В погоне за счастьем

Хочешь, найду что-то другое?

Нет, оставь, — тихо произнес он. — Смешно.

Так мы и смотрели «Тома и Джерри» а la hrancaise. Этан — с кровати, зарывшись в одеяле. Минут через пять он сказал:

Убаюкай меня.

Я тут же подошла к нему, легла рядом. Обняла его за плечи и прижала к себе:

Извини, Этан. Извини.

Но Этан не ответил. Он по-прежнему смотрел, как сражаются на экране кошка с мышью. Его молчание говорило само за себя. Хотя мы никогда не подавали ему фальшивых надежд на возможное примирение, мои опасения подтвердились. Выходит, не напрасно я боялась, что он убедит себя в том, что наше расставание — лишь временная ситуация, что однажды утром папа вернется к маме, — и некогда безопасный мир Этана будет восстановлен. Но сейчас он наконец осознал страшную реальность. Я держала его в руках и не могла избавиться от мысли, что в результате совместных родительских усилий Этан слишком рано познал один из банальных законов жизни: никогда не рассчитывай на то, что кто-то подарит тебе ощущение безопасности.

До конца поездки Этан больше не заводил разговоров на эту тему. На следующий день мы облазали все закоулки Старого Квебека. На такси отправились за город, катались на лошадках по заснеженному лесу. Вечером зашли на детский кукольный спектакль в крохотный театр. Давали «Петю и Волка» на французском ( naturellement [83]), но Этан знал эту сказку наизусть (у него дома был диск) и очень радовался тому, что все понимает без перевода. Мы ужинали в ресторанчике, где бродячий аккордеонист наигрывал, как я поняла, старинные квебекские мелодии. Музыка слегка раздражала, но Этану все было в новинку, поэтому он был счастлив, особенно когда аккордеонист подошел к нашему столику и спросил у Этана, какие песни он знает, а потом исполнил для него «Frere Jacques» [84].

В общем, день удался. Этан не выказывал ни малейшего недовольства (я внимательно наблюдала за его настроением). В тот вечер он лег спать усталый, но счастливый. Он поцеловал меня, пожелав спокойной ночи, и сказал, что ему бы хотелось остаться в Квебеке еще на денек.

Мне тоже, — ответила я, — но в школе, наверное, будут недовольны, если ты задержишься.

Ты могла бы сказать, что я заболел.

Я рассмеялась:

Мой шеф тоже разворчится, если я не появлюсь во вторник. Но послушай, не за горами Пасха. А это значит, что…

Диснейленд!

Вот именно. А теперь давай-ка спать.

Как только Этан заснул, я села к телефону и позвонила Мег.

Где тебя черти носят? — спросила она.

Я рассказала.

Квебек — в середине января? Ты, должно быть, мазохистка.

Ты же знаешь, старые привычки исчезают с трудом.

Она рассмеялась:

Твой голосок меня радует.

У нас был хороший день. И поскольку в последнее время это большая редкость…

Продолжай…

Вчера мне удалось встретиться с маминым адвокатом.

И?..

Как оказалось, траст вовсе не исчерпан.

В самом деле?

Более того…

Я назвала ей сумму.

Ты шутишь, — сказала она.

Вовсе нет.

Боже правый. За тобой ланч, не отвертишься.

Это уже кое-что, не правда ли?

Кое-что?Да в это трудно поверить.

Да. Я тоже так думаю.

Я тебе вот что скажу, дорогая: твоя мать была тот еще делец.

Да, — согласилась я. — Похоже.

Только не говори мне, что ты не счастлива.

Я просто… не знаю… ошеломлена.

Я знаю. Но только пусть не этим. Это хорошая новость.

Да, пожалуй… только вот я не знаю, как быть с Чарли…

К черту его. Ты единственная, кто был рядом с матерью.

Но он потерял отца.

Ты тоже, не забывай.

В отличие от Чарли, я никогда не знала отца. И, в отличие от него, меня мама никогда не заставляла чувствовать себя помехой…

Перестань, — оборвала меня Мег. — Она очень любила Чарли.

Не сомневаюсь. Но был ли он ей приятен?

Не знаю.

Посуди сама: если бы Чарли не родился, она бы никогда не вышла за Джека Малоуна. И ее жизнь могла бы сложиться куда более счастливо.

