Сожаления Рози Медоуз

Я взглянула на потоп, который ему хватило догадливости устроить на полу.

– Нет, нет. Я сама все сделаю.

– Отлично. Тогда пока.

– Я вас провожу. – Я торопливо спустилась вслед за ним.

У входной двери он многозначительно мне подмигнул.

– Правда, у меня здорово получилось? – прошептал он.

– Слишком здорово, – процедила я сквозь зубы и захлопнула дверь у него перед носом.

Я обернулась – и подпрыгнула на месте. Гарри стоял прямо у меня за спиной. Вид у него был довольно бледный.

– Значит, водопроводчик?

– Угу.

– Но почему-то у него не было ни сумки с инструментами, ни гаечного ключа, никакой другой штуки, и даже, извините за выражение, вантуза!

– А… Наверное, оставил… в фургончике.

При этих словах мы оба обернулись и увидели Тима в окно прихожей: тот бодро прыгал по дорожке, засунув руки в карманы, пешочком, по направлению к «Сэйнсбери».

Секунду Гарри пристально смотрел на меня. Потом повернулся и прошел в гостиную. И направился прямо к бару. Даже не думая доставать стакан, он открутил крышку у бутылки виски, приставил ее к губам, откинул голову и глотнул. Потом поставил бутылку. Вытер рот, повернулся и уставился на меня. Раз в жизни мне стало его почти жалко. Боже мой, он подумал, что у меня роман. Решил, что огорошил нас и прервал половой акт! Я вздохнула.

– Ладно, Гарри, ты прав, никакой это не водопроводчик, а служащий из «Сэйнсбери». Он помог мне донести покупки, а потом, по какой-то непонятной причине, решил отнести пену для ванны наверх, в ванную. Очень бесцеремонно, согласна, но он больше меня, так что я не стала силой тащить его вниз. Когда мы услышали, как ты вошел, я поняла, что ты подумаешь самое худшее, так что он спрятался в ванной, а когда ты заявил, что собираешься включить сигнализацию, он притворился водопроводчиком. Это глупо, понимаю, но клянусь, именно так все и было.

Он буравил меня своими водянистыми глазами одну долгую секунду. А потом тихо произнес:

– Садись в машину, Рози.

Я посмотрела на него, и вдруг мне стало лень ссориться. Какая разница, я и так от него ухожу, так зачем пытаться его убедить? Пусть думает, что я пустилась во все тяжкие с мальчиком, который моложе меня вдвое и вполне годится для недели скаутских работ. Пусть думает, что я уже начала подыскивать кого-то на стороне. Я вернулась наверх, взяла кое-какие вещи для уикенда и молча села в машину.

В Оксфордшир мы ехали медленно, в напряженной гробовой тишине. На дорогах были жуткие пробки, и я видела, что Гарри, колесивший по этой дороге уже в третий раз и крепко зажатый между двумя многотонными грузовиками, постепенно закипает. Где-то на Хай-Уайком его наконец прорвало.

– Ты понимаешь, что из-за тебя мы попали в послеобеденную пятничную пробку? Пока ты любезничала с несовершеннолетними жиголо, половина населения планеты выехала на М40!

– Это же ты забыл коалу, – мягко напомнила я.

– Лишь потому, что ты так замечталась о любовничке, что забыла положить ее в сумку с самого начала! Теперь мы до вечера не доберемся. Только посмотри на этих отвратительных людишек в их мерзких маленьких машинках! – Он заскрежетал зубами, покосившись на безобидного вида парочку в «метро». Они испуганно отвернулись. – Надо увеличить цены на бензин в четыре раза, вот что я скажу. Тогда эти недоноски исчезнут с наших дорог! Повысить до двадцати фунтов за галлон или даже до тридцати! Это заставит их призадуматься, прежде чем заглянуть к тетушке Морин на своей убогой «фиесте». Когда я приду к власти, этот вопрос будет решаться первоочередно. Используем превосходство покупательской способности, оттесним этих ублюдков, и вернутся те времена, когда автомобили были только для джентльменов!

– Ага, а ты жил в Тоуд-Холле. [16]

– На этом острове слишком много людей, Рози, – сочился желчью Гарри. – Слишком много простых людей. Я бы собрал по меньшей мере девяносто процентов, отвел к белым утесам Дувра и…

– Столкнул с обрыва, знаю, ты уже говорил. Гарри, я хочу развода.

