Самая упрямая

— Тебе там не нравится? — спросила она.

— Там? — изумился Остин. — Наверное, ты никогда не бывала в интернате.

Верно, Джина воспитывалась в гораздо менее привлекательном заведении, каковым является детский приют. Однако она не стала говорить об этом пареньку.

— Это ужасное место! — заявил тот, отправляя в рот очередной кусок кекса. — И даже хуже. Там живешь, как в тюрьме. И все время злишься, потому что никакого преступления не совершал.

Даже если сделать скидку на некоторое преувеличение, все равно было ясно, что мальчик не очень-то счастлив.

— Может, тебе стоит рассказать обо всем отцу? — участливо произнесла Джина,

— Станет он меня слушать! — фыркнул Остин. В глубине души Джина была с ним согласна.

— И вообще, папу устраивает, что я не путаюсь под ногами. Теперь он спокойно может приглашать в дом приятельниц.

— Еще неизвестно, есть ли они у него, — негромко заметила Джина.

Она с трудом представляла себе Лэнга в роли ловеласа. Однако Остин смерил ее взглядом, словно говорившим; только не нужно считать меня дурачком!

— Конечно есть! Тетки на него так и вешаются, — заявил мальчик не без гордости за отца. — Даже наши интернатские девчонки считают его симпатичным, если сделать скидку на то, что он уже немолодой, — добавил Остин с безжалостной детской прямотой.

Джина поневоле вынуждена была признать, что мальчик прав. Даже не принимая во внимание личные качества и хорошую физическую форму, можно поверить, что Лэнг способен стать объектом эротических женских фантазий.

— Однажды я застал одну дамочку, — понизил голос Остин. — Рэчел из клиники «Сисайд». Она выходила из папиной спальни. Было часа четыре утра. Я встал, чтобы сходить в туалет, и наткнулся на нее. Как она смутилась!

Джина попыталась, было, найти невинное объяснение присутствию в спальне Лэнга посторонней женщины, по на ум ничего не пришло, и тогда она спросила:

— Тебя это задевает?

Минутку подумав, Остин пожат плечами.

— Не очень. Хотя некоторые дети злятся. У нас в интернате есть несколько таких. Их нарочно отослали из дому, чтобы они не создавали проблем для нового маминого мужа или папиной жены. А я своей мамы не помню… Я тогда сказал папе, что он молодец.

— Правда? — Наверное, интересный был разговорчик!

— Не я все это начал, — пояснил паренек. — Рэчел сама сообщила отцу. Он, конечно, расстроился, хотя совершенно напрасно. Я к этим делам отношусь абсолютно спокойно.

Подавив улыбку, Джина заметила:

— Ты рассуждаешь очень резонно для своего возраста.

На лице Остина появилось довольное выражение. Почувствовав себя свободнее, он вновь спросил:

— Так ты, в самом деле, не очередная пассия моего отца?

Джина покачала головой.

— Не сомневайся. Просто вчера я упала и крепко стукнулась головой. Вдобавок повредила щиколотку, так что не могу сама вести автомобиль. Поэтому мой врач, зная, что мы с вами живем по соседству, попросил твоего отца подбросить меня домой.

— Почему же ты ночуешь у нас, а не у себя дома? — мгновенно среагировал Остин.

— Твой отец заехал сюда, чтобы что-то захватить, но тут выяснилось, что ты сбежал из интерната. Пока отец беседовал с тобой, наступил вечер, поэтому для меня оказалось проще остаться здесь до утра.

— А, так это все из-за меня… — протянул Остин. — Ну, извини.

— Не пережинай, — улыбнулась Джина. — Я ничего не планировала на сегодняшний вечер.

И тут вдруг мальчик произнес:

— Выходит, ты не замужем?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Так… Подумал, что, если бы… ну… вдруг бы тебе поправился мой папа, это было бы здорово. По-моему, ты неплохая девчонка.

Джина кивнула в знак благодарности за комплимент.

— Только боюсь, что из этого ничего не выйдет.

— Жаль, — вздохнул Остин. — Я надеялся, ты убедишь папу, что я не буду помехой его личной жизни, если он позволит мне остаться дома.

— Ты уверен, что именно из-за этого отец отправил тебя в интернат? — с сомнением спросила Джина.