На это даже не рассчитывай. У твоей матери был талант мученицы.

Ты мне будешь рассказывать. Представляешь, с такими деньгами — а она по-прежнему экономила на себе.

Она так и не смогла пережить это, Кейт. Никогда. Это была величайшая трагедия ее жизни.

В отличие от Сары Смайт. Для нее это тоже, наверное, была трагедия… но, по крайней мере, она смогла смириться. Или научилась жить с ней. Моя мать тоже «жила с ней», но трагедия преследовала ее, определяла каждый шаг. Теперь мне это стало ясно. Так же, как и то, что я никогда не понимала свою мать. Разве я задумывалась о том, каково это — растить одной двоих детей? Разве замечала ее стойкий характер? Никогда. Она считала каждый цент, носила платья двадцатилетней давности, отказывалась заменить свой продавленный диван и жила в убогой тесной хибаре — и все ради того, чтобы я никогда не повторила ее историю… чтобы вторая половина моей жизни была сытой, безопасной, красивой. Но я была так поглощена своими проблемами, страдала от предательства — со стороны мужчин, обстоятельств, да и самой жизни. В отличие от своей матери, сорок лет молчавшей о предательстве, которое разбило ее жизнь, отправило ее по другой, суровой траектории. Наверняка ей тоже хотелось кричать: я, я, я, я.Но она бы никогда не пожаловалась. Она стоически молчала. Не догадываясь о том, что в этом и заключается особый героизм.

Ты в порядке, Кейт? — Мег насторожило мое молчание.

Пытаюсь.

У тебя все будет замечательно. Я это знаю. А если нет, по крайней мере, будешь несчастной, занудной, но богачкой.

Я рассмеялась:

Пожалуй, пойду я спать.

Так что, на следующей неделе у нас ланч?

Конечно. И на этот раз — точно за мой счет.

И я, и Этан — мы оба хорошо выспались. Я с облегчением отметила, что обещанный снегопад так и не обрушился на город. В девять утра мы уже сидели в машине. Спустя три часа — как раз когда мы пересекли границу штата Нью-Йорк — Этан повернулся ко мне и сказал:

Сегодняшний вечер я хочу провести с папой.

Я закусила губу, но ничего не сказала, кроме:

Как ты пожелаешь. Давай позвоним ему прямо сейчас.

Я набрала рабочий телефон Мэтта. Секретарь соединила меня с ним. Мы вежливо пообщались. Потом я передала трубку Этану.

Папа, можно я к тебе приеду и останусь ночевать?

Они поболтали несколько минут, Этан был очень оживлен. Конечно, я почувствовала ревность. Хотя понимала, что не права — просто когда делишь ребенка с бывшим супругом, всегда кажется, что тот дает ему больше, относится к нему лучше. Как ни пытайся отмахнуться от этого, дух соперничества всегда присутствует в отношениях бывших супругов. Ах, ты водил его в цирк? Ну, тогда я отведу его на мюзикл «Король-Лев» на Бродвей. Ты купил ему «Найкс»? Ну а я куплю первую пару «Тимберлендз». Идет агрессивная тупая игра под названием «кто из разведенных родителей лучше?». И она неизбежна.

Этан закончил разговор с Мэттом и вернул мне трубку:

Ты точно не против, что я останусь с ним сегодня?

Да, я была против. Но я знала, что мне пора прекращать с этим. Иначе я всю оставшуюся жизнь только и буду заниматься самобичеванием.

Все в порядке, — сказала я. — Честно.

Отлично, — слегка удивленно произнес он. — Спасибо тебе.

Мы двигались на юг. С единственной остановкой на ранний ужин, мы приехали в Северный Манхэттен около восьми вечера. Я снова позвонила Мэтту и сказала, чтобы он ожидал нас в течение двадцати минут. Поскольку я почистила одежду Этана в гостинице Замка Фронтенак (а его школьный рюкзак лежал в багажнике машины), не было необходимости заезжать к нам домой. Мэтт ждал нас у своего дома на Вест, 20-й улице. Как только я остановила машину, Этан выпрыгнул из двери и бросился к отцу. Я подошла к багажнику. Раскрыла спортивную сумку с вещами Этана. Переложила кое-что из белья в его школьный рюкзак. Потом достала школьную форму (в целлофановом пакете после химчистки) и передала ее Мэтту вместе с рюкзаком.