Я вовсе не собиралась признаваться так скоро. Более того, я вообще не планировала, когда это скажу, но в этот момент, когда он завел свою обычную нацистскую обличительную речь об убожестве низшей расы, которую я слышала уже столько раз, я поистине его возненавидела. Мы ползли по еле тянущейся полосе на шоссе, и особых водительских навыков от него не требовалось, поэтому он развернулся чуть ли не на девяносто градусов и вылупился на меня. Челюсть отвисла, голубые глаза выскочили из орбит, и в тот же миг позади нас резко завыла полицейская сирена. Он взглянул в зеркало заднего вида.

Машина с пандовой раскраской на большой скорости приближалась к нам по обочине; сирена мигала. Через минуту автомобиль замедлил ход и пополз рядом с нами. Из окна выглянул водитель и красноречивым жестом предложил нам съехать на обочину.

Гарри приложил руку к груди.

– Вы ко мне обращаетесь? – проговорил он одними губами, не в силах поверить своим глазам.

Оба полицейских решительно и синхронно кивнули.

Пораженно тряся головой, Гарри съехал с шоссе. Хотелось бы добавить, что при этом за ним со злорадством наблюдали толпы низших существ, включая парочку в «метро».

Когда я достигла нужного возраста и смогла наконец сесть за руль, мой отец внушил мне, как важно выйти из машины, когда тебя останавливает полисмен. Это не только вежливо, подчеркивал он, но и помогает расположить к себе служителей закона. Но Гарри, разумеется, лучше знать. Когда полисмен подошел, Гарри застыл на месте с надменным и сердитым видом. И стоило офицеру показаться в окне Гарри, как у меня возникло препротивное чувство: я поняла, в чем дело.

– Это ваша машина, сэр?

– Конечно, моя. Какого черта вы меня остановили?

– Дело в том, что, согласно нашим записям, эту машину угнали сегодня утром. Вам об этом ничего не известно?

– Угнали? Какой бред! Это моя машина, и я за рулем, как ее могли угнать? Вы ошиблись, офицер.

Язык у меня прилип к миндалинам. Я отцепила его и наклонилась вперед.

– Хмм, нет, – пролепетала я. – Вы правы, офицер, это та самая машина. Сегодня утром я потеряла ее на парковке и сообщила об угоне, но на самом деле я просто забыла, что взяла машину мужа, а он – мою. Боюсь, это всего лишь глупое недоразумение, и я во всем виновата.

Гарри повернулся ко мне, остолбенев на мгновение. Но лишь на мгновение.

– Хочешь сказать, ты заявила в полицию об угоне машины и даже не сообщила мне об этом?

– Гарри, сегодня утром произошло так много всего, у меня просто не было времени. Я хотела позвонить в полицейский участок и сказать, что произошла дурацкая ошибка, но просто забыла. Я ужасно сожалею. – Последние слова я обратила к полицейскому. И густо покраснела.

Он сдвинул фуражку на затылок и почесал голову. Вид у него был озадаченный, но, в отличие от Гарри, не угрожающий.

– Понятно. Хорошо. Думаю, это все объясняет. Можно документы на машину и водительские права?

Я достала свои права, но у Гарри их не оказалось.

– Права дома, в моем кабинете. Бога ради, офицер, мне очень жаль, и, честно говоря, я ужасаюсь поведению своей жены. Она редкая идиотка. Так тратить драгоценное время работников полиции, тебе должно быть стыдно, Рози! У них есть занятия поважнее, чем носиться в поисках несуществующих машин!

– Да, я знаю, – промямлила я.

– Все в порядке, сэр, – мягко произнес полицейский. – Ничего страшного. Только надо связаться с Лондоном. В какой полицейский участок вы обращались, мэм?

– В кенсингтонский.

– Кенсингтонский? – проорал Гарри. – Какого дьявола ты ошивалась в Кенсингтоне?

– Ходила по магазинам, – пробурчала я. – Я же тебе говорила.

– Ха! Поперлась в Кенсингтон за парой трусов и шампунем? Ох уж эти бабы! – Он радушно повернулся к полицейским в поисках поддержки, но один из них вдруг настороженно посмотрел на Гарри:

– Сэр, вы пьяны?