прежде чем войти в комнату.

Мэнди

— Приготовиться к посадке, — сообщает пилот, и я начинаю морально готовить себя к встрече с моими родителями. Прошло много времени, и я не уверена, легко ли мне будет встретиться с папой и мамой. Я даже не знаю, смогу ли я посмотреть отцу в глаза, отразит ли выражение моего лица мои мысли.

— Здравствуй, дорогая, — говорит он, встречая меня на взлетной полосе. — Когда ты последний раз была дома?

— Привет, пап. Думаю, что на последнее рождество. Я была очень занята, — я тянусь и обнимаю его. — Как мама?

— Она чувствует себя лучше. Оживилась немного после того, как я сказал ей, что ты придешь домой в гости. Она хотела провести немного времени с тобой.

Он хватает мои сумки, и мы направляемся в сторону его пикапа. Он приехал на том же старом сине-белом Шевроле, на котором ездит с тех пор, как мы переехали в штат Теннесси.

— Не могу поверить, это эта штука все еще на ходу, — комментирую я, залезая на пассажирское сиденье.

— Вот дерьмо, едва не сломалась, — говорит он с ухмылкой. — Она проехала только четверть миллиона миль, поэтому у нее еще много лет жизни.

Четверть миллиона миль он мог накатать, разъезжая от побережья до побережья сто раз, но почти все эти мили были наезжены в места, расположенные в пределах пятидесяти миль от дома.