Дочь роскоши

– Ты так говоришь.

– Не знаю, что тебе еще сказать, чтобы ты мне поверила. Наверное, только время это докажет. И я говорю тебе об этом потому, что ты должна знать. – Он помолчал. – Тот человек, на кого ссылается Рэйф, – жена Дэвида, Дебора. Она знала Луи, понимаешь. Она вместе с ним была в ночном клубе «Лилия» в ту ночь, когда он умер.

– Я знаю, – сказала Джулиет.

– Знаешь?

– Да, и, честно говоря, не хочу распространяться на эту тему. – Джулиет удивилась, отчего ей вдруг захотелось защитить Дебору. – Давай оставим все это, хорошо?

Он кивнул, но Джулиет видела, что разочаровала его. Вот это номер, мрачно подумала она, – так выбить почву у него из-под ног! Но эта победа была нерадостной. Она надеялась, что он попросил ее сюда приехать, чтобы сказать, что у него действительно были к ней какие-то чувства, что это не была игра, но все оказалось не так. Он хотел лишь еще немного поволновать ее.

– Ну, если больше не о чем говорить, то, думаю, я поеду, – холодно произнесла она. – В понедельник я уезжаю домой, и мне надо провести немного времени, что у меня осталось, с родными.

– О, ты правда уезжаешь?

– Да. Меня ждет работа. И мой жених. – Она опять же не поняла, зачем сказала это, ибо мысль о Сине была подобно воротам, захлопнувшимся за ней. Возможно, от желания владеть инициативой. Или показать ему, что у нее своя жизнь, на которой не отразилось их любовное свидание, или скрыть, как ей больно в глубине души.

– Ну да. Твой жених, – сказал он. Нотка горечи проникла в его голос. Она поняла это как сарказм. – Ну, в таком случае я не буду отвлекать тебя от людей, которые так важны для тебя.

Она посмотрела на него, на твердую линию его рта и вдруг почувствовала, что готова заплакать. Ясно, что для него все это не имело никакого значения, это мощное влечение было преходящим. Это был один из эпизодов в его работе, и туда, возможно, входило соблазнение девушки, кем бы она ни была. Она была полной дурой, раз подумала, что это могло быть по-другому.

Она встала, каким-то образом изобразив сияющую улыбку, несмотря на боль в горле.

– До свидания, Дэн.

Она повернулась и стала пробиваться к двери. На улице ночной воздух тихонько разносил ароматы весны. Маленькая серповидная луна и одна звезда висели на лиловом небосклоне. Джулиет увидела их сквозь пелену слез. Она почти побежала через стоянку, порылась в сумочке, пытаясь найти ключи. Но руки ее слишком сильно тряслись, а в глазах было полно слез, и она не смогла найти ключи. Она прислонилась к машине, прижав голову к холодному металлу, и заплакала.

Дэн посмотрел ей вслед и нервно отставил стакан.

Будь оно проклято, надо было бы ему послать все это куда подальше, и ничего бы не было! Он не сказал ничего из того, что собирался, она не дала ему. Она явно презирала его за то, что произошло, и кто бы мог ее винить? Она даже подумала, что он продолжает расследование, потому что у него не хватило ума не рассказывать ей о Деборе. Он не был дураком, конечно. Он просто подумал, что ей надо об этом знать, а рассказывая об этом, он просто искал способ оттянуть время, когда раскроет ей сердце и скажет ей… а что он собирался ей сказать? Что он любит ее? Даже сейчас, чувствуя это, он не находил слов. Он на этот счет был слишком косным. Одно дело – болтать с девицами, а другое – произнести эти три маленьких банальных слова, которые он когда-то говорил Марианне.

И тем не менее это – правда. Если желание превращается в душевную муку, значит, он любит ее. Если он готов выбросить целые недели работы ради того, чтобы не причинить ей боль, значит, он любит ее. А если от мыслей об этом проклятом ее женихе ему хочется пойти и ударить его по лицу, значит…

Ради Бога, нельзя позволить ей так просто уйти! – подумал он. Если ты будешь здесь сидеть и позволишь ей уйти из твоей жизни, значит, ты – проклятый идиот, и тебе некого будет винить, кроме себя. Он поставил стакан на стол и бросился к двери.

Автостоянка была темная и казалась заброшенной. Его сердце упало от тупого отчаяния. Слишком поздно. Она уехала.

