Танцуй для меня (ЛП)

Музыка поглощает меня, и я напоминаю сама себе, что это особое выступление. Ведь для того, чтобы быть важной птицей, я должна соответствовать ей. Посылая внутренние сигналы стерве внутри меня, той, которая терлась о своего любовника-профессора, сидя на его коленях, под взглядом его подруги, я скольжу ладонями по бедрам и в сторону, двигаясь к округлостям своей груди, и поднимаюсь выше. Подняв свои длинные волосы, я развязываю свой топ и отбрасываю его на сцену.

У каждой женщины есть любимая часть тела. Моя — это моя грудь. Она круглая и полная, с плавными изгибами, бледной кожей и дерзкими розовыми сосками. Каждый мужчина, которому доводилось ее увидеть, говорил о ней только приятные вещи, поэтому я полностью уверена в себе, демонстрируя ее сейчас.

Это происходит, когда я стою, убирая волосы с лица, и чувствую Его взгляд. Я не вижу ничего за пределами темноты, что я поставила перед собой, но знаю, он здесь. Мое нутро моментально превращается в сплав, когда я падаю на колени и выдвигаю вперед таз. Я вся словно нахожусь в огне, думая о нашем утреннем поцелуе, о его руке, скользящей по моей коже, о жаре его тела напротив моего.

Я не могу мыслить трезво, и когда музыка заканчивается, пропускаю сигнал, чтобы покинуть сцену. Огни зажигаются позади меня, и меня охватывает ужас оттого, что десятки глаз буквально прилипли к моему обнаженному телу, но потом мой взгляд встречается с одной парой глаз, и странное чувство спокойствия окутывает меня.

Самодовольная улыбка Рансома заразительна, и когда он покидает свой стол и приближается ко мне, чувство ожидания поглощает меня, как горячий воск свечи — потрясающий, обжигающий, волнующий.

Поднимаясь, я хватаю свой топ и покидаю сцену.

Не проходит и тридцати секунд, как я вошла в раздевалку, как дверь открывается и Бернис просовывает голову внутрь.

— Джоз, там какой-то мужчина, который был на вечернем представлении, хочет с тобой увидеться. Он говорит, вы знакомы? — Она выглядит так, словно сомневается, но я машу рукой.

— Пропусти его внутрь.

Я запускаю руки в волосы и через зеркало наблюдаю, как Рансом появляется позади меня. Даже при том, что освещение неяркое, его темные глаза и волосы создают поразительный контраст с его загорелой кожей, он приближается, а его высокомерный взгляд скользит вниз по моему телу. Положив руки на мои бедра и сильно сжав их, он опускает голову, проводя носом вдоль моей шеи.

— Черт, ты потрясающе пахнешь.

Щетина на его щеке царапает мне кожу, заставляя дернуться каждое нервное окончание моего тела. Словно булавки или иголки — только приятнее.

— Ра... эм, мистер Скотт, — быстро поправляю саму себя, вспоминая, что он предпочел формальное обращение. — Я думала, вы покончили с этим?

Я вглядываюсь в его выражение лица, пытаясь уловить хоть что-то, но он полностью сосредоточен на моей наготе, изучает ее руками и губами. Каждое прикосновение ощущается, как ожег.

— Покончил с чем?

— С нами, — говорю я, и у меня вырывается стон смущения, когда его рука нахально пробирается в мои стринги и проникает в мои влажные глубины.

— Я никогда не смогу покончить с этим, — выдыхает он со стоном, его голос становится ниже, его зубы впиваются в мое плечо. — Проклятье, ты чертовски мокрая. Я собирался накормить нас ужином, прежде чем затащить тебя в кровать, но твоя сладкая киска разрушила все планы.

Его пальцы проталкиваются через мои складочки и окунаются внутрь, из меня вырывается стон. Как издалека я слышу звон его ремня и звук расстегивающейся молнии. Я задыхаюсь от внезапной пустоты, когда его пальцы выходят из меня, и не столько чувствую, сколько слышу, как трусики рвутся на моей талии. Я почувствую это позже, а пока замечаю только боль, когда его член жестко входит в меня.

— Прогни свою сладкую задницу, — командует он, обхватывая рукой мой затылок и толкая меня, чем заставляет меня опереться вытянутыми руками на туалетный столик. Я наблюдаю за ним через зеркало, когда он хватает свой член и начинает тереться им между моих ног.

