Считай звёзды (СИ)

Виновато улыбаюсь, проходя между рядами. Робб встает с места рядом с Остином и пересаживается в другой ряд, чтобы иметь возможность говорить с нами, а я послушно сажусь с русым, который остроумно подмечает:

— Этот кудрявый достал спать, — поворачиваю голову, замечая, как Робб клюет носом, держа руки сложенными на груди.

— Бедный, — смотрю на Остина, укладывая телефон на колени. — Его так вымотала неделя тестов.

— Да, — парень ерзает на месте, садясь полубоком, чтобы говорить со мной. — Он никогда так не учился.

— Остался бы дома, — расслабляюсь, предчувствуя временное освобождение от правил и обязанностей, царящих дома.

— Там опять отец и мама ругаются, — русый трет ладонью лицо. Явно не выспался. — Рад, что ты всё-таки пришла. А-то пришлось бы таскаться с этим в одиночку, — кивает в сторону Робба, который лбом упирается в спинку сидения впереди. Всё. Точно уснул. Смеюсь с кудрявого. Да, наконец, могу открыто посмеяться.

— Чувствую, — догадываюсь, — он проведет всё время в номере.

— Ничего, нам и вместе нормально, — Остин говорит с улыбкой, а я немного скованно перебираю наушники, кивнув, и смотрю на него:

— Конечно, — растягиваю губы.

Учитель предупреждает о том, что мы отправляемся, и гул мотора окончательно утешает.

Всё. Пускай всё дерьмо остается здесь. На три дня я полностью переключаюсь.

Скучать в дороге не приходится. К счастью, Робб просыпается, вынимает карты, и мы начинаем играть на желания, подключая всё больше людей к себе. Получаем замечания от учителей, но не прекращаем. Когда карты надоедают, переходим к иным играм. Хорошо, что с воображением у нас порядок. Одноклассники предлагают иные развлечения, кто-то умудряется предложить сыграть в бутылочку, за что сразу получает по голове от одного из проводников. Я уже не вспоминаю о тяжести на плечах, спокойно дышу полной грудью, смеясь и принимая активное участие в общих беседах даже с теми, с кем в повседневной жизни не особо знакома. Подобные вылазки определенно сближают людей. Таким образом, я надеюсь встретить на вечеринке кого-нибудь из музыкального колледжа Нью-Йорка, чтобы всё разузнать подробнее: про общежитие, обучение в целом. Это очень удобно. Главное, не стесняться.

Город, в котором проходит выставка, намного крупнее нашего, хоть и стоит близ высоких гор. За окном большие здания. Бизнес центры покоряют воображения. Архитектура в общих чертах напоминает мегаполис, но даю себе отчет о том, что это, в принципе, такой же провинциальный городишка, как наш. Только перестроенный. Тут так же вокруг лес, но из-за гор идет легкий снег, который недолго лежит на асфальте, исчезая довольно быстро из-за теплого солнца.

В этом году, для выпускников, решили постараться. Нас заселят не в мотель, а в гостиницу, что уже хорошо. Говорят, там в каждом номере свой душ. Надеюсь, нам не солгали. Поскольку Агнесс заранее сообщила, что не поедет, я просчитала количество девочек, поняв, что остаюсь одна без пары на комнату, поэтому сразу попросила одноместную комнату. Жаль, что Агнесс не смогла поехать. Но и против тишины ничего не имею, тем более, буду большую часть дня с шумными Остином и Роббом. Вместе с ними на скуку нет времени.

Крупный автобус с оравой подростков тормозит на парковке гостиничного комплекса, расположенного у парка. Здесь пахнет хвоей. Будто бы не уезжала из своего города. Вокруг жилые дома. Видимо, школа специально позаботилась о тихом месте, чтобы наши неокрепшие умы не привлекали огни и вывески баров в центре города. Но вряд ли отдаленность помешает нам куда-то выбраться.

Медленно, в ряд, выходим из душного салона. У багажника настоящая толкучка. Не протиснешься без давления. Учителя уже начинают всех созывать ближе, чтобы проверить присутствие каждого из списка. Мне не нравится такая суета, надеюсь, нас быстро заселят.

Субботу мы размещаемся. В воскресенье — посещаем выставку. В понедельник — домой. Как раз в ночь с воскресенья на понедельник проходит вечеринка. Где и когда — неизвестно. Обычно кто-то из самых активных любителей тусовок добывает информацию, после чего группы подростков сбегают. В этот раз я хочу быть одной из них. Последний год, как ни как. Можно и вытворить что-то безумное, несвойственное мне.