И тут он увидел ее. Она стояла, опустив голову, стояла возле машины, закрывая руками лицо. Он побежал через стоянку.

– Джулиет!

Она изумленно подняла голову. К своему удивлению, он увидел, что она плачет. Он хотел обнять, прижать к себе, вытереть слезы. Вместо этого он неловко сказал:

– Джулиет, не уезжай. Пока не время. Я еще не сказал тебе так много.

Она проглотила слезы, все такими же жесткими глазами глядя на него.

Но он чувствовал, что теперь может заглянуть в глубину этих глаз.

– В самом деле? – спросила она. Он кивнул.

– В самом деле. И обещаю тебе, это не имеет отношения к твоей бабушке. Это больше имеет отношение к тебе… и ко мне. Послушай, я понимаю, у нас было плохое начало, но не уезжай с этим. Не раньше, чем у нас будет шанс… – Он замолчал. Он до сих пор не сказал этих слов, вот проклятье! Он не знал, как ему начать.

– О Дэн, – тихо сказала она, и вдруг он понял, что уже на полпути к ее сердцу. Уже одним тем, что он выбежал за ней, он начал ломать преграды, а потом последует остальное.

– Я был таким проклятым дураком, Джулиет, – сказал он. – Дай мне шанс начать все сначала.

Она снова порылась в сумочке, и – чудо – на этот раз ключи сразу же отыскались.

– Давай сядем в машину, – сказала она.

– Есть еще одно дело, – сказал Дэн спустя много времени. – Я знаю, тебе ненавистна мысль, что я – репортер, занимающийся расследованиями, ну а как ты примиришься, если я стану полицейским?

– Полицейским!

– Я был полицейским до аварии. И, честно говоря, это единственное, чем я всегда хотел заниматься. Я знаю, что позволил горечи целиком завладеть мной – из-за того, что случилось, но теперь думаю, что у них не было иного выбора. Полицейский должен быть собранным. Я же вел себя чересчур нервно – мне было очень обидно, хотелось кого-то обвинить. Но сейчас, думаю, у меня есть перспективы. Нога моя поправилась. Почему бы мне не приступить вновь к работе? А Фил Гулд – мой старый знакомый инспектор – считает, что они без проблем возьмут меня обратно.

– Дэн.

– Не говори, что тебе не нравится эта идея!

– Я не говорю. Мне просто надо к этому немного привыкнуть. Ко всему этому надо немного привыкнуть.

– Я понимаю. Это здорово обескураживает, верно? Час назад я не знал, как сказать тебе, что я люблю тебя, а теперь я запросто прошу тебя, чтобы ты вышла за меня замуж, черт побери!

– Не ругайся, Дэн Диффен! – усмехнулась Джулиет.

– Это, видимо, еще одно, к чему тебе придется привыкнуть. Мой язык не всегда безупречен. Но ради тебя – я постараюсь сдерживаться, обещаю.

Она прижалась к нему, она любила его и чувствовала, словно наконец обрела дом.

– Нет, Дэн. Честно, я не хочу, чтобы ты что-нибудь менял.

– Итак, – тихо сказала София, – исполнилось мое желание. Ты остаешься, Джулиет.

– Да. И мама с папой скоро приедут, чтобы познакомиться с Дэном, так что ты скоро их увидишь.

– Вначале это будет затруднительно, после стольких лет, но зато прекрасно, что вся моя семья, пусть и ненадолго, соберется вместе. – Она улыбнулась Джулиет. – Мне кажется, все получилось превосходно. Все счастливы – ты, я, Дэн, твоя тетя Катрин на седьмом небе, лишь только услышала, что ты выходишь замуж за сына единственного человека, который, как мне кажется, был бы ей дорог. Да, все счастливы.

Все, кроме Сина, подумала Джулиет. Он был страшно расстроен, когда она позвонила ему, чтобы сообщить эту новость. Но он преодолел себя. Теперь, когда она вышла из игры, он найдет себе кого-нибудь еще – в Австралии полно бронзовых длинноногих красавиц, а то, что было между ними, было неискренним.

– Я понимаю, что это звучит банально, Син, но я уверена, что ты найдешь кого-то, кто сделает тебя гораздо более счастливым, чем смогла бы сделать я, – сказала она ему. – У меня никогда душа не лежала к тебе, ты заслуживаешь лучшего отношения.