Её личное безумие (СИ)

Но, как ни странно, Виктория даже не шевелится. Всё с таким же вниманием наблюдает за происходящим и лишь слегка улыбается одними губами, когда замечает движения Стайлса. Она уже не сомневается в его победе. Он у неё молодец. Стайлс ещё ни разу её не подводил.

- Ты думаешь, мне есть дело до того, что мы с тобой там обсуждали? – она всё же оборачивается к нему. Её тёмные глаза сверкают и ухмылка завораживает своей чёрствой хладнокровностью. – Я бы и без твоей помощи справилась, Томлинсон. Ты просто облегчил мне задачу.

Он застывает. Злость давит теперь на него. Шок заставляет лихорадочно дышать, с ненавистью смотря на эту тупорылую, гнусную брюнетку. Он уже терпеть её не может. Прямо сейчас появляется яростное желание содрать всю кожу с её ужасного лица.

- Ты заплатишь мне за это, – его голос строгий. Тон преобладает гневными интонациями. – Ты ещё на коленях будешь просить о пощаде, Виктория.

Он хочет плюнуть ей в лицо. Он хочет её раздавить.

Но Виктория не реагирует на его слова так, как бы хотелось. Лишь очередная усмешка. И какое-то забавное выражение в её карих глазах.

- Попробуй, Луи, – она ему улыбается. – Но ведь я не Лорен. За себя я то смогу постоять.

И эти слова только сильнее выводят. Только сильнее заставляют впасть в омут безжалостной ненависти. Нет, Луи. Терпи. Всё получится. Всё будет хорошо.

Но не выходит.

Голубые глаза становятся чёрными. Сердце поглощает вся присущая ему темнота.

Ты потерян Луи. Ты перестаёшь чувствовать. Ты становишься вновь тем, кем ты когда-то был раньше. И это вызывает в нём одно единственное желание. Это вызывает в нём то, к чему его тянуло всегда.

Он убьёт Викторию Пейн.

Лорен не чувствует своего лица. Кажется, что все части тела просто онемели и она лишилась возможности чувствовать. Ей никогда ещё не было так больно.

Перед лицом застывает противный запах крови. Руки едва вытирают алые капли, которых с каждой секундой становится только больше. Она не узнаёт себя. Из неё словно вытрясли весь живой дух и сейчас, кем она стала? Безжизненной куклой. Игрушкой в руках абсолютно чужих людей.

Дышать очень трудно. Глаза слезятся, слабость овладевает всем телом. Лорен сжимает зубы до всей возможной границы и, упираясь ладонями об пол, она поднимается.

Стоит с окровавленным лицом прямо перед своим противником. Дрожит, шатается, но стоит.

Руки согнуты перед собой. Поза всей возможной силой проявляет её готовность к атаке. Да только... какая атака? Если Лорен и сможет что-то сделать со Стайлсом, так это просто дотронуться до него.

«Проигрывай с достоинством, Лорен.»

Наверное, эти слова вдохновляют. Наверное, именно они подталкивают её на самый сумасшедший поступок.

Потому что Лорен даже не отступает назад, видя, как Гарри медленно приближается к ней. И вот. Он стоит совсем рядом, с той же противной ухмылкой. А потом бьёт её по лицу.

Снова.

Боль в какой-то миг отключает её. Выкидывает из внешнего мира и заставляет просто вновь закричать. Она скоро лишится голоса. Такими темпами она лишится всего.

Но Лорен даже не двигается. Всё ещё стоит.

Один глаз уже отказывается видеть. Но она стоит.

- Серьёзно, Лорен? – Стайлс теряется. Смотрит на неё, как на конченную идиотку. – Хочешь получить ещё по своей отвратительной морде?

Она не отвечает. Всё ещё держит руки в кулаках перед грудью и безжизненным взглядом смотрит на Стайлса.

Она больная. У неё что-то с головой.

Почему эта идиотка не сдаётся? Решила показаться крутой? Гарри уже не хочет об этом думать. Он её просто добьёт. Стоя или лёжа – не важно. Он её окончательно прикончит. Он выиграет этот бой.

Стайлс отходит назад. Всего мгновение, какой-то период времени и он выпрямляет ногу прямо в воздухе. Толчок, бешеный удар с невероятной силой и он бьёт девушку прямо по животу.

У Лорен уже не было шансов. И у неё их нет.

Она отлетает. Спиной касается пола и издаёт какой-то слабый визг, когда одна её рука проезжается прямо по твёрдой поверхности. Лицо почти не задевается, но кровотечение — оно становится более сильным.

