Мистер Грей младший (СИ)

Жаклин была совершенно некрасивым ребёнком, но выросла, действительно, прекрасной девушкой. В детстве, когда она была совсем малышкой, мы, взрослые, называли её Джеки. Так, как когда-то прозвали Жаклин Кеннеди. Мия была больна, касаясь гардероба этой девочки: платья, костюмчики, и обязательно шляпы — всё в тон — превращали малышку Жаклин Кавана в куколку… Мия привила ей чувство стиля, но… В ней всегда было больше генов Кавана, чем Греев. Это меня, порой, отталкивало.

— Bonjour, mon oncle! Bonjour, ma tante! * — присвистнула она, улыбаясь.

— Джеки! А я не знал, что ты здесь! — её обнял Элиот, затем Кейт, потом Ана. Я лишь улыбнулся ей, пока она целовала меня в щёку.

— А вы не заберёте меня с собой, когда будете ехать домой? — с лёгким французским акцентом, спросила она, на распев, — Просто Эва звонила мне. Сказала, что хочет со мной поболтать. А то я, скоро, улетаю, — Джеки перевела взгляд на меня и, зная, что я свободно владею французским, спросила:

— Vous avez déjà pris les billets pour ce soir, pas vrai? **

— Sûrement, — ответил я, — Un vol de nuit. Tu arrives à lʼaéroport Charles-de-Gaulle. ***

— Merci, **** — она благодарно кивнула, а я ей в ответ.

— Ох, ну хватит уже! Прекратите щеголять своим отборным «ля франсе»! — засмеялся мой брат, — Конечно, Джеки! Мы едем уже сейчас, ты с нами?

— Да, — кивнула она, — Фиби, Софи, вы поедете?

— У меня разговор для них, Жаклин, — ответил я, сбавив обороты счастливого оживления девушек, — Возможно, они присоединятся позже.

— Ладно, — вздохнула моя племянница, пожав плечами.

Элиот фыркнул и покачал головой. Анастейша перебросилась красноречивым взглядом, означающим «мой муж тиран» с Кейт. Плевать.

Вскоре, мы попрощались. Ана пошла провожать это трио до двери, а я, делая небольшие шаги в сторону дивана, с которого моментально взлетели Фиби и Адам, рассматривал дом, к счастью, не развалившийся. На кухне было немного шумно — скорее всего, суетилась Джемма. Этим можно было объяснить отсутствие бутылок из-под алкоголя и всего прочего, что обычно остаётся после подростковой вечеринки.

В глазах всё ещё стояло скопированное лицо Элены. Но я смог преодолеть себя, подходя к этому присосавшемуся, как пиявка — к моей! — к моей дочери, уроду.

— Мистер Грей, — Адам протянул руку. Я с презрением осмотрел его, но, всё же, на рукопожатие ответил.

— Адам Флинн, — чётко произнёс я, меряя его серьёзным и колким взглядом, — Что из раньше сказанного мною, вам не понятно? Моя дочь не для вас. И это не прихоть — это моё требование!

Ко мне подошла Анастейша. Положив руку мне на спину, она произнесла:

— Кристиан, будь мягче.

— Я не знаю, миссис Грей, куда ещё мягче, — резко ответил я, не сводя глаз с Адама, — Мистер Флинн, вы и Фиби…

— Мы будем вместе, — перебил меня этот ублюдок, — Я… Я уже сделал ей предложение, мистер Грей. И она согласилась.

Блядь. Я уже готов превратиться в бешеную собаку, готовую перегрызть горло этому типу.

— О, Боже мой! — нервно вздохнула Ана.

— Какое, к чёрту, предложение?! — прорычал я, заставив его отшатнуться от меня, — Ей даже нет шестнадцати! Занимайтесь педофилией, мистер Флинн, но лишь за пределами моего дома! — я заорал так громко, как мог. Вена билась в виске. Я хотел разорвать его, затоптать, стереть в порошок.

Моя дочка смотрела на меня, как на монстра. Ох, моя малышка! Монстр — это он и он доведёт твоего отца до инфаркта.

— Мистер Грей, — этот педрила не растерялся, — Простите, но я люблю её! Я с ней… другой, я не тот легкомысленный Адам Флинн, за которого вы меня принимали и принимаете сейчас… Фиби стала смыслом жизни для меня, а я важен ей — вы не сможете позволить своей дочери быть несчастной!

