Мой суженый, мой ряженый

Санек отыскал для Жени чистую тарелку, набрал разной еды, сунул ей в руку вилку:

— Ешь.

— Спасибо.

Женя откусила от пирожка.

— С ума сойти. Вкусно!

— Я же говорил, — подтвердил Санек.

Она привычно пошарила глазами по залу, но Карцева не обнаружила. Может он уже поел и ушел к себе, спать? Интересно, с кем его поселили? Женя хотела, было, спросить об этом у Санька, но не рискнула. Незачем кому-то знать, что ее волнует Карцев.

Они с Саньком наелись до отвала. В это время в столовой появилась Люба, розовая после горячего душа, с распущенными волосами. Издали ее можно было принять за новгородскую хористку. Она вразвалочку подошла к Жене и Саньку.

— Не дождались меня, предатели!

— Да тут все съели бы, если б мы тебя ждали, — оправдался Санек.

— А вы у нас самые голодные! — ехидно проговорила Люба, накладывая в тарелку салат. — Вот же, все осталось, и нечего мне голову морочить.

Лось по своему обыкновению громко захлопал в ладоши.

— Москва! «Орфей»! Все поужинали?

— Кажется, все, — крикнул в ответ кто-то.

— Посмотрите внимательно, кого еще нет в зале?

— Наташки нет, — проговорила Оля. — Она и не придет. Спать легла, устала с дороги.

— Безобразие, — рассердился Лось. — В следующий раз кормить вас будут только завтра утром. Есть еще отказавшиеся?

— Карцев, — произнес баритон Владик Сидоренко. — Он со мной в номере.

— Почему не пришел ужинать? — строго спросил Лось.

— Говорит, не хочет.

— Я ему покажу «не хочет»! Вечно этот тип выпендривается, не живется ему нормально, по-людски. Влад, быстро наверх и передай ему, чтобы тут же топал сюда.

— Так он меня и послушал, — насмешливо протянул Сидоренко, но все-таки двинулся к выходу.

— Кто освободился, переходите в актовый зал, — велел Лось. — Проведем пятиминутку, обговорим наши проблемы, и — общий отбой. Нарушители дисциплины будут наказаны.

— В угол поставите? — раздался шутливый голос.

— Нет. Не пущу на новогодний банкет.

— Это беспредел! — завопили ребята.

Лось невозмутимо пожал плечами.

— Кому не нравится, возвращайтесь в Москву.

— Ужас! — с набитым ртом произнесла Люба.

— Говорят, он в поездках всегда так себя ведет, — заметил Санек.

— Вот зверюга! — Люба подцепила с блюда последний бутерброд с семгой. — Ладно, завтра после концертов мы отыграемся. Будем гулять всю ночь, и ничего он не поделает.

Женя слушала ее вполуха, глядя на дверь. Она ждала, появится или нет Карцев. Тот не появлялся, подтверждая правоту Сидоренко. Любка закончила трапезу, напилась кофе, и они все втроем дружно направились в актовый зал.

Лось пришел минут через десять. Зачитал завтрашнее расписание, повторил приказ не есть мороженого, не пить спиртного и не тусоваться в номерах до окончания концертной программы. Затем все разошлись по своим комнатам.

Женя расстелила постель и легла. Люба тоже легла, включила над кроватью бра, достала из тумбочки журнал.

— Я почитаю немного, не возражаешь?

— Читай, — разрешила Женя и закрыла глаза.

Ее тотчас сморил сон.

10

Разбудил Женю звонкий Любин голос.

— Ну что, приснился тебе Санек?

— При чем тут Санек? — Женя сладко зевнула и села на кровати.

— Как же! «На новом месте приснись жених невесте!» — Люба насмешливо подмигнула.

Она была уже полностью одета и причесана, кровать застелена.

— Ты слишком долго спишь. Явно, у тебя переутомление. Тебе нужно бежать от Столбового.

— Заткнись, — спокойно проговорила Женя и не спеша спустила ноги на коврик.

— Сегодня тридцать первое, — напомнила Люба.

— Знаю.

— В столовой уже елку наряжают. Я ходила смотреть, пока ты тут дрыхла. Огромная елка, до самого потолка. Я еще с ди-джеем познакомилась — классный парень.

— Господи, как ты много успела. — Женя улыбнулась и, протянув руку, сняла со спинки стула халатик.

— Кто рано встает, тому Бог дает, — гордо процитировала Люба.

— Когда у нас завтрак?

— Через пятнадцать минут. А через час мы уже должны сидеть в автобусе. Так что — пошевеливайся, лежебока!

