Проклятие (СИ)

Волшебница откинулась на спинку дивана, зарываясь пальцами в волосы и сжимая голову.

— Сейчас мне кажется, — призналась она, — что все это — ты, я, проклятие, ритуал — какой-то глупый сон. И пора просыпаться.

— Ты даже не представляешь, Грейнджер, сколько раз я говорил себе это, — медленно сказал Драко, переводя тяжелый взгляд на девушку.

Они смотрели друг на друга. Она — встревоженно, будто пытаясь разглядеть в нем что-то. Его же взгляд не выражал ничего. Наконец, Гермиона нарушила тишину.

— Как узнать, что чары уже работают? Проклятие уже действует?

— Нет, наверное, — сказал Драко, — он говорил, что это начнется, когда все успокоится, утихнет. Когда мир оправится.

— Откуда ты это знаешь? — поразилась Грейнджер. — Ты сам слышал?

— Ну да, конечно, — хмыкнул Драко, — видел воспоминания отца.

— И что тогда случится? В чем заключается это проклятие?

— О-о, Грейнджер, тебе лучше не знать, — Малфой выразительно посмотрел на Гермиону. — Поверь мне, у плохих парней с фантазией все в порядке.

— Неподходящее время набивать себе цену, молодой человек, — Гермиона наигранно прищурилась и даже поцокала языком.

Драко рассмеялся. Грейнджер умеет шутить?

— Неплохо, — признал он.

— Не уходи от темы, — напомнила Гермиона.

— Я уже все сказал.

— Ты не сказал ничего, — настаивала Грейнджер. — Ты сказал, что проклято все, что окружает меня с одиннадцати лет. Так что это? Магия? Волшебники? Хогвартс? Пора бегать и кричать “Мы все умрем!”?

— Версия с Хогвартсом — дебильная. Но твоя жалкая попытка сострить довольно близка к истине, — сказал Драко, разводя руками в широком жесте. — Мы не умрем, мы — та-да-а — вымрем.

— Что? Как это? — нахмурилась Гермиона. — Эпидемия? Дети перестанут рождаться?

— Нет, дети будут рождаться, но с маленькой оговоркой, — Малфой поймал вопросительный взгляд гриффиндорки. — Они будут взрослеть очень, и очень, и очень, и очень быстро. И уже в двадцать лет, пуф-ф, поколение стариков. Как думаешь, много будет желающих рожать детей, обреченных на такое?

Гермиона хотела что-то сказать, но слова не желали произноситься, застревая где-то в горле. Все, что она сейчас услышала, было отвратительно. Подумать только, что за мерзкий, гадкий псих ходил по одной с ней земле всего лишь несколько лет назад? Так нельзя. Черт с ней, с гениальностью, с талантами, с редким даром. Такие, как он, просто не имеют права быть.

— Если все это правда… — начала Гермиона.

— Это правда, — вставил Драко.

Грейнджер силилась что-то произнести, но ничего не получалось. Она лишь ошарашенно качала головой, беззвучно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег, и цеплялась взглядом за взгляд Малфоя, будто пыталась отыскать в нем что-то, за что можно ухватиться, как за спасительную соломинку.

— Мы в жопе, — подытожил он за нее, не стесняясь в выражениях. — Ты, я, все.

Драко вспомнил, что чувствовал он, когда узнал все это. Наверное, Грейнджер переживала нечто похожее. Тогда мать обнимала его, находила какие-то слова поддержки, пытаясь успокоить и придать сил. Должно быть, ему следовало сейчас сделать тоже самое для Гермионы? Едва ли он тот, чьи объятья принесли бы ей покой и надежду. Будь тут Уизли или Поттер, другое дело. Но Драко Малфой явно не тот парень, который сгодился бы на эту роль. Даже просто представить Грейнджер у себя на плече… Ненормально.

— Что ж, — натянуто произнес Малфой, — думаю, тебе пора.

Гермиона подняла на Драко странный взгляд, от которого ему захотелось поежиться и вздрогнуть.

— Я останусь здесь, — тихо сказала она. — Нужно обсудить обряд и контрзаклятие, и…

— Завтра, — уверенно прервал Драко, — все завтра. Хватит на сегодня обрядов, проклятий и всей этой херни. Сэмми покажет тебе спальню для гостей. И даст что-нибудь от сновидений.

Последние фразы он произнес, уже обращаясь к эльфу, который явился с тихим хлопком, стоило его хозяину лишь щелкнуть пальцами.

Малфой проводил взглядом удаляющиеся фигуры. Почему она решила ночевать здесь? Понятно, что после услышанного оставаться одному крайне неуютно. Но с каких пор находиться в одном доме с бывшим Пожирателем и мишенью ненаглядного Поттера в одном лице — залог спокойствия?

