А звезды падают вверх (СИ)

И хорошо, что он подумал за нас двоих.

И за нас двоих решил, что я достаточно отдохнула и готова продолжить раскаяние.

— Итак? — он нахмурился, пронзил меня взглядом. — Это было вступление. Вижу, что ты кое-что осознала, но раскаяние… это пока под вопросом. Покажи, что совладала с грехом. Убеди меня, а иначе…

Я смотрела, как он строит из себя строгого инквизитора, обещая мне сладкую пытку, и улыбалась.

Раскаяние…

Какое, к черту, раскаяние? Если все, о чем я думаю, только взглянув на него, — это грех…

Глава 10

Утром ужасно не хотелось вставать.

Не открывая глаз, я слышала дыхание мужчины, который лежал со мной рядом, чувствовала на своем бедре его руку, и понимала, что не хочу, не хочу никуда идти! Но чтобы его не разбудил будильник моего мобильного, нехотя поднялась. Отключила будильник, тихо прошла в ванную, встала под горячий душ, с улыбкой вспоминая, сколько раз ночью пришлось им воспользоваться…

Мне нравилось быть бесстыдной с этим мужчиной. Я понимала, что препятствия в виде разных городов неизменны, отношения на расстоянии невозможны, и не хотела больше упускать ни минуты с ним.

Мелькнула мысль позвонить Ире и отпроситься, но… Она ведь спросит: почему, зачем, и не отстанет, пока не услышит правду. А мне было как-то неловко признаваться, что я хочу валяться весь день в постели с ее братом. Два года бегала от него, и вот… Так странно…

А еще мелькнула мысль, что вряд ли Назар останется у меня на целый день. Он редко бывает в городе, наверное, захочет поехать пообщаться с сестрой, с племянниками, а тут я заявляю: «Ты знаешь, у меня отгул, и я могу провести этот день с тобой!» Навязчиво. Некрасиво. Нет, не смогу…

— Почему ты вздыхаешь? — требовательный вопрос и не менее требовательные мужские руки, обхватившие грудь, заскользили по моему животу.

— Просто так.

Откинувшись назад, я прижалась к обнаженному телу Назара и снова вздохнула. Я когда-нибудь им насыщусь? Он был в моем распоряжении целую ночь, а мне мало. Мне так хотелось еще… И сейчас за это желание почему-то было немного неловко.

— Это я тебя разбудила?

Руки Назара, уже с гелем на пальцах, скользнули на мои бедра, опустились ниже и нырнули, вырвав предательский стон.

— Нет, — пальцы, казалось, петляли в танце, но делали это уверенно, ловко. — Это я тебя бужу. У меня получается?

— Да.

Он качнул бедрами, и окончательно отбросив сонливость, я начала просыпаться внутренне, выбираясь из того кокона, в который загнала себя своими страхами и сомнениями. Какое мне еще нужно доказательство, что я не навязываюсь? По- моему, это более чем неопровержимое и полное…

Скользнув в меня, он не прекратил танец пальцев, и вот я уже сама закружилась в вихре причудливых па. Танго, сальса, диско, медленный вальс — все смешалось, все спуталось. Иногда мне слышался звук барабанов, и Назар, словно угадывая, отчаянно двигал бедрами.

А потом мы возвращались к вальсу.

А потом опять было резко и горячо, и я не успевала дышать. Только стоны — мои. Только хрипы — его… И горячие струи воды, которые он направил туда, где до этого были пальцы…

— Назар! — мой крик, и судорога удовольствия.

— Да, — его выдох, несколько грубых движений, и жар его кожи…

Когда я снова смогла твердо стоять на ногах, обернулась, обняла его, провела языком по шее, и услышала то, что сильнее стонов или криков доказывало, что ему хорошо со мной:

— Это стоило того, чтобы догонять.

— Жаль, что ты не сделал этого два года назад, — улыбнулась я.

— Тогда я только тренировался бегать.

Назар помог мне выйти из ванны, досадуя, что она такая маленькая для наших маневров и хорошо бы это исправить. А я не спорила, я млела от удовольствия. Потому что он говорил так, будто считал, что у нас будет продолжение, и он не исчезнет из моей жизни сегодняшним утром.

За завтраком, который мы организовали из его продуктов, — в корзинке нашлись несколько сортов сыра, несколько видов колбас и хлеба, — я, набравшись храбрости, решилась все-таки поинтересоваться: какие у него планы.

