Привяжи меня! (ЛП)

Все еще дрожащими руками он расстегнул ремень и молнию. Его член непрерывно и настойчиво ныл от возбуждения, и Стерлинг чувствовал на мягком хлопке плавок влажное пятно. Он облизал губы и разом стянул и джинсы, и трусы – Оуэн не уточнял, что раздеваться нужно медленно, и дыхание у Стерлинга и так было достаточно учащенным, чтобы он засомневался в том, что нагибаться дважды – это хорошая идея. Да, он и правда дышал слишком тяжело.

Он отбросил спущенные джинсы ногой, стянул носки и выпрямился, ни на секунду не оторвав взгляда от невероятных серых глаз Оуэна. Странно, но ему нисколько не хотелось вставать в позу – он просто опустил руки и застыл.

Вот он я. Смотри на меня.

На мгновение на лице Оуэна появилось такое выражение, словно он испытывал непреодолимое искушение забыть все тщательно продуманные им самим правила и инструкции, просто протянуть руку и взять то, что ему предлагают. У Стерлинга перехватило дыхание, но это мгновение – пугающее для него, потому что он вдруг понял, что только указания Оуэна помогают ему сейчас держаться на ногах – прошло, и мужчина просто ему кивнул. Он часто так делал, словно ожидая, что Стерлинг сам поймет, что означает этот кивок. В этом случае он, наверное, выражал похвалу; Стерлинг знал, что замечательно выглядит обнаженным, а теперь это знал и Оуэн.

В молчании, тяжелом и густом, в котором отдаленный шум проезжающих машин казался лишь приглушенным гулом, отчего малейшие звуки в комнате слышались еще громче, Стерлинг ждал, пока Оуэн рассматривал его, неспешно скользя оценивающим взглядом не по таким выдающимся местам, как его напряженно вытянувшийся член, умоляющий о прикосновении, как и все тело, а по губам, рукам…

Стерлингу ничуть не стало легче, когда, все так же внимательно изучая его тело, Оуэн встал у него за спиной.

Наоборот это снова погрузило его в фантазии. Он почти чувствовал руки Оуэна на своем теле, скользящие вниз по позвоночнику к ягодицам. Боже, Оуэн ведь точно захочет его трахнуть. Он об этом совсем не подумал – дурак, дурак, может быть, он на самом деле дурак, может быть, именно поэтому он так часто доказывал всем, что умен, чтобы убедить в этом самого себя, когда это явно не так. Потому что, без всяких сомнений,мужчина, привыкший подчинять себе партнеров, захочет трахнуть свою новую игрушку. Как Стерлинг мог не понимать подобной вещи до этой секунды?

От этой мысли все его тело так сильно напряглось, что Оуэн не мог этого не заметить.

– У тебя еще нет стоп-слова, и пока мы о нем не договоримся, просто скажи «стоп», если тебе нужен будет перерыв, – сказал Оуэн, и боже, эти слова были произнесены почти ему в ухо, потому что, хоть мужчина и не касался его, стоял он сейчас очень близко. – Он тебе нужен?

По телу Стерлинга прошла дрожь, и он помотал головой:

– Нет. Нет.

Но за какую-то долю секунды его возбуждение сменилось дурнотой. Он не мог это сделать, не в том случае, когда это означает, что Оуэн трахнет его, даже если это произойдет через много недель или месяцев. Боже, он такой дурак.

– Простите, – поспешно сказал он. – Стоп. Я просто… я не могу.

Он развернулся, чтобы Оуэн больше не стоял у него за спиной, наклонился подобрать одежду и прикрылся ей как щитом. – Простите.

Оуэн покачал головой, его лицо раздраженно нахмурилось, и Стерлинга бросило в дрожь и еще сильнее замутило – кажется, его по-настоящему могло вырвать. Ему непереносимо было видеть это выражение на лице Оуэна, особенно вызванное им, но когда мужчина заговорил, Стерлинг понял, на кого это раздражение было направлено, и немного расслабился.

– Не извиняйся. Это я все испортил, не ты, и это мне надо просить прощения. Я позволил тебе поторопить себя, и это непростительно, но так легко забыть… неважно. – Оуэн показал на одежду в руках Стерлинга. – Оденься и сядь. Я принесу тебе стакан воды.

– Нет, – ответил Стерлинг. – Пожалуйста. – Он не совсем понимал, что происходит, и не знал, как все сгладить, но он знал, что на самом деле не хочет все это останавливать, просто хочет знать, что существует граница, которую они переступать не станут. Его трясло так, как обычно трясет его маму, когда она видит паука и пугается до смерти, и ему не хотелось, чтобы Оуэн оставлял его здесь одного. Он боялся не Оуэна.