========== 7.1 ==========

— Почему ты думаешь, что отменить действие ритуала можно только там, где он проводился? — спросила Гермиона, окидывая взглядом небольшое помещение, освещенное лишь одним довольно маленьким окном.

Вечерело, и поэтому комната постепенно погружалась в темноту. Все строение напоминало коробку и состояло из довольно тесной прихожей и того самого помещения, где сейчас они находились. Комната была практически пуста, исключение составляла лишь пара обшарпанных стульев да около десятка уже побывавших в употреблении свечей, разбросанных по полу. Пахло пылью и сыростью.

Откуда ни возьмись, возник Сэмми и принялся плавными движениями маленьких ручек поднимать свечи в воздух. Щелчок, и почти под самыми потолком загорелся десяток тусклых огоньков. Надвигающийся сумрак они не разогнали, но с источником света в комнате стало определенно приятнее и толику светлее.

— Я и не думаю, — отозвался Драко, — ты говорила про Силу, получай.

— Силу? — автоматически переспросила Гермиона, глядя, как Малфой сосредоточенно шагает по комнате, что-то высматривая на полу.

— Самое время для амнезии, — он, не обращая внимания на волшебницу, подозвал домовика, кивком указывая ему на свою находку.

Домой эльф, явно гораздо более подкованный в бытовых вопросах, нежели его хозяин, начал расчищать указанное место от пыли. Когда по деревянному полу тихо зацарапал-зашуршал непонятно откуда взявшийся кусочек мела, Малфой наконец перевел взгляд на Гермиону, которая внимательно следила за разворачивающимися действиями.

— Сила, Грейнджер. Та, которая позволит тебе обратить ритуал без заклинания, — раздражительно напомнил он.

Сейчас он выглядел хмуро и напряженно, и много молчал. А когда для трансгрессии взял Гермиону за руку, она обнаружила, что руки у Малфоя холодные и даже влажные, а его самого (она могла поклясться) потряхивает то ли озноб, то ли нервная дрожь. И это очень контрастировало с самой Грейнджер, которая хоть и испытывала легкое волнение, но ее этот всплеск адреналина наоборот привел в состояние тонуса, когда все реакции и чувства, казалось, обострены, а мозг спокоен, собран и работает с удвоенной силой.

Драко, который сейчас был необычайно угрюм и раздражителен в своем волнении, резко отличался от того Малфоя, которого она наблюдала все те дни, что они провели вместе в поисках решения.

Они много разговаривали, спорили — иногда коротко, по делу, иногда — совсем наоборот. Приправленные не всегда добрыми, но неизменно остроумными комментариями Малфоя, эти разговоры время от времени превращались во взаимный обмен мнениями и взглядами, в рассказы (сначала короткие и сдержанные, затем все более и более развернутые и, наконец, и вовсе пространные) о прошлом и настоящем. Гермиона раз от разу доказывала, что вопреки мнению некоторых (а может, и многих, кто знает?), она не книжный сухарь, а вполне себе живой человек. Драко же, к радости и, чего уж греха таить, облегчению Грейнджер, оказался отнюдь не тем, кто пучил глаза и прикидывался тапком, как только разговор сворачивал на мало-мальски серьезную тему.

Малфой, хоть и сыпал едким юморком по надобности и без, по-настоящему обидных для самой Гермионы вещей не говорил. Однако полагал своим долгом время от времени вспоминать о “рыжем нищеброде” или “шрамоголовом”, или вставлять острые шпильки о ее родном факультете. Одним словом — вел себя приемлемо и временами даже дружелюбно, чем несказанно удивлял. Как, а главное — зачем, он кидался из одной крайности в другую, сочетая адекватное отношение к ней самой и едкие нападки на ее друзей, было для нее загадкой.

Настроение же самой Гермионы колебалось словно маятник. Ее кидало из одной крайности в другую. Удивительно, но Малфою удавалось отвлечь ее, переключить мысли на приятные темы и даже рассмешить. Но проходило время, и она снова возвращалась к исходной точке — к Гарри, к Волан-де-Морту и его проклятию. К достоверности всего, что ей удалось узнать. К тому, что задумал Малфой и был ли он честен с ней. К размышлениям о правильности своих поступков и о том, что делать дальше и как быть. И еще ее не покидало чувство, что, мягко говоря, непривычно говорить, слушать, вообще проводить время в компании Драко. А уж то, что это вопреки ее ожиданиям не было утомительно и тягостно, а совсем наоборот, вообще казалось чем-то из ряда вон. Как-то раз она даже озвучила это, сказав, что вот так просто сидеть и разговаривать — странно.