Ах, придурок чёртов! Сосунок херов!

— Да, не позволю, — резко ответил я, — И если ты, по собственной воле, не оставишь её в покое — я спрячу её от тебя где угодно! Хоть в монастыре!

Глаза Адама расширились, а лицо стало бешеным и зверским.

— Кристиан Грей! — повелительно рявкнул он, — После того, что было между мной и Фиби… я… Я обязан на ней жениться.

Все жилы во мне содрогнулись. Я закрыл глаза и решил мысленно вести обратный отсчёт. Десять — я его убью. Девять — я его зарою. Восемь — я его прокляну. Семь — я его обезчленю. Шесть — я его обезглавлю. Пять — я кину его в пруд к крокодилам. Четыре — я продам его на органы. Три — я придушу его. Два — я пошлю его на хер… Вдох. Один.

— Пошёл вон, — тихо сказал я, открыв глаза, — Пошёл вон! — мой голос — страшное рычание.

— Папа, нет, — прошептала Фиби, вытирая слёзы, скопившиеся в уголках глаз.

— Молчать! — взревел я зло, — Адам Флинн, твои вещи и документы уже в аэропорту. Человек твоего отца ждёт тебя там. Сегодня ночью вы летите в Париж. Из аэропорта Шарль-де-Голль тебя отвезут в военный городок и там ты будешь служить столько, сколько положено! Хватит! Оставь мою дочь в покое! И помни, что я костьми лягу, но не дам тебе сгубить мою дочь. Даю тебе пять минут на прощание с Фиби. Анастейша, Софи, пойдёмте отсюда, — они, с открытыми от шока ртами, отправились след за мною.

Я слышал, как плакала Фиби. Видел боль и ужас в глазах Адама. Чувствовал осуждающие взгляды Анастейши и Софи, но знал — дальше меня будет ждать лишь благодарность.

— Кристиан, ты.! — дрожащим голосом начала Ана, когда мы вышли из гостиной, но я остановил её жестом руки, указывая глазами на Софи, с боязнью и непониманием рассматривающую меня.

— Софи, — сказал я, — твой отец попросил меня взять тебе билет на сегодняшний ночной рейс во Францию. Он соскучился и… И сказал, что в Мюнхен вернётесь вы вместе. Можешь собирать вещи.

— Хорошо, — сухо согласилась она, собралась уходить, но передумала… Остановившись на полпути, она вздохнула и серьёзно посмотрела на меня.

— Мистер Грей, — глухо произнесла она, — Вы были очень жестоки. И вы не считаетесь с чувствами других. Когда-нибудь, вам это аукнется, — она развернулась и поплелась в свою комнату.

Я перевёл взгляд на Анастейшу. Она сердито, с болью в голубых глазах, смотрела на меня.

Ох, детка… Нет.

— Я знаю, что делаю, Ана, — я подошёл к ней и взял за подбородок. Она вырвала голову из моих пальцев.

— Я надеюсь, что знаешь, Кристиан, — прошипела она, — Но Теда я тронуть тебе не позволю. Он влюблён. Я вижу.

Я вспомнил об этой Айрин…

— Не могу ничего обещать, я должен узнать, что и кто она…

— Кто угодно! — прорычала она, — Хоть гейша, хоть нимфоманка, хоть неформалка! Он влюблён!..

— Хоть родственница Элены?! — рыкнул я, прерывая словесный поток Анастейши.

Она вздрогнула, серьёзно уставилась на меня.

— С чего ты… взял?.. — выдавила она.

— Ни с того лишь, что она голубоглазая блондинка. Она сошла с фотографии юной Элены — Элены ни за сорок, Элены без косметики и Элены без пластики!.. Может это просто совпадение и я ошибаюсь, но я не успокоюсь, пока не буду уверен в этом. Я желаю, чтобы это было совпадение. Мечтаю об этом, но если это козни Линкольн…

— Боже, — шепнула Ана, — А я… у меня промелькнула мысль, что я видела нечто знакомое, но не предала этому значения, но… Если ты так убеждён, то узнай о ней… Но не трогай их отношения! Не влезай в них, ясно?!