— Вообще или на сегодня? — с понимающей улыбкой уточнил он.

— На сегодня, — выбрала вариант наименьшего разочарования.

— Подвезу тебя на работу, повидаюсь с сестрой и поеду по делам.

— У тебя есть дела в городе?

— Да.

Наивно было думать, что он приехал только из-за меня. Да, наивно, и я прекрасно все понимала, только… никто ведь не запрещает мечтать?

— Но если бы не ты, — добавил Назар, — я бы не приехал вчера, а занялся ими позже.

И да… Да, я знаю, что, скорее всего, это выглядело глупо, но я никак не могла спрятать довольной улыбки!

— Хочешь кофе? — спросила, чтобы хоть как-то порадовать этого мужчину в ответ. — Или лучше предложить тебе чай?

— Я выбираю сначала тебя, потом кофе.

Я рассмеялась, думая, что он шутит. А он поднялся со стула, навис надо мной, прожигая взглядом, и…

Я перестала смеяться, когда поняла, что это всерьез.

— День будет долгим, — взяв меня за руку, Назар помог мне подняться, нежно обнял, а в следующее мгновенье резко повернул спиной к себе. — Я хочу, чтобы ты думала обо мне. Я хочу, чтобы ты мечтала обо мне. Я хочу, чтобы ты искала новые слова и способы, чтобы я простил тебя.

— Но я ведь вчера…

— Этого мало. — Он задрал мой халат, властно провел рукой по обнаженному телу, и почувствовав, что тело очень даже не против, вошел в него. — Я хочу, чтобы ты подготовилась к сегодняшнему вечеру. Я хочу, чтобы ты думала обо мне, даже когда я уеду.

— Уедешь?

— Завтра. Надолго. По делам. — Между рывками говорил он. — И я хочу, чтобы ты ждала меня. Слышишь? Сегодня вечером… ты покажешь, как сильно будешь скучать без меня. И ждать.

— А если… ты… не вернешься?

— Я догнал… не для того… чтобы отпустить…

Разговор получался рваным из-за того, что мы ни на секунду не прекращали движений и не сбавляли темпа. И еще неприятным, потому что все будет, как я и боялась — он уедет. Но чувствуя его в себе, я верила, я хотела верить, что он вернется, что он захочет ко мне вернуться.

Он вернется… А когда это произойдет, я покаюсь от всей души, что могла допустить нелепое предположение, что он солгал сейчас, уверенно, не краснея, как умеют мужчины…

— Назар! — крикнула я, приглашая его присоединиться ко мне, что он и не замедлил сделать…

А после был быстрый душ и утренний кофе. Пожалуй, самый вкусный утренний кофе, который когда-либо был у меня. А потом, пока я одевалась, Назар сходил в свою машину, принес сменную одежду и облачился в джинсы и свободную синюю рубашку. Удачно он продумал с заменой, потому что я недоумевала: как он думает отправиться по делам в рубашке без пуговиц?

— Идем? — он собрался раньше меня, потому что мне по-девичьи захотелось накрасить ресницы, тронуть помадой губы, подвести стрелки.

Понятно, что он видел меня и раскрасневшейся после ванны, и усталой, и сонной, но мне хотелось, чтобы он увидел меня немного другой, и понял, что я могу выглядеть лучше. Чуть-чуть, но лучше.

— Идем.

Мы вышли из квартиры, и я замешкалась, глядя на ключи.

— Что? — спросил Назар, потом посмотрел на связку ключей и развеял сомнения: — Вечером я за тобой заеду, так что ты сама откроешь мне дверь.

— Заедешь?

— И завезу, и заберу, — его взгляд стал хитрым, — так что Ире ты можешь ничего не говорить, она сама все поймет.

Он угадал. Я понятия не имела, как сказать обо всем Ире, но, может, это и к лучшему? У меня нет ни его мобильного, ни его адреса, и если он вдруг пропадет, не нужно будет искать предлог, чтобы спросить у нее…

— Хорошо, — бросив быстрый взгляд на Назара, я начала спускаться по ступенькам, ужасаясь тому, что только что поняла.

Нет, не то, что хочу Назара, и он мне нравится. С этим я определилась, это я приняла, это я даже прочувствовала. Но я только что допустила мысль, что если он растворится на горизонте, я ему позвоню.