Мы пробираемся к багажнику. Не вижу своего рюкзака, неужели, затерялся там, в общей куче? Специально ведь положила сбоку, прямо в угол. Вздыхаю, закатив глаза.

— Давай, — еле слышу голос Остина, который до этого держался за моей спиной, а теперь лезет вперед, уверенно взяв меня под руку. Робб очень апатичен. Он стоит вдали от толпы, зевая, и лениво ждет, пока большая масса разойдется.

Русый парень протискивается к багажнику, помогая мне пройти за ним, и я благодарю его, начав исследовать рюкзаки внутри. Где-то тут мой… Наверное. Стараюсь держаться ближе к Остину, чтобы не стать предметом, который можно пихнуть в сторону. А толкаться тут не стесняются. Все торопятся, чтобы скорее подойти к учителям и занять лучший номер. Думаю, они всё равно все одинаковые, в чем толк-то?

Наклоняюсь, опираясь на дно багажника, и пролезаю чуть в него, коленом встав на выступ. Нахожу свой рюкзак, потянув на себя, и выбираюсь наружу, сделав большой шаг назад, из-за чего врезаюсь плечом в стоящего за спиной.

— Прости, — тут же включается вина, поэтому поднимаю на парня взгляд, требующий пощады без его крика. И моргаю, меняясь в лице. Испытываю легкое… Нелегкое удивление, пока слежу за Диланом, который с хмуростью наклоняется, взяв свой рюкзак:

— По сторонам из принципа не смотришь? — ворчит, встав прямо и натянув ремни на плечи. Смотрит на меня, вынув из кармана пачку сигарет:

— Или у тебя просто извилин не хватает? — продолжает давить недовольным тоном, но не воспринимаю его, не подаюсь, всё ещё находясь в неясном состоянии удивления. Приоткрываю рот, чтобы задать вопрос, и закрываю, оставшись молчаливой. О’Брайен поднимает брови, подносит сигарету к губам, и не отводит от меня взгляда, когда на его лице проявляется наглая улыбка, вот только она не вызывает у меня негатива. Моргаю, переступив с ноги на ногу, и с ощущением укола в груди на секунду меняю направление взгляда, после опять направив внимание на парня, который сжимает во рту кончик сигареты. Не улыбается, но выглядит довольным, будто ожидал нечто подобное увидеть на моем лице.

Я даже не заметила его, что не поражает. Он тихий.

Тем более точно дал понять, что не поедет. Опять его шуточки?

Не знаю. Я отчасти рада.

— Привет, — Остин встает рядом со мной, обращаясь к Дилану с его фирменной широкой улыбкой, и я отмираю, возвращаясь в реальный мир из своих мыслей, а так же — разрываю зрительный контакт с парнем, который медленно, не моргая, с прежней надменностью в глазах, переводит внимание на русого:

— Здорово, — как-то недружелюбно.

— Не думал, что ты поедешь, — Остин держится спокойно, разговаривая с О’Брайеном.

— Хотел своими глазами увидеть, как развлекаются неудачники, — Дилан вынимает сигарету изо рта, начав мять пальцами её основание. Чувствую, как атмосфера безразличия меняется. Край губ Остина дергается, но он делает вздох:

— Ничего интересного. Зря поехал.

— Я всё равно уже здесь, — Дилан так же сдержанно процеживает, выдавив такую же неприятную улыбку, как и мой друг. Я начинаю бегать взглядом по асфальту и, прежде чем Остин продолжит говорить, хватаю его за запястье, заставив обратить на себя внимание:

— Ты нашел свои вещи? — встаю к нему лицом, улыбаясь, так как всё нормально. Парень переводит на меня внимание, начав улыбаться с теплотой:

— Да, и захватил рюкзак Робба, — поднимает руку, держа вещи кудрявого друга. — Ему не придется тащиться в толпу, — пока он говорит, я давлю ему на плечо, заставив двигаться с места. Лучше оборвать контакт этих двоих, пока он не перерос в нечто агрессивное. Я не хочу портить себе отдых.

— Думаю, он так и задумывал, — смеюсь, и Остин отвечает тем же, продолжив тему нашего разговора о хитрости общего друга. Не оборачиваюсь, чувствуя, как одна рука русого без смущения обвивает мою спину, притягивая ближе к нему. Ничего не говорю, продолжая активно общаться с ним, но внутри себя всё равно подмечаю, что мне не особо приятен такой контакт с ним.