Её хватают судороги. Пару резких вдохов и девушка не выдерживает, отхаркивая свою собственную кровь прямо на пол.

Он видит эту боль. И он ей наслаждается. Каждый должен получить по заслугам. А особенно эта чертовка Грейсон.

- Джавад, сделай что-нибудь! – Уильям в истерике. Он кричит. Он не знает, что делать. Он не знает, как спасти свою дочь. – Её же, блять, убьют прямо там.

Но мужчина не реагирует на эти возмущения. Его взгляд печальный. Лицо с сожалением присматривается к происходящему на ринге. Ему жаль. Но он не в силах что-либо исправить. Слишком поздно.

- Ты сам хотел этого, – ответ Малика спокойный. Непроницаемый. – Прости, Уилл, но я никак не могу помочь твоей дочери. Она должна сдаться сама.

И надежда теряется в глазах Грейсона. Надежда тонет в глубине его сердца. Он готов заплакать. Он готов закричать.

Это несправедливо. Этого не должно было случиться с ней.

Нет, только не с его маленькой девочкой. Господи, помоги ей. Он идиот. Он придурок. Но разве дети... разве эти прекрасные создания должны платить за ошибки своих никчёмных родителей?

Зейн дрожит. Он стоит в стороне и видит, как Лорен едва живая упирается руками об пол. Она не может встать. У неё уже не осталось ни единой капли возможных сил.

Он чувствует, как ей больно. Кажется, будто эта боль пронзает его самого, не давая шанса остаться в живых. Удушье. Страх. Всё вокруг теряется перед глазами.

Лорен. Его милая, отчаянная Лорен.

Она не сдаётся. Её бьют, терзают, а она не сдаётся.

Пожалуйста, Лорен. Ты должна это прекратить. Тебе не выиграть. Тебе уже ничего не доказать.

Просто остановись.

Она лежит прямо у ног своего противника. Руками упирается о твёрдую поверхность паркета, слегка приподнимая голову и всматриваясь в глаза своего безжалостного врага. Гарри возвышается над ней. В таком положении прекрасно можно уловить всю ту мощь, что он смог обрести в этом жестоком поединке. Она проигрывает. А ему так просто решить, как именно будет продолжаться бой дальше. Ситуация под его контролем. Вся власть в его движениях.

- Бей, Гарри, – шепчет она, вытирая ладонью окровавленные губы. – Просто бей.

И он бьёт. Ногой прямо по её рукам.

Чёрт. Приходится вновь ударится головой. Ладони теперь не удерживают её тело. Головокружение усиливается в очередной раз. Что происходит с ней? Зачем её так страшно наказывают? Но ответа она не получит. Никто ничего ей даже не объяснит.

Стайлс застывает возле неё. Стоит и наслаждается прекрасной картиной — лежачая Лорен, её бесполезные попытки встать на ноги.

Но вот. Девушка ещё не теряет надежды. Её руки возвращаются на прежнее положение и упираются в пол с той же силой. Что? Неужели она ещё надеется встать? Гарри почти смешно. Гарри почти разрывает от дикого смеха.

Она сумасшедшая! Она...

И он не двигается. Смотрит одними глазами на это лицо. Избитое, измученное, безнадёжное.

Лорен плачет. Слёзы текут по женским щекам и падают на пол, ни на секунду не останавливаясь. И что с ним? Боже... Что происходит?

Стайлсу теперь трудно двигаться. Хочется что-то сказать. Что-то сделать.

Он не может смотреть. Нет. Только не на эти глупые слёзы. Блять, Стайлс, возьми себя в руки!

Но он не может. Он просто дрожит, с яростной надеждой желая того, чтобы Лорен просто сейчас же сдалась! Ну зачем она вообще себя мучает? Какого фига? Зачем она это делает с собой?

Стайлс не может продолжить. Ему уже страшно. Ему уже противно от того, каким он стал.

- Гарри, – его имя. Чёрт, кто-то произносит его имя. – Продолжай.

Виктория. Он оборачивается всего на секунду, чтобы увидеть, как эта девушка уверенным кивком головы понуждает к дальнейшему действию. Она хочет, чтобы он продолжил. Ей это нужно.

А разве Гарри когда-то не делал так, как она хотела? Разве когда-то Гарри отказывался угодить ей в любой просьбе? Его сердце принадлежало Виктории. И как бы он ни старался, но это безумное влечение к ней было сильнее его. Поэтому оно и стало сильнее его жалости.