— Не только. После ухода Сюзи за мной некоторое время присматривала наша экономка, миссис Брикстоун. Однако потом она сказала, что уже стара для этого, и тогда возникла идея с интернатом.

Ясно, что мальчик считал эту идею ошибочной, однако Джина понимала, что в те дни Лэнг оказался в непростой ситуации.

— Завтра отец повезет тебя обратно? Остин мрачно кивнул.

— Да, если только меня не исключили. Тогда, считай, мне повезло!

— Ах, так ты на это и рассчитывал, отправляясь в бега? — догадалась Джина.

— Нет! — возмущенно воскликнул Остин. — Я… просто больше не мог там оставаться. Последнюю неделю особенно.

— Понимаю, — кивнула Джина, сообразив, что полиция допрашивала и Остина.

Тот косвенно подтвердил ее предположение, спросив:

— Ты знаешь о моем брате Эдди? Джина вновь кивнула, надеясь, что он не начнет расспрашивать, как они познакомились.

— Я похвастался некоторым своим приятелям, что мой брат играет в группе «Спаут», — произнес тот. — А потом, когда Эдди погиб и в газетах появились сообщения о его смерти, пожалел. Сейчас вся школа об этом знает. Мне задают идиотские вопросы…

Остин умолк и шмыгнул носом.

— Может, приятели просто хотят тебя утешить?

— Некоторые — да. А другим просто любопытно, встречался ли я когда-нибудь с Джиной Сандей. И не могу ли взять у нее автограф… Они словно не понимают, что мой брат умер и больше никогда не вернется…

Голос Остина пресекся, в глазах заблестели слезы. В одно мгновение из самоуверенного подростка он превратился в ребенка.

Когда-то Джина и сама была такой, до тех пор пока жизнь не сделала ее твердой и не отучила плакать.

Но утешить другого она еще в состоянии.

— Ничего… Поплачь… — негромко произнесла Джина, поднявшись, чтобы погладить Остина по вихрам. — Никто не увидит…

Остин разрыдался, уткнувшись лицом в ее плечо.

Эта картина показалась очень странной Алексу, спустившемуся в кухню, чтобы выпить на сон грядущий глоточек виски. Он никак не ожидал, что Джина Сандей способна испытывать сочувствие.

Возможно, чего-то подобного Остину и недостает, подумал Алекс. С другой стороны, он давно уже перестал забираться ко мне на колени с просьбой решить какую-нибудь проблему. Он застыл на пороге, не решаясь войти.

Но в этот миг Джина, словно ощутив чье-то присутствие, подняла голову и встретилась с ним взглядом. Она сделала едва заметный жест, показывая, что готова уйти, чтобы Лэнг смог занять ее место. Однако тот покачал головой.

Понаблюдав за сценой еще некоторое время, он бесшумно удалился.

Джина хмуро глядела ему вслед, размышляя о том, что Остина ждет незавидное будущее. Мальчик с детства лишен родительской любви. Неудивительно, если он решит компенсировать это каким-нибудь неблаговидным способом.

Но что она может сделать? Ничего. Ей осталось провести в этом доме всего несколько часов.

Подождав, пока Остин успокоится, Джина шепнула:

— Тебе нужно поспать.

— Да, — сдавленно ответил он.

Джина не мешкая повела его на второй этаж. Они миновали спальню Лэнга и вошли в комнату Остина. Стены здесь пестрели постерами рок-групп.

Попросив Джину отвернуться, Остин сбросил шорты и забрался в постель.

— Ты уже великоват для сказки на ночь, — улыбнулась Джина, заботливо подтыкая под него летнее одеяло.

— Верно, — согласился Остин. — Может, немного музыки?

Джина включила проигрыватель, сделала минимальную громкость и поставила пластинку «Битлз», сознательно избегая группу «Спаут», пластинок которой было здесь в избытке.

— Послушай немного, если хочешь, — сказал Остин.

Встретившись с ним взглядом, Джина поняла, что ему не хочется оставаться в одиночестве. Поэтому она опустилась на стул и слушала музыку, пока не заметила, что Остин уснул.

Тогда Джина выключила проигрыватель и потихоньку покинула спальню.

Когда она проходила мимо комнаты Лэнга, дверь отворилась.