— Ты дразнила меня, — упрекает он меня, постукивая головкой члена по моему изнывающему клитору. — Ты заставила меня кончить в штаны.

— Я не слышала, чтобы ты жаловался, — задыхаясь, говорю я.

Его рука сильно ударяет меня по заднице, и я вскрикиваю от шлепка. Мое возбуждение оборачивается болью.

— Моей спутнице это не понравилось.

— Да? — Я тяжело дышу, отшатнувшись от слова "спутница". Не девушка. Спутница. Ублюдок. Но я не чувствую сожаления о сделанном. Вместо этого я ощущаю, как злость нарастает внутри меня, я не в состоянии удержаться от колких слов: — Разве ей не понравилось наблюдать за тем, как ты приводил себя в порядок после выплеснувшейся из-за меня спермы?

— Нет, — злобно говорит он, встречаясь со мной взглядом в зеркале. — Ей особенно не понравилось стоять на коленях и слизывать ее языком.

Я хотела бы рассмеяться, но ревность буквально рвется из меня. Он позволил другой женщине коснуться, вкусить себя. Не то чтобы это было большим сюрпризом, но одно дело — подозревать и совсем другое — знать наверняка.

— Жаль, что она не способна заставить тебя кончить в штаны. Может, сегодня вместо этого ей удастся оседлать твой член.

— Кто сказал, что она не сделала этого?

Я сощуриваю глаза и уже готова сказать ему, чтобы он нахрен отвалил, как он толкается членом в мою задницу. Его рука закрывает мой рот, прежде чем мой крик может вырваться наружу. Слезы обжигают глаза, когда он вдалбливается в меня. Я никогда не могла привыкнуть к его размеру, а, учитывая, что я ни с кем не занималась сексом таким образом, это граничит с мучениями.

Звездочки всплывают перед моими закрытыми глазами, когда я пытаюсь выровнять дыхание. Рансом продолжает жестко трахать меня, хоть это и тяжело, практически невозможно делать. Я отказала бы ему, но ему это нравится, а я люблю угождать ему. Даже если это будет означать, что я не смогу нормально сидеть позже.

Я больна, знаю. Рансом не заслуживает меня, а я определенно заслуживаю чего-то большего, чем он. Беда в том, что я не в состоянии заставить себя уйти прочь. Один взгляд, одно прикосновение — все, что требуется, — и я возвращаюсь под его чары.

— Мне нравится трахать твою тугую дырочку, — рычит он мне в ухо и входит глубже, удерживая свои бедра против моих, чтобы я могла почувствовать всю его длину. — Считаешь забавным испортить мои штаны? Интересно, будешь ли ты смеяться, когда я заполню твою маленькую попку своей спермой.

Я уверена, мне абсолютно не смешно от всего этого. Его грязные слова заставляют что-то внутри меня ожить, и, несмотря на слабость в коленях, я чувствую, что скоро кончу. Я не хочу думать о его словах, но желаю, чтобы он наполнил меня. Мне приятны ощущения, как его сперма стекает вниз по моим бедрам, когда он жестко имеет меня. Это его знак, его фирменное личное клеймо, которое я ношу с гордостью.

Если бы он знал, что на самом деле я чувствую, возбуждаясь от его агрессивного извращенного поведения, он бы бросил меня быстрее, чем я успела бы моргнуть. Ему даже не надо мне об этом говорить, я и так знаю правду. Рансом принадлежит к тому типу мужчин, которым нравится внушать немного страха. Я вижу это в его глазах, вот поэтому никогда не дам ему знать, насколько мне это нравится.

Несколько вскриков удивления, пара стонов и несколько тяжелых вздохов помогают ему кончить. Я не получаю оргазма, но он извергает семя в мою задницу с таким ревом, что я боюсь, как бы кто-нибудь не примчался выяснять, что происходит.

Он все еще находится внутри меня, когда проявляется мягкая сторона Рансома, он притягивает меня к себе, обнимает, прижимая к своей груди, подстраховывая, чтобы я не упала. А это весьма вероятно, учитывая, как трясутся мои ноги прямо сейчас. Он задерживается внутри меня до тех пор, пока его член сжимается и по собственной воле выпадает из меня. Сперма заливает мою задницу и внутреннюю поверхность бедра, медленно вытекая, когда я выпрямляюсь. Развернув меня к себе, Рансом откидывает мои волосы с лица и лениво, но сокрушительно улыбается мне.