– Я не хочу останавливаться. – Его прошиб холодный пот. – Я… пожалуйста. Я хочу этого… правда, хочу.

– Ты хотел, – поправил его Оуэн, – но что-то изменилось, и мне нужно понять, что именно. Я пока еще знаю тебя недостаточно хорошо, чтобы самому разобраться в этом, поэтому ты должен со мной об этом поговорить.

Он взял Стерлинга за руку и коротко успокаивающе сжал ладонь, свободной рукой Стерлинг неловко прижимал к себе одежду, не зная, куда ее девать. Оуэн решил эту проблему за него, выпустив его пальцы и показав на пол:

– Брось ее, если не хочешь одеваться, и скажи, если передумал.

– Я не знаю, – прошептал Стерлинг.

Он хотел одеться? Не то чтобы, но может, если он оденется, то не будет чувствовать себя таким обнаженным. Именно таким он сейчас себя чувствовал – обнаженным, незащищенным, открывающим всему миру свои секреты. Только это было не так, потому что Оуэн не мог прочесть его мысли. Но он мог сам сделать выбор и открыться мужчине, отдать ему все, всего себя.

Он не обязан был это делать, но мог.

Стерлинг бросил одежду на пол и расслабленно опустил руки.

– Я не могу быть пассивом, – тихо сказал он, зная, что громче говорить и не нужно, Оуэн и так его внимательно слушает. – Я пытался, но не смог. Это слишком… я просто не могу. – Он не смел поднять на Оуэна глаза.

– Я не просто так сказал, что мы обойдемся без секса – по крайней мере, первое время, – спокойно произнес Оуэн. – И причина не в том, что я хочу смотреть на твои страдания, хотя, признаюсь, что, вероятно, буду немало этим наслаждаться. – Он погладил Стерлинга под подбородком. – Посмотри на меня, пожалуйста. Да, так лучше.

Стерлинг почувствовал, как вспыхнул, и ему становилось все жарче и жарче, пока он смотрел в лицо Оуэну.

– Думаю, мы продолжим нашу беседу сидя… или по крайней мере, так сделаю я.

Оуэн повернулся, подошел к своему креслу и сел, оставив Стерлинга в растерянности стоять посреди комнаты.

– Сядь на колени рядом со мной, – сказал Оуэн, приходя ему на помощь. – Колени вместе, руки за спину, лицом к камину.

Странно, как успокаивающе подействовало на Стерлинга выполнение приказа Оуэна, опускаясь на колени, он даже подумал, что где-то в глубине души всегда знал, что это именно то, что ему нужно. Он сел лицом к камину, как велел мужчина, сведя колени вместе и убрав руки за спину. Он не знал, должен ли сцепить пальцы, или нет, но затем вспомнил, как Кэрол скрещивала за спиной запястья, и сделал точно так же.

И стал ждать.

– Теперь ты выглядишь довольным, – заметил Оуэн, коснувшись волос Стерлинга – легко, лишь на секунду. – Хорошо. – Он откинулся на спинку кресла, положив руку на подлокотник, и, подперев подбородок ладонью, задумчиво посмотрел на Стерлинга. – Я рад, что ты достаточно доверяешь мне, чтобы поговорить об этом, и мне определенно нужно знать, о чем ты думаешь, но я все еще задаюсь вопросом, что сделал такого, что… вызвало подобную реакцию. Или ты не поверил мне, когда я сказал, что не собираюсь заниматься с тобой сексом?

Стерлинг не стал спешить с ответом, потому что вопрос был задан не один, и он не хотел все испортить.

– Я поверил. Почти. Просто… когда вы встали у меня за спиной, мне вдруг пришло в голову, что вы этого захотите. Со временем. А я не могу. Я бы сделал это, если бы мог. Ради вас. Но не думаю, что смогу. – Слова обжигали горло, горели во рту словно языки пламени в камине, но Стерлинг почувствовал облегчение, как только их произнес.

– Я наслаждаюсь этим, – сказал Оуэн и улыбнулся. – Активной ролью. Но это далеко не единственная вещь, приносящая мне удовольствие… Господи, нет. – Он наклонился вперед и снова ласково провел подушечкой пальца по губам Стерлинга, очерчивая их контур, и давая понять Стерлингу, что еще ему нравится. – Да. Конечно, – продолжил он, в его глазах загорелся веселый блеск, когда Стерлинг чуть приоткрыл губы. – Еще я люблю делать минет… во всяком случае, при определенных обстоятельствах.