Брачный сезон, или Эксперименты с женой

- Ну ты как, ничего? - спросила Кэт, подбирая с моей груди заботливо сложенные хулиганами руины очков.

Я промямлил нечто невразумительное. Катька покрутила два стеклянных кругляшка с дужками.

- Здорово они тебя, Васильев, здорово. Надо было посещать в детстве секцию бокса. Ладно, очки я склею. Скотчем. И видно ничего не будет... То есть никто не заметит. Потом купишь новые. А кстати, - вдруг озаботилась моя подруга, - как у тебя с наличностью? В твоем трупе кто-то копался.

Я запустил дрожащие грязные пальцы в карман. Там, разумеется, было пусто. Я принялся обшаривать внутренние швы. Но Кэт снова подала голос:

- Васильев, ты что, в луже на всю ночь устроился?

- Мне вообще-то только к восьми на работу.

Я зашевелился и попытался встать. Катька подлезла мне под руку и пропыхтела:

- Ну и слонина же ты, Васильев. В кого только, не пойму...

Обнявшись, словно пьяные водопроводчики или влюбленные шестиклассники, мы с Катькой медленно побрели к подъезду. Над ним тускло светилась бесполезная лампочка.

- Ой! - вдруг вскрикнула Кэт. - Сень, ты себя видел?

- Да, - ответил я, - и неоднократно. Видишь ли, уже несколько десятилетий я иногда заглядываю в зеркало.

- А в данный момент?

- Зеркало забыл, - съязвил я.

- Ну и хорошо. Лучше ты сегодня в него не заглядывай.

Но встречи с зеркалом избежать мне не удалось. Прямо с порога, в грязных ботинках и пальто, Катька протащила меня в свою розовенькую чистую ванную. Пока она набирала воду, чтобы замочить поруганную преступниками одежду, я неуверенно покосился на зеркало. Из-за флакончиков и тюбиков, толпящихся на стеклянной полочке, на меня глянула помятая близорукая морда. Под глазами морды медленно, но верно растекались два фиолетовых пятна. Я отпрянул.

- Слушай, - оторвалась мадам Колосова от ванны, - может, тебе голову забинтовать? Все лучше, чем такая акварель...

Я хотел было отказаться, но не успел.

- Прямое попадание в переносицу, - прощебетал знакомый голосок и тут же успокоил: - Гематомы будут еще больше. Это я говорю как врач.

Я обернулся. В дверь ванной просунулась каштановая прядь, а за ней голова театралки Марины.

- Это и есть твой сюрприз? - недовольно буркнул я.

Катька молча погрузила мое пальто в воду.

Глава 8

Примите соболезнования

- Ты понимаешь, он такая сволочь! - говорила Марина, обращая на меня не больше внимания, чем на диван, на котором я сидел. - Я ему говорю, ты что же, не понимаешь, что я ночь не спала? Хоть бы позвонил! А он в ответ какая ерунда! Мне некогда было, а у тебя все время занято... А сам водяру глушил в редакции своей. Потом, небось, к бабе поехал... Некогда ему! Хоть бы денег от этой его занятости прибавилось! Третий год живем на мою зарплату!

- Ну а ты чего? - не выдержала Катька. Уже четверть часа разговор крутился вокруг взаимоотношений Марины и ее непутевого мужа.

- А что я? Не удержалась и выложила ему все как есть. Обозвала его идиотом. И говоришь ты, мол, как идиот, и ешь как идиот, и уходишь как идиот, и приходишь - тоже как идиот. И вообще, если бы кто-нибудь устроил конкурс идиотов, ты бы наверняка занял первое место. Так и сказала! Он, разумеется, покраснел от ярости, а я продолжаю: хотя нет, ты бы занял второе...

- А он чего? - опять вставила Катька.

- Он? А он спрашивает: почему это второе?

- А ты?

- А я отвечаю: да потому, что ты - идиот!

- И

- Сильно! - Катька восхищенно зашелестела ресницами. - И что дальше?

- А дальше, - Марина энергично всхлипнула, - дальше он хлопнул дверью...

- И до сих пор не объявился?

- До сих пор. - Марина готова была зареветь в голос. - Может, ты позвонишь, Катюш? Вдруг он дома, а я у тебя...

- Что-то я не пойму, - Кэт покачала головой, - зачем он тебе нужен, если он такой идиот?

- Люблю я его все-таки.

- Ну и дура! - гневно объявила мадам Колосова.

- Ну почему дура-то, Катюш. Ты же знаешь, Сашка - гений. Без комментариев. Славик Мошкарев по сравнению с Сашкой полный ноль...

- Еще раз дура, - повторила Катька уже спокойней.

Я решил, что она сейчас отвернется и начнет смотреть биржевые новости.

Как бы не так! Подобные номера проходят только со мной. Вместо этого Кэт повернулась к подруге и участливо заметила:

- Марин, но всех-то гениев не прокормишь. Да и рук не хватит, чтобы все вонючие носки перестирать...

Марина поникла на диване. В картинной позе князя Меншикова в Березове. В руке истой театралки дымилась тоненькая белая сигаретка, диаметром с ноздрю кролика. Страдалица перевела глаза в густом вечернем макияже на Катьку и мечтательно протянула:

- И вовсе они не вонючие...

Женщины... Иногда я задумываюсь над вопросом: "Хотел бы я быть существом другого пола?" И неизменно отвечаю: "Нет, не хотел бы". Этот неизбежный ответ вызревает во мне вовсе не от мужского самолюбия. Скорее наоборот. Быть одного пола с мужиками тоже подчас нелегко.

Редкий индивид из нашего брата хотя бы туманно представляет, что же он такое. А чаще всего он являет собой грубое и упертое существо, тонкость которому чужда, желания которого примитивны, а амбиции - грандиозны. Разумеется, такой человек не способен понять ту, что находится рядом (а тем более поодаль). Он и товарищей-то своих с трудом понимает. А если понимает, то как-то однобоко, в основном если в это понимание вмешивается алкоголь.

Однажды я присутствовал на званом вечере в ресторане "Прага". Вечер был посвящен возвращению с далекого Севера моего друга Леньки Тимирязьева.

Тогда Ленька еще подвизался по основной своей профессии - геологом. Это позже он тряхнул музыкальной школой, куда еще в детстве его со скандалами таскали родители, и стал ресторанным саксофонистом.

Заработки на Севере были, разумеется, северные (впоследствии Ленька решил, что такие деньги можно зашибать и ресторанными шлягерами). Один из этих заработков мы и отмечали в "Праге".

Тимирязьев уже набрался. Он был в ударе и северных денег не жалел. Ему, конечно, хотелось, чтобы по этому случаю гуляла если не вся Москва, то хотя бы отдельно взятый зеркальный зал "Праги". Именно поэтому хмельной Ленькин взгляд остановился на стареньком армянине, который тихо сидел за соседним столиком и жевал какой-то салатик, запивая его минералкой.