Позавтракав, хористы поехали в город. Открытие фестиваля происходило в зале филармонии. Назначено оно было на двенадцать дня, а с десяти шли акустические репетиции.

Лось заметно волновался. Его обычно добродушное лицо приобрело каменное выражение, он то и дело рявкал на кого-нибудь из ребят, а на сцене и вовсе осатанел.

— Что вы несете?! — орал он на сопрано. — У вас что, несмыкание связок? Опозориться хотите? «Фа» достать не можете! Нужно было спать, а не лясы точить!

— Мы спали, — обиженно оправдывались девчонки.

— Знаю я, как вы спали! Вон Карцев, тот действительно спал. Оттого басы и звучат.

— Во дает! — шепотом проговорила Женина соседка по партии, Света Степанова. — Сам же вчера его крыл, а теперь в пример ставит.

— Так, все, собрались! Еще раз Верди, с самого начала! И перестаньте сипеть! — Лось взмахнул рукой.

Женя слушала, как сзади поет Карцев. Отчего бы ему вместо почтальона не стать певцом? Хотя нет, пожалуй, певца с такой физиономией публика забросает тухлыми помидорами.

— Ну, хотя бы так, — смягчился Лось, когда они допели до конца.

После репетиции было свободное время. Женя, Люба, Санек и еще пара ребят сидели в артистической, слушая из-за кулис, как поют другие хоры. Особенно им понравились новгородки — те были голосистые и заводные. Репертуар их сплошь состоял из народных песен.

— Да, не чета нам, — завистливо проговорила Люба.

— Почему? — возразил Санек. — Верди у нас тоже неплохо звучит.

— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — съязвила она.

Ровно в двенадцать начался концерт. Он длился до трех. Публика встречала участников фестиваля искренними и горячими аплодисментами. Лось сиял: коллеги сделали ему кучу комплиментов, назвав коллектив абсолютно профессиональным. После выступления всех наспех погрузили в автобус, отвезли в ресторан на обед, а затем — на другой концерт, в библиотеку.

К вечеру все валились с ног от усталости.

— Ну, молодежь, — обратился к ребятам Лось, — спасибо вам за труды. Можете наряжаться, чистить перышки и отрываться по полной. Смотрите только, чтобы никто не перепил, желательно доставить вас домой в добром здравии.

— Ура! — дружно заорали хористы. Люба схватила Женю за руку.

— Бежим переодеваться. Я тебе один секрет расскажу.

— Какой секрет?

— Я с таким мальчиком познакомилась! Он из Тулы! Обещал танцевать всю ночь только со мной. Красивый, такой же как Санек!

Люба залилась счастливым смехом и потащила Женю наверх, в номер.

Одевшись и наведя марафет, девушки спустились в столовую. Роскошная елка переливалась всеми цветами радуги. На ней было целое море игрушек. На стенах и под потолком висели сверкающие гирлянды, пахло бенгальскими огнями. Часть зала была освобождена для танцев, в другой части красовался накрытый стол. В углу налаживал аппаратуру ди-джей, высокий, худощавый парень с длинными, заплетенными в косу волосами.

— Супер! — оценила антураж Люба.

Подлетела Настя в нарядном шелковом костюме, распространяя вокруг себя ароматное облачко парфюма.

— Девчонки, круто повеселимся! Мне сказали, программа убойная, чего только не будет — и конкурсы, и игры, и танцы до упаду. Здесь всегда так.

Люба и Женя согласно закивали, с интересом оглядывая зал. Подошли другие ребята, все подтянутые, отутюженные. Посыпались шуточки и приколы, кто-то с грохотом взорвал первую хлопушку. И понеслось! Вокруг стоял гвалт и визг, клубился сизый дым, упоительно пахло свежей хвоей, мандаринами, свечами. Вверху, на потолке вращались огромные, сверкающие разноцветными гранями шары, по разгоряченным, счастливым лицам скользили яркие лучи — синие, красные, оранжевые.

— С наступающим Новым годом! — неслось отовсюду. — С наступающим!

Девчонки окружили Лося, наперебой чмокали его, оставляя на щеках следы губной помады. Тот смеялся, прижимая к груди кипу подарков, которыми его наградили подопечные. Пришла празднично одетая Анна Анатольевна, ее тут же завалили конфетами и шоколадками. Женя тоже вручила дирижеру и концертмейстерше то, что заготовила для них. Свеча произвела фурор, Лось торжественно поставил ее на стол рядом с одной из